В 1989 году форвард Мо Джонстон подписал контракт с Рейнджерс. В шотландском футбольном мире это событие имело эффект разоравшейся бомбы, поскольку в период с 1984 по 1987 годы нападающий выступал за Селтик, забив 72 мяча в 128 матчах.

Мо Джонстону предстояло стать всего лишь вторым после Второй мировой войны футболистом, который носил бы и бело-зеленые цвета Селтика, и бело-синие колоры Джерс. Грэм Сунесс, в ту пору успешно тренировавший Рейнджерс, похлопал Джонстона по плечу и сказал: "Надеюсь, ты очень хорошо подумал, парень".

Главным лейтмотивом выбора Мо Джонстона являлся финансовый аспект. После Кельтов он перебрался в Европу, в трендовый в ту пору Нант, но затем снова захотел вернуться в Шотландию – само собой, в Селтик. Нападающий прилетел в Глазго, выступил на пресс-конференции, где назвал Селтик "единственным клубом, за который я хочу выступать", а через несколько дней заключил соглашение с Рейнджерс.

"Кто такой Мо? Он для нас умер! Кто такой Мо? Он для нас умер!" — скандировала на следующее утро толпа болельщиков Кельтов близ Селтик Парка. Легендарный Алли Маккойст, выступавший за Джерс долгие 15 сезонов, на первой же тренировке облил Мо Джонстона ушатом молчаливого презрения. Саппортеры Рейнджерс кричали Сунессу, парковавшемуся около спортивной арены: "Грэм! Не вздумай ставить этого католического ублюдка в "старт"!"

Многие фанаты Рейнджерс чувствовали себя в этот момент преданными любимым клубом – никто из них никогда не видел, чтобы футболист выступал и за Кельтов, и за Джерс, и это казалось им по-настоящему кощунственным. Самые радикальные собирались близ Айброкс Парк и бросали в огонь сезонные абонементы, недвусмысленно выражая свое отношение ко всему произошедшему.

Когда Мо Джонстон забил свой первый мяч на Айброкс, то с сектора ICF, радикальной и хулиганской фирмы Джерс, последовало недовольное гудение, сменившееся потом криками "Нещитово!", "Счет такой же!" и "Католические голы не считаются!"

В Британии трибуны расположены очень близко к полю, и фраза: "Убирайся к своим лягушатникам во Францию, или еще куда, католический кусок дерьма!" была самой мягкой из всего того, что приходилось слышать Джонстону в свой адрес.

Он провел за Джерс два сезона, и принял первое же финансово выгодное предложение: его сделал Эвертон.

Первые хулиганские группировки Рейнджерс образовывались не на спортивных аренах, а на узких улочках самого большого города Шотландии, где всегда существовало соперничество между местными и пришлыми. В роли пришлых выступали, в основном, ирландские эмигранты: они меняли страну, селились в худших трущобах Европы, работали в текстильной промышленности, и выбирали Селтик, если жили в Глазго, или Хиберниан, если жили в Эдинбурге – в общем, один из ирландских клубов в Шотландии.

Эмигрантам противостояли шотландские банды, и одной из самых знаменитых считались уличные бойцы Билли Фуллертона, "отрабатывавшиеся" на Бриджетон-Кросс, что в Ист-Энде Глазго. Уличные банды Глазго в ту пору имели свои штаб-квартиры, девизы, исполняли определенные песни – в общем, это была такая развивающаяся часть шотландской контркультуры. Bridgeton Billy Boys являлись самой жестокой бандой Глазго – они и протащили на стадион свою уличную манеру поведения.

В 1969 году в финале Кубка Шотландии в присутствии 132 000 человек, собравшихся на Хэмпден Парке, Кельты разбили Джерс со счетом 4:0. Полиция во время "Олд Фирм" старается мобилизовать все свои силы, но в этот раз стражи правопорядка оказались бессильны: сходящие с ума от ненависти и раздавленные поражением фанаты Рейнджерс старались добраться до своих главных соперников. Еще более страшный финал кубка страны состоялся через 11 лет, когда Селтик забил единственный мяч в дополнительное время. Пока игроки готовились к награждению, некоторые саппортеры Кельтов проникли на поле – один из них направил мяч в ворота, за которыми находились фанаты Рейнджерс.

И их терпение иссякло.

Сектор Джерс хлынул на поле, сметая все на своем пути. "Аргументы" использовались вовсю: фанаты Кельтов и Джерс атаковали друг друга, сжимая в руках бутылки, "розочки", обломки кирпичей и вообще все, что попадалось под руку. После этого поединка на территории шотландских стадионов запретили продавать алкоголь, а полиция стала куда как тщательнее бороться с футбольным хулиганизмом. Наступала новая эра – эпоха, когда ношение футбольных цветов автоматически приковывало к вам внимание полиции. Возникло новое направление хулиганизма – казуальные фирмы, не носящие футбольные цвета. Более успешно на этой ниве проявляла себя банда Aberdeen Soccer Casuals, которой противостояла "джерсовская" ICF.

Таким образом, в восьмидесятые у фанатов Рейнджерс появился еще один противник, бои с которым стали регулярными – хотя фанаты Абердина никогда не вызывали такого раздражения, как поклонники Кельтов. Спуск Джерс в третий дивизион, осуществленный по финансовым причинам, позволил Рейнджерс впервые с 1958 года встретиться с еще одним противником, старейшим клубом Шотландии Куинз Парк. Это удивительная команда: блюдя спортивные ценности, она отказывается менять свой любительский статус, а ее девиз звучит как "Ludere Causa Ludendi", "играть ради игры". Интересно, что по количеству выигранных национальных кубков страны (10) Куинз Парк уступает только Селтику и Рейнджерс – и это несмотря на то, что свой десятый титул Пауки завоевали еще в XIX веке! Матч между Рейнджерс и Куинз Парк анонсировался в качестве "Оригинального Дерби Глазго" и "Самого старого дерби в мире", а фанаты Джерс были поражены устрашающим вокализмам Irn Bru Firm – поющих хулиганов, поддерживающих Пауков.

Вообще, нынешнему поколению болельщиков Рейнджерс приходится переживать потрясение за потрясением – Мо Джонстон, вылет в третий дивизион, Марк Уолтерс…

Марк Уолтерс пополнил состав Джерс в 1987 году, перейдя из Астон Виллы. Заковырка заключалась в том, что в Шотландии было не принято подписывать чернокожих футболистов: на тот момент можно было вспомнить разве что пару игроков, гонявших за Куинз Парк и Хартс еще в XIX веке, да ямайца Джила Херона, в 1951 году подписавшего контракт с Селтиком. У Джерс тоже был опыт заключения контракта с чернокожим футболистом, но Уолтер Тулл погиб на Первой мировой войне, так и не сумев примерить синюю майку Джерс. Марк Уолтерс вышел в Олд Фирм Дерби 2 января 1988 года, и фанаты Селтика, заранее готовившиеся к появлению футболиста, начали забрасывать поле сотнями бананов. Уолтерс, в начале девяностых перешедший в Ливерпуль, называл впоследствии Шотландию самой расисткой страной в мире. Самое странное, что болельщики Джерс тоже принимали чернокожего футболиста с трудом – настолько им было непривычно то обстоятельство, что в футболку их клуба облачен не белый парень.

В 2008 году Рейнджерс вышел в финал Кубка УЕФА, где ему должен был противостоять российский Зенит. Решающий поединок должен был проходить в Манчестере, и огромное количество шотландских болельщиков приехали поддержать свою команду. Пьяные толпы шотландских саппортеров, которые мочились и спали везде, где им заблагорассудится, вызывали настоящий ужас на улицах Манчестера. Впрочем, большие фирмы, представляющие Рейнджерс – такие как Inter City Firm, Rangers Soccer Babes, Her Majesty’s Service и Section Red, — активно искали пересечения с российскими оппонентами, и все-таки находили: по самым скромным полицейским отсчетам, на улицах Манчестера произошло 52 нападения на болельщиков. Город принадлежал шотландцам: в день финала Кубка УЕФА в Манчестер прибыло до трехсот тысяч (!!!) фанатов Рейнджерс. Большой экран, возведенный в центре города по случаю финала, внезапно отключился во время игры, что вызвало гнев поклонников Джерс: сначала они закидали бутылками техников, спешивших устранить неисправность, а затем вступили в схватку с полицейскими, ранив 39 стражей правопорядка.

Канал Би-би-си, базирующийся в Большом Манчестере, в тот же день сообщил о том, что шотландские хулиганы, которых, по сведениям, больше двухсот тысяч, громят центр города, попытались взять штурмом здание банка и переворачивают автомобили. Появилась информация, что зарезан один из фанатов Зенита – впоследствии оказалось, что ему действительно нанесено ножевое ранение, но опасности для жизни оно не представляет. Город Манчестер много чего повидал в своей футбольной жизни, но скопления такого огромного количества хулиганов на квадратный метр не видел никогда. Официантки и бармены в спешке оставляли рабочие места – фанаты Джерс врывались в кафешки, набивали животы пивом и чипсами, после чего отправлялись дальше. На следующий день мировая пресса вытерла ноги о саппортеров Джерс: газеты выходили с "шапками" вроде "Ужасающее лицо шотландского хулиганизма!" и публиковали фотографии утреннего Манчестера, выглядевшего опустошенно и страшно.

Интересно, что все это касалось только тех болельщиков Рейнджерс, которые не сумели попасть на поединок: на стадионе же они вели себя образцово.

Инциденты в Манчестере дали возможность СМИ вновь смаковать тему организованного британского футбольного хулиганизма, которую, казалось, все уже успели забыть. Актуальный на тот момент премьер-министр Великобритании Гордон Браун назвал все произошедшее "позором". Шотландские болельщики, прибывшие домой, раздавали интервью о том, что полиция Большого Манчестера вела себя слишком агрессивно и постоянно превышала полномочия – в день финала Кубка УЕФА в Манчестере действительно приняли 63 жалобы на полицейских.

Манчестер Юнайтед тогда готовил почву для прощального матча Гари Невилла, и лучшим соперником руководству МЮ виделся Рейнджерс. Но после инцидентов 2008 года полиция крайне неблагожелательно отнеслась к этой идее.

В сезоне 2010/11 Рейнджерс попал в одну лигочемпионскую группу с МЮ, и полиция Большого Манчестера, мечтавшая только об одном – чтобы снова не приехали эти пьяные шотландцы, — схватилась за голову. Тем не менее, за английский выезд теперь отвечала официальная организация – Траст болельщиков Рейнджерс, привезшая в Манчестер образцово-показательный состав, который разве что не желал доброго утра болельщикам соперников. Полиция Большого Манчестера после игры не уставала хвалить приезжих фанатов.

Но Олд Фирм Дерби – это особая форма ненависти. Здесь слишком много всего намешено: религия, национальность, вопросы по единству Великобритании – в общем, своего врага найдет каждый. Среди саппортеров Рейнджерс особенной любовью пользуется "Песня о голоде", где говорится о том, что шотландцы приютили, обогрели и отмыли тысячи ирландцев, а теперь паписты ирландцев сидят в Риме, у них есть Боно и U2, и вообще, почему бы им уже не убраться из Шотландии к черту – то бишь, к себе домой? В начале XXI века шотландский парламент запретил публичное исполнение "Песни о голоде", посчитав ее расисткой. "Это мы расисты? – картинно удивляются фанаты Джерс, вывешивая на своих секторах стяги с Юнион Джеком. – Вы посмотрите, что творят Кельты!". На секторах Селтика нет шотландских флагов: только ирландские полотнища, только изображения трилистника и призывы в поддержку Ирландской Республиканской Армии.

В те дни, когда играется Олд Фирм Дерби, число людей, обращающихся за медицинской помощью, возрастает в 9 раз! Сам же Глазго напоминает что-то среднее между населенным пунктом, в котором проходит полноценная герилья, и городом, в котором проводятся масштабные военные действия. Всюду снуют машины с мигалками – полицейские и скорая помощь, кто-то бежит, кто-то прячется, кто-то кого-то ищет, кто-то кого-то уже нашел и вот они вместе лежат на асфальте в ожидании медицинской помощи.

Лес Грей, глава шотландской полиции, часто мелькает на экране и легко узнается по сумрачному выражению лица. Он печально призывает никого не колотить, и замечает, что каждое Олд Фирм Дерби обходится полиции, минимум, в 200 тысяч евро. После 7 матчей между Селтиком и Рейнджерс в сезоне 2010/11 он заявил, что суммарно шотландские налогоплательщики потратили на эти игры 40 миллионов евро – с учетом деятельности всех служб, которых пришлось задействовать.

Но все эти красивые цифры где-то далеко, в параллельной Вселенной, в другой реальности, а ненависть, она здесь, в груди, бьется вместе с каждым ударом твоего сердца. И когда команды выходят на поле, то сердца зрителей превращаются в маленькие молоточки, генерирующие весь спектр человеческих эмоций – то самое чувство, которое знакомо любому футбольному болельщику, когда весь мир замирает, и важно только то, что происходит прямо здесь и прямо сейчас, на протяжении ближайших 90 минут. А обо всем остальном можно будет подумать потом.

И о печальном Лесе Грее с его цифрами – тоже.

Алекс Маннанов, Football.ua