«У многих великих футболистов не было возможности сыграть на таком турнире. Вы же находитесь в девяноста минутах от достижения цели», — начал свое выступление перед подопечными Рабах Саадан.

Мудрец, как принято называть этого тренера в Алжире, в те минуты был немногословен, но несколько произнесенных фраз стоили страниц печатного текста – именно это было необходимо Лисам Пустыни накануне решающего матча против Египта, злейшего врага, сильнейший команды Африки и последнего соперника на пути к мечте. «Мне 63 года и я не приму поражение, хотя лично мне не придется выходить на поле. Я желаю завершить тренерскую карьеру большим успехом и не считаю, что перед такой игрой вы вообще нуждаетесь в мотивации», — заключил Саадан.

Матч в Судане вошел в историю мирового футбола. Сенсационная победа сборной Алжира реанимировала футбол этой страны, вновь открыв миру некогда перспективную в этом виде спорта арабскую державу. Несомненно, это был личный успех тренера, в четвертый раз вернувшегося на пост наставника национальной сборной страны. Если бы Рабах Саадан был животным, то наверняка это был бы кот с девятью жизнями: множество раз тренера хоронили и воскрешали вновь, перебрасывая фигуру опытного специалиста из грязи в князи, и обратно.

Но даже в самые тяжелые минуты Саадану удается сохранять спокойствие, какая бы паника и беспредел не окружали тренера и его работу. Любые невзгоды Мудрец принимает с терпением, упрашивая Всевышнего подарить ему сил для дальнейшей работы. Его прозвище не только свидетельствует о почетном возрасте, но и говорит про недюжинный опыт специалиста, повидавшего пусть не все, но достаточно для того, чтобы перестать удивляться вообще. После одной из встреч Премьер-лиги менеджер Астон Виллы Мартин О`Нил признался, что футбол давно не дарит ему радости только по той причине, что он знает его от и до и его уже невозможно удивить. То же можно сказать и про Саадана: когда другой тренер, придя в разваленную алжирскую сборную, в недоумении разводил бы руками, Мудрец без сомнений и колебаний начал делать работу. Чем его можно спугнуть и удивить?

Футбол был его страстью с детства, увлечением, подаренным отцом – профессиональным футболистом. Рабах подавал надежды как центральный защитник, успел поиграть во Франции, но из-за травм, полученных в автомобильной аварии, был вынужден завязать с игрой на профессиональном уровне уже в 27 лет. Он имел возможность отказаться от игры и раньше, когда получил степень бакалавра по специальности архитектора, но отказался уехать в Соединенные Штаты на летнюю практику. Сказал, что хочет заниматься футболом.

Доподлинно неизвестно, насколько огромным было влияние полученной специальности на Саадана-спортсмена, но чисто архитекторские черты в его тренерской работе заметны. Здесь и выдержка, и тонкий подход, и решительность в принятии важных решений. В арабских странах успешными тренерами становятся те, кому удается объединить в себе способности организовать игру на футбольном поле и чисто отцовские качества, важные в отношениях с футболистами. Саадан, получивший работу в юниорской сборной и выведший ее на чемпионат мира, быстро получил призвание и на чемпионате мира 1982-го уже был членом тренерского штаба национальной команды.

Шанс выбиться в национальные герои у Камеля (именно так называют тренера все его знакомые. Многие даже были удивлены, узнав из газет, что их товарища зовут Рабах) появился через четыре года на мексиканском мундиале, куда он повез сборную в качестве первого номера. Стоит понимать, что такое африканская пресса и местные критики – на их фоне недовольства англичан покажутся добродушным сочувствием. Алжирцы, переживавшие расцвет национального футбола, видели сборную чуть ли не среди фаворитов мундиаля, а в итоге получили три поражения на групповой стадии. Все пошло не по плану молодого тренера: футбольные чиновники давали ему убедительные советы, кто именно должен играть в основе, а половина футболистов, вырвавшись в свободный мир, ночами гуляла в клубах и барах, являвшись на утреннюю тренировку, едва придя в сознание.

«Второсортный тренер», — подчеркивали главную причину неудач сборной журналисты. Это были еще цветочки на фоне бытовых проблем, которые испытала семья Саадана во время и после чемпионата мира. Дом, в котором находилась его жена, пытались поджечь, ему постоянно приходили угрозы о физической расправе, а сына в школе отругал классный руководитель: «Это из-за твоего папы мы опозорились!». До сих пор главным и счастливым итогом своего первого большого турнира Саадан видит то, что все члены его семьи остались живы.

Последний успех «того» Алжира датировался 1990 годом и победой на Кубке африканских наций. Но это достижение уже никак не было связано с Сааданом. Он отправился работать в зарубежные клубы – вместе с марокканской Раджей выиграл континентальную Лигу чемпионов, а алжирский футбол в то время оказался в глубоком кризисе, ставшем отголоском страшного времени в самой стране. Гражданская война, борьба с терроризмом, более ста тысяч жертв – вот, с чем ассоциируются «темные девяностые» в этой стране, где футбол просто перестал интересовать людей так, как интересовал и занимал раньше. Те последствия дали о себе знать уже в новом столетии: убитые на корню футбольные клубы, отсутствие какого-либо детско-юношеского футбола и все те же безголовые руководители у руля.

Саадан дважды возвращался – совсем ненадолго. Его заход в сборную в 1999-м вообще стал незаметным эпизодом, а в 2004-м ему пришлось готовить «чужую» сборную к Кубку Африки, где Лисы Пустыни вышли из группы и нанесли последнее на данный момент поражение Египту на главном турнире континента. Саадан возвращался и уходил с должности технического директора сборной, уезжал работать в Йемен, а после очередного провала европейского тренера третьего сорта (невыход на КАН-2008) был приглашен спасать не только сборную – спасать футбол.

В тот момент мало кто в Алжире поставил бы даже пару долларов на успех тренера. Саадан казался отработанным материалом, старым мудрецом, не способным расшевелить сонное царство, но сам он был настроен решительно. «Сразу ничего не получится, чтобы вернуть позиции,  в футболе необходимо пять-десять лет», — уверял он, поставив первую цель – выход на Кубок Африки.

В действительности, ни сам Саадан, ни кто-либо в руководстве даже не бредил мыслью о попадании на чемпионат мира. Точнее, мысли такие как раз и были бредом – все случилось внезапно, само по себе. Саадан, не имея в распоряжении достойных молодых алжирских футболистов, стал зазывать в сборную французских игроков, выходцев из арабской страны. Получился очень удачный симбиоз: воспитанники европейских футбольных школ, обученные и свободно мыслящие футболисты под чутким руководством чисто алжирского тренера – араба до мозга костей, отличного мотиватора и блестящего архитектора.

Мудрец построил успех последней команды на дисциплине, в чем каждый имел возможность убедиться на последнем чемпионате мира в матче с англичанами, которых Лисы Пустыни буквально ввели в ступор своей четкой, почти безупречной организацией игры в обороне. Саадан воплотил в жизнь мечту целого народа и, конечно, свою личную: бахвальство не к лицу Мудрецу, но кому не будет приятно осознавать, что он – единственный африканский тренер, работавший сразу на трех чемпионатах мира? И дважды – в качестве главного, номера один.

Саадан не раз вступал в полемику с местной прессой, федерацией, время от времени обещал уйти и все-таки сделал это в сентябре прошлого года. Видимо, Мудрец устал от постоянного давления, не оставляющего в спокойствии даже его, национального героя. Недавно вернулся в Йемен, где чувствует себя куда спокойнее – что еще нужно почтенному специалисту? Наверное, классическая кепка, ставшая алжирским фольклором. Кепка мудреца.

…Шериф Саадан готовился смотреть матч против Египта в своем доме, в городе Батна. Болеет с сестрой, но вряд ли эти чувства можно назвать приятными – в последнюю неделю Шериф страдал от бессонницы и отсутствия аппетита. Понятно, ведь он – родной брат тренера сборной, живет с ним под одной крышей и, в случае чего, рискует куда более весомо поплатиться своим здоровьем. В доме не хватает жены тренера, уехавшей в гости к родственникам во Францию. Она все еще помнит те страшные дни двадцать три года назад и желает спрятаться, перестраховаться.

Финальный свисток. Египет повержен. Шериф надевает на плечи алжирский флаг 1962 года, года провозглашения Независимости страны, и вместе с сестрой выходит на улицу. Никто не бежит на их дом с шашкой, не бросает камни и даже не ругается. На улице праздник, и ликующий народ проходит мимо здания с радостным шумом. Наверное, эту неделю стоило бороться с нервной системой, недоедать и недосыпать. Наверное, стоило – ради того, чтобы, вдохнув победный запах пороха, произнести: «Наш брат – национальный герой».

Иван Громиков, специально для Другого футбола

при подготовке материала использованы фото АР и zimbio.com