Сейчас это кажется невероятным, но в 1920-30-х годах Уругвай являл собой главную силу в мировом футболе. Гости из Южной Америки завоевали золотую медаль на Олимпиаде 1924 года в Париже и 1928 года в Амстердаме, то есть в самом сердце Старой Европы, уверенной в своем неоспоримом футбольном превосходстве. В те времена чемпионаты мира еще не проводились, поэтому сильнейшую сборную мира фактически определяли на турнире пяти колец. Официальное признание к Восточной республике пришло только в 1930-м, когда на легендарном стадионе Сентенарио Уругвай одержал победу на первом мундиале. Поэтому вполне логично, что итальянские клубы заинтересовались представителями футбольного авангарда: как правило, менее техничных, чем аргентинцы, и менее авантюрных, чем бразильцы, но намного более организованных тактически и недостижимых для остальных латиноамериканцев в плане решительности и командного духа.
 
Тем не менее, не все было так просто и легко для итальянских скаутов, как может показаться на первый взгляд. В те времена аргентинские футболисты-ориунди спали и видели, как бы вернуться на родину предков, а в Уругвае, прозванном «Швейцарией Южной Америки», уровень жизни был достаточно высок, и местные таланты не бросались за океан ради более-менее приличной зарплаты. Первого уругвайца в кальчо удалось заманить Болонье, и история Франсиско Федулло насколько необычная, что можно было бы написать отдельный материал.
 
В качестве премии за скудетто 1929 года Болонья получила возможность отправиться в круиз на легендарном пароходе Конте Россо, который совершал регулярные рейсы между Италией и Южной Америкой. В программе путешествия было запланировано проведение футбольного турнира с целью подзаработать: Болонья встретилась с чемпионской сборной Уругвая и, как ни странно, сумела ее одолеть благодаря голу быстрого нападающего из Ливорно Марио Маньоцци, которого пригласили в круиз за компанию. Тем временем скауты Фельсинеи пользовалось моментом, чтобы просмотреть и подобрать подходящих ориунди. Им насоветовали Федулло, дублера великого Эктора Скароне. Франсиско, однако, сразу же отклонил щедрое предложение.
 
Через некоторое время из-за своего импульсивного характера Федулло вляпался в неприятную историю на родине. Во время матча своей команды Институсьон Атлетика Суд Америка (Institucion Atletica Sud America) из Монтевидео он возмутился решением арбитра и ударил того кулаком, в результате чего отхватил пожизненную дисквалификацию. Позже, в честь завоевания чемпионского титула сборной Уругвая в 1930-м, Федулло пообещали амнистировать при одном условии – если он перейдет в другой чемпионат. Тогда Франсиско связался с Болоньей, чтобы уточнить, были ли они еще заинтересованы в его услугах, и получил зеленый свет. Он проведет в столице Эмилии-Романьи девять лет, выиграет три скудетто и два Кубка Митропы, прежде чем вернется домой в 1939-м.
 
Федулло играл на фланге, славился отличным видением игры и точным ударом. Витторио Поццо присмотрел его для сборной Италии, готовящейся к мундиалю 1934 года, и даже организовал дебют ориунди в 1932-м в Неаполе в матче против сборной Швейцарии. Тогда Скуадра Адзурра выиграла 3:1 – все три мяча на счету Федулло! Сенсационный дебют! После финального свистка Поццо, который, помимо тренерской работы, также писал статьи для газеты La Stampa, во время интервью спросил у Федулло, как так вышло, что обычно не очень забивной игрок, так неожиданно выстрелил. Уругваец посчитал подобный вопрос оскорблением и, зная характер этого футболиста, не трудно предугадать его реакцию: он просто послал тренера куда подальше. Впоследствии Поццо еще раз вызывал Федулло на товарищеский матч, однако в итоге вычеркнул имя несдержанного уругвайца из окончательного списка. На тот карьера удачливого дебютанта в Скуадре Адзурре завершилась.
 
В 1931 году Болонья решила пригласить еще одного уроженца Восточной республики Раффаэле Сансоне, который стал идеальным партнером для Федулло, снабжавшим его голевыми передачами, проведя в стане россоблу целых одиннадцать лет. Сансоне происходил из небедной семьи, поскольку его отец работал на фондовой бирже, но в детстве увлекся футболом и, поскольку не был лишен способностей, начал выступать за Пеньяроль. Был момент, когда он не смог договориться с руководством Болоньи о новом контракте и сбежал на родину, однако долго там не выдержал, вернувшись в Европу. После завершения карьеры Сансоне женился на местной девушке и решил осесть в Италии. Он занимал административные должности в клубе Ренато Далл’Ары, работал с молодежью (его команда выиграла турнир в Виареджо в 1967 году) и выполнял обязанности скаута, открыв, в частности, таких игроков чемпионского состава Фельсинеи сезона 1963/64, как Эцио Паскутти, Хельмут Халлер, Карло Фурланис, Париде Тумбурус и Миммо Ренна.
 
Благодаря стараниям Болоньи уругвайский футбольный рынок открылся для остальной Италии. В 1931 году Фиорентина присмотрела чемпиона мира Педро Петроне из Насьоналя. На первой же тренировке во Флоренции уругваец так сильно ударил по мячу, что тот перелетел через защитную сетку и разбил окна в баре через дорогу от поля. Петроне сотворил сенсацию, проведя 25 голов в 27 матчах в своем первом сезоне в Италии. Еще более удивительно это, если знать, что Артиллерист начинал свою футбольную карьеру в воротах. На следующий год результаты трудно назвать неудачными (12 голов в 17 матчах), однако самому Педро не понравилось то, что его перевели из центра нападения на правый фланг. Не понравилось настолько, что он собрал вещи и в ночь сбежал на родину. Последствия оказались не самыми приятным: уже в 30 лет он вынужден был завершить карьеру по требованию ФИФА из-за нарушенного контракта с Фиорентиной.
 
Как ни странно, но великий Эктор Скароне, до последнего удерживающий бомбардирский рекорд сборной Уругвая (его превзошел Диего Форлан благодаря голу в финале Кубка Америки, если кто не помнит), не сумел проявить себя ни в Барселоне в 1926-м, где стал первым игроком Селесте в Европе, ни в Интере, где забил всего лишь 7 мячей в 14 матчах. Впрочем, причины неудач от самого игрока не сильно зависели: в тот год Барса стала профессиональным клубом, что не подходило для Скароне, мечтавшего выступать на Олимпиаде в Амстердаме в качестве любителя, а итальянский период отмечен многочисленными травмами уже далеко не юного нападающего. Яркий пример тому, что не всегда успех того или иного исполнителя оспределяют его способности – обстоятельства часто играют не менее важную роль.
 
А Болонье продолжало везти: пригласив универсала из Насьоналя Микеле Андреоло, россоблу получили одного из лучших центральных полузащитников своего времени. За это им нужно поблагодарить Федулло, которого отпустили на родину со словами: «Посмотри, есть ли в чемпионате Уругвая достойные игроки в центр поля». И получили в ответ телеграмму: «Я нашел для вас чемпиона!» Андреоло выступал в Италии с 1935 по 1950 годы, а в 1938-м завоевал титул чемпиона мира со Скуадрой Адзуррой в Париже. Притчей во языцех стали его длинные передачи – образец силы и точности, а также мастерски исполненные стандартные положения. Кроме одного – пенальти: «Вы же знаете, что мужества на поле мне не занимать, но когда я подхожу к «точке», у меня начинают дрожать коленки».
 
Очевидно: если клубу удается установить тесные связи с футболистами той или иной страны, потом становится намного легче получать информацию из первых рук о том, на кого стоит сделать ставку. Изначально уругвайским клубом Италии является Болонья. История этого сотрудничества продолжилась и до наших дней, воплотившись в бойце центра поля Диего Пересе и талантливейшем Гастоне Рамиресе, которого этим летом, наверняка, продадут за большие деньги. А в 1938-м Ренато Далль’Аре, благодаря связям, удалось заполучить другую жемчужину – Этторе Пуричелли. Этот центрфорвард славился отменной игрой на втором этаже, из-за чего получил прозвище «Золотая голова». Интересно, что на родине Пуричелли практически никогда не забивал головой, потому что там мало кто делал верховые передачи. Зато в Болонье на фланге играл мастер точных кроссов Амедео Бьявати, и это взаимовыгодное сотрудничество принесло два скудетто 1939-го и 1941-го, а также два титула капоканноньере для уругвайца (с 19 и 22 голами соответственно). Этторе проявил себя и в качестве успешного тренера, например, сумел за три года подняться из Серии С в А с Варезе.
 
На европейских чемпионатах мира сборная Восточной республики замечена не была, но после Второй мировой войны Уругвай неожиданно вернул себе лидерство в мировом футболе, обыграв фаворита Бразилию у нее дома на мундиале 1950 года. Главными героями той сенсационной победы стали Хуан-Альберто Скьяффино и Альсидес Гиджа, плеймейкер и вингер соответственно. Но первый – особенно. И, вообще, трудно найти человека, видевшего игру Скьяффино и не влюбившегося в нее. Слово писателю Эдуардо Галеано: «Как болельщик я оставлял желать лучшего. Хуан-Альберто Скьяффино и Хулио-Сесар Аббади выступали за Пеньяроль, за команду врагов. Как хороший болельщик Насьоналя я делал все возможное, чтобы их возненавидеть. Однако Пепе Скьяффино отдавал столь гениальные передачи, что казалось, будто он рассматривает поле с вышки на стадионе, а Пардо Аббади прокидывал мяч вдоль боковой линии и мчался вперед так быстро, что и за мячом успевал, и соперников оставлял далеко позади. У меня не было иного варианта, кроме как восхищаться ими, более того, мне хотелось им аплодировать».
 
Джипо Виани захотел к себе в команду Скьяффино, но уругваец попал в Милан только в 1954 году после чемпионата мира в Швейцарии. Там Селесте уступили Венгрии в полуфинале 2:4, а Джанни Брера охарактеризовал тот матч как один из лучших в истории футбола. Несмотря на то что Хуану-Альберто уже стукнул тридцатник, он провел еще восемь сезонов на высочайшем уровне как в Милане (где выиграл три скудетто – 1955, 1957, 1959), так и потом в Роме, а также нашел свое место в Скуадре Адзурре. Скьяффино регулярно фигурирует в различных рейтингах лучших футболистов всех времен и народов, у него учился будущая звезда россо-нери Джанни Ривера, а также целое поколение итальянских футболистов. Потому что это был, действительно, идеал футболиста: тактическое чутье плюс изысканная техника плюс лидерские качества. И отнюдь не промах по жизни: Хуан-Альберто регулярно ездил в Швейцарию, чтобы лично инвестировать заработанные футболом деньги, а на прибыль скупал недвижимость и бизнесы.
 
Маленький и неуловимый вингер Альсидес Гиджа не страдал отсутствием уверенности в себе, скорее наоборот: «Лишь трем людям удалось заставить замолчать Маракану: Фрэнку Синатре, Папе Римскому и мне». Гиджа был настоящим кошмаром для защитников, доводя их до белого каления своим безостановочным дриблингом. Как и в случае с Федуллой ему пришлось покинуть родину из-за дисквалификации вследствие нападения на арбитра – футболист Пеньяроля посчитал, что его гол был отменен неправомерно. Поэтому в 1953 году Альсидеса удалось заманить в Рому, где он провел восемь сезонов, последние в качестве капитана. Правда, повязку надолго удержать не удалось: однажды любвеобильного уругвайца застукали в машине с 14-летней девушкой, которая вскоре родила от него ребенка. За растление малолетних ему присудили два месяца и двадцать дней общественных работ. Из 22 полевых игроков финала мундиаля 1950 года до сих пор в живых лишь Гиджа.
 
Идолом тифози Дженоа стал уже упоминаемый в признании Галеано Хулио-Сесар Аббади. Боссам генуэзского клуба пришлось соревноваться с Ювентусом и Миланом, чтобы заполучить футболиста Пеньяроля, однако они не пожалели 36 миллионов лир, 10 из которых достались самому Аббади. Нужно сказать, что инвестиция себя оправдала, потому что уругвайский вингер своими голами и, прежде всего, ассистами неоднократно спасал Дженоа от понижения в классе, в решающие моменты даже выходя на поле с травмой. Не менее запоминающимся для тифози стало выступление Хулио-Сесара в местном дерби 1 ноября 1957 года, в котором три его голевые передачи на Фиротто, Корсо и Леони принесли победу россоблу со счетом 3:1. Впрочем, стабильностью Аббади не отличался, поэтому внимание более топовых клубов не привлек, вернувшись на родину ради новых триумфов – Кубок Либертадорес и Межконтинентальный кубок в 1966-м. Играл почти до 40 лет.
 
Скудетто с Болоньей в сезоне 1963/64 выиграл полузащитник Эктор Демарко, хотя и не пребывал на первых ролях в той команде. До него в стане Фельсинеи отметился еще один представитель Восточной республики: полузащитник Хосе Гарсия, который показывал то класс, то посредственность. Бывало и хуже, но не в опытной на уругвайском рынке Болонье, а в Милане. Боссы россо-нери пригласили форварда Ривер Плейта Вальтера Гомеса, уплатив за его трансфер 80 миллионов лир, однако позже выяснилось, что их обманули: футболисту приписывали 27 лет, хотя на самом деле ему уже стукнуло 37. Не побрезговал возрастным футболистом Палермо, где тот провел два сезона. Чемпион мира 1950-го левый вингер Эрнесто Видал не пришелся ко двору в Фиорентине, потому его быстро отправили восвояси, как в конце 1940-х проделал Интер со своими легендарными «бидонами» Томасо Вольпи, Бибиано Сапираином и Луисом Педемонте. А неаполитанцы, наоборот, простили техническое несовершенство мощного форварда Роберто Ла Паса, оставив его у себя.
 
Продолжение следует…
 
Яна Дашковская, специально для Calcio dello Stivale