Футбол — игра простая?

Самый молодой тренер в истории первого испанского дивизиона, человек первым применивший в Испании схему 4-2-3-1, пытливый и изобретательный, Хуанма Лильо всегда считался футбольным философом. Он привык все переворачивать с ног на голову, какой еще тренер, например, упрекнет журналистов за использование бессмысленных клише? В его библиотеке десять тысяч книг и полное собрание ведущих футбольных изданий мира. Он до последнего готов защищать яркий, атакующий футбол. Умелый выбор позиции он ценит много больше грубой силы. Стиль, который он защищал и пытался привить своим командам, сейчас применяют Барселона и сборная Испании.

«В нашем обществе много учителей, но мало воспитателей»

— Вы как-то сказали, что понимаете, почему президенты клубов увольняют тренеров, но не можете понять, зачем они их нанимают. Вы уже разобрались с этой дилеммой? Для чего нужен тренер? Какова его роль?

— Давайте начнем с формальной стороны вопроса. На самом примитивном уровне объяснение таково: тренер решает, кто выходит на поле, а кто — нет. Иначе, кто бы это делал? Но дать более глубокое объяснение нашей роли я не могу. Мы слишком малозначимы. В футбол играют футболисты. Тренеры, намекающие на свою важность, всего лишь пытаются добиться признания за чужой счет. Наша роль гораздо менее значительна, чем думают многие тренеры.

Но и в рамках этих ограничений существуют некоторые различия. Кто-то любит поучать, кто-то любит быть на виду, кто-то ортодоксален, а кто-то нет, кого-то привлекает соревновательный дух, а кому-то по сердцу сама игра.

Что касается непосредственно моей работы, то я люблю поучать. Я хочу, чтобы игроки осознавали, кто они и что делают. Дело ведь не только в самой игре, но и в людях. Ничего не существует без контекста. Как ты живешь, кто ты, насколько важны для тебя общение, отношения с другими людьми — все это влияет на игру команды.

В нашем обществе много учителей, но мало воспитателей. Испанский философ Франсиско Умбраль сказал, что с каждым днем мы становимся все квалифицированными и все менее образованными. Учебные заведения превращают нас в машины. Потому для меня огромное значение имеет умение сопереживать, ставить себя на место другого. В хорошей атмосфере гораздо легче выполнять свою работу качественно. Нужно уметь помогать игрокам замечать вещи, которых они не видят. Особенно если учесть, что в наши дни все сложнее играть в команде.

— Почему?

— Потому что общество подталкивает вас к индивидуализму. Футбол — коллективный вид спорта и так его и следует воспринимать. Для этого нужно стараться, чтобы между тем, что вы говорите и что делаете, была бы наименее возможная разница.

Умеете ли вы слушать? Направлять других? Есть три типа влияния: формальное, техническое и личное. Мне не нужно формальное влияние, титул «босса». Влияние невозможно навязать. Твое влияние должны принимать те, с кем ты общаешься. Я хочу подтолкнуть игроков к диалогу, к пониманию, к изучению самих себя.

Людей нужно направлять, а не приказывать им. Нет ни одного ответа, который полностью заканчивал бы дискуссию. Дело не в том, что сработавшее с одним игроком не сработает с другим, а в том, что сработавшее с одним игроком, не сработает с ним же в другое время и при других обстоятельствах.

«Продающий результаты продает дым»

— А как вы начинаете лепить команду с футбольной точки зрения? Приступаете к работе и думаете: «Так, этот правый защитник, этот левый…» и так далее?

— Это не мой случай. Обычно ты приходишь в команду, выстроенную процентов на восемьдесят. Нужно понять насколько твои идеи впишутся в то, что уже есть. Ты должен учиться у игроков, а не наоборот.

— Вы как-то сказали, что нет таких понятий как «атака» и «защита»

— Конечно. Как они могут существовать без контроля мяча? Как они могут существовать по отдельности? Но для упрощения разговоров о футболе некоторые понятия упростили, разбили на составные части. Я это принимаю. Но, упрощая, не нужно обеднять. И это касается всего, а не только футбола. Нельзя вырвать что-то из контекста. Тогда это уже будет что-то другое, и вы не сможете восстановить прежнюю целостную картину. Нельзя оторвать руку Рафе Надалю и тренировать ее отдельно.

Как можно научиться лучше играть в футбол, не занимаясь футболом? Если вы без конца бегаете, то тренируетесь вы именно для бега, а не для игры в футбол. Да, если вы бегаете, вы станете здоровее, потому что бег действительно улучшает здоровье. Но это не значит, что бегая, вы станете лучше играть в футбол.

— Но ведь быстрые игроки все равно нужны…

— Да, но только если футболист знает, как использовать свою скорость. Что такое скорость в футболе? На этот вопрос отвечать можно часами. В футболе очень часто принимают концепцию скорости индивидуальных видов спорта, концепцию быстрого перемещения из одного места в другое. Но это же не значит, что Усейн Болт был бы в футболе феноменом.

— Можно найти этой скорости применение. Если, например, Крусат и Пуйоль устремятся к мячу, то Крусат окажется возле него раньше именно благодаря скорости.

— Безусловно. Но знает ли Крусат, когда именно он должен включиться в борьбу за мяч?

Ведь до этого уже были передачи, была игра. Нельзя отдельно рассматривать эту погоню за мячом. У него есть качества, дающие ему преимущество над Пуйолем, но для того, чтобы это преимущество проявилось на поле, Крусат должен знать, что у него есть эти качества, знать, как их использовать, а его партнеры должны уметь помогать ему в этом. Сам по себе он никто. Потому сравнения с Болтом глупы. Потому что скорость сама по себе ничего не значит. Есть множество тактических параметров, концепций игры и все они обусловлены осведомленностью о твоих наилучших качествах, взаимодействием игроков, соперником, наконец.

— А к чему вы стремитесь при контроле мяча? Вы ведь отстаиваете вполне конкретный стиль игры.

— Я отстаиваю тот стиль, который максимально приближает меня к победе.

— Конечно, но при этом он основывается на контроле мяча.

— Разумеется, без мяча и самой игры бы не было.

— Но есть много тренеров, которые не считают мяч столь уж важным.

—Нет же, они все равно выстраивают свои команды, учитывая эту важность. Все, что происходит на поле, зависит от мяча. Мяч — источник жизни в футболе. Для чего нужны ворота? Чтобы забить в них мяч.

Другое дело, что действительно есть много тренеров, считающих, что их командам не обязательно владеть мячом.

— Их называют прагматиками. Но вы ведь можете сказать, что и ваш подход прагматичен. Вы тоже хотите побеждать.

— Тоже? Я хочу побеждать больше всего на свете. Что делает тренер? Он старается увеличить вероятность победы в каждом конкретном матче.

Мы не раз убеждались, что в футболе можно носа не высовывать со своей половины и все равно победить 1:0. Арсенал играл с Барселоной 1:1 и они ни разу не пробили по воротам. Мы занимаемся делом, в котором есть много случайностей и в котором есть место везению. Ты можешь самоотверженно защищаться и лупить по воротам соперника при первой возможности. Но игры в этом нет.

— То есть в футболе существует что-то кроме результата? Некий моральный компонент?

— В каждой человеческой деятельности есть моральный компонент. Когда мы говорим, что важен лишь результат, мы лжем. Обратите внимание, что только тренеры, ставящие во главу угла результат, вечно придумывают оправдания своим неудачам. Самые лучшие из этих оправданий узнать очень легко. Продающий результаты продает дым.

— Вас раздражают такие тренеры?

— Нет. Меня раздражает, что они торгуют ложью. Меня раздражает, что у них есть сообщники в СМИ, что журналисты все оценивают только исходя из того, успешен результат или нет. Отчеты, анализы, все построены на этом, потому они якобы всегда правильны. Никто не оценивает процесс как-то иначе, не сквозь призму результата. А это оппортунизм. Это неправильно.

— Разве это не нормально? Берешь результат и пытаешься его объяснить…

— В больном обществе это нормально. Возьмите, к примеру, наше интервью. Вы цените сам процесс, а не то, сколько номеров журнала будет продано. Вас мотивирует сама деятельность, а не ее результат. Вы должны выслушать меня, расшифровать запись, напечатать текст, подправить его. Вы должны столько всего сделать на этом пути, что сам путь становится целью. Это то, что я люблю повторять игрокам: «Путь должен стать целью».

«Гарнир сожрал стейк»

— Вы же сказали, что ваша цель — победа.

— Но важна и сама работа, сам процесс, сам путь. В забеге ты можешь намного оторваться от остальных и затем упасть в нескольких метрах от финиша. И что же? Нужно забыть этот забег? Ведь вы бежали блестяще. И это гораздо сложнее, чем свести все к принципу: «Победа — хорошо, поражение — плохо». В восемнадцатом веке ученые столкнулись со столькими новыми открытиями, что им пришлось понять: многие вещи, которые они упрощали, были на самом деле гораздо сложнее. Минимальная вариация может изменить все. Ты не можешь учесть все детали или знать единственный точный ответ. Реальность такова, что ничего реального нет.

— Но если цель — победить…

— Вас обогащает игра, а не результат. Результат — это лишь частичка информации. Уровень рождаемости повышается. Это обогащает? Нет. А процесс, который приводит к этому росту? Вот он точно обогащает. Вы же дискутируете об игре, а не о результате. Результат не поддается дискуссии, он просто есть. Вы покупаете газету только для того, чтобы просмотреть результаты? Вы приходите на стадион на последней минуте, смотрите на табло и уходите? Нет, вы смотрите все девяносто минут.

— То есть неправильно оценивать процесс, основываясь на результате, даже если результат является конечной целью этого процесса?

— Нельзя обосновывать процесс, опираясь на результат. Люди любят преклоняться перед тем, что закончилось хорошо, а не перед тем, что делалось хорошо. Мы осуждаем то, что закончилось плохо, а не то, что было плохо сделано. Это делают СМИ. Подобная оценка ущербна. Один и тот же «процесс» может иметь разные следствия. К тому же у этих следствий могут быть самые разные причины. Мюнхенская Бавария — великая команда на 90-й минуте, когда остается совсем чуть-чуть до победы в Лиге чемпионов, и на 92-й они уже бездарности. Как такое может быть?

Я помню, как резервный арбитр сначала сдерживал игроков Баварии, которые готовы были выбежать на поле праздновать победу, а через пару минут по той же причине он уже сдерживал футболистов МЮ. Через пару минут! Все мы сильны задним умом. Я называю таких людей пророками прошлого. Они ошибаются в своем стремлении оценивать что-то исключительно по результату.

— Изменилась ли атмосфера вокруг футбола?

— Да, гарнир сожрал стейк. То, что было второстепенным, вышло на первые роли. Общество меняется и это отражается во всем. С каждым днем люди все меньше уделяют внимания своей собственной жизни и все больше чужим, потому что своя собственная их пугает. Новые технологии делают подобный самообман гораздо более простым и доступным чем когда-либо.

«Если ты не умеешь орудовать ломом, сила не имеет значения»

— Давайте теперь поговорим о специфике ваших футбольных идей. В начале 1990-х в команде Культураль Леонеса вы первым в Испании применили схему 4-2-3-1. Почему?

— Мы смотрим на прошлое сквозь сегодняшний день, поэтому я не уверен, что смогу сейчас в точности пояснить, чего именно я хотел тогда добиться. Я не помню, что я тогда чувствовал, но мне хотелось, чтобы перед мячом было больше движения и чтобы игроки, находящиеся перед мячом, были максимально близко к воротам. Мне нужны были четыре форварда, которые бы рационально занимали пространство. Мы прессинговали очень высоко, на половине поля соперника. Я исходил из того, какие игроки были в моем распоряжении, и пытался выработать оптимальное расположение на поле. Думаю, что это хорошая система. Уверен, что если присмотреться, то станет ясно, что ее использовали уже много лет назад. Например, в 4-4-2 один из нападающих мог сыграть «в оттяжке», а фланговые полузащитники переместились бы ближе к штрафной площади. Поскольку у нас все поведены на ярлыках, названиях, пришлось окрестить эту систему 4-2-3-1.

— Для вас очень важно расположение игроков на поле. Что вы подразумеваете под хорошим выбором позиции?

— Да, я верю в важность расположения игроков, потому что это улучшает командные взаимодействия. Это подразумевает способность «зафиксировать» расположение игроков соперника, создать численное преимущество на ключевых участках поля, облегчить выполнение определенных действий, находить несколько альтернативных вариантов.

— Вы индивидуализируете эту работу? Вы думаете: «Ага, нужно чтобы мой левый полузащитник оставался один на один с их правым защитником»?

— Нет. Те, кто утверждает подобное, лгут. Никто не играет индивидуально. Все играют в контексте действий команды. Если игрок получает мяч в своей штрафной, все соперники усаживаются на газон, он доходит до чужих ворот и забивает, даже тогда это не индивидуальная игра, потому что если бы они не сели, он бы не сумел этого сделать. Действия соперника определяют, какое решение ты принимаешь. Говорят об «индивидуальных действиях», но никаких индивидуальных действий не существует.

— Но разве команда не пытается создать ситуации, в которых бы наиболее ярко проявлялись индивидуальные качества футболистов? Разве Барселона не старается создать для Месси пространство для маневра, особенно против защитника, который, по мнению тренерского штаба, может оказаться «слабым звеном»?

— В какой-то степени да. Но человеческое поведение предсказать невозможно. Действительно Месси очень опасен, когда принимает мяч на некоторых участках поля. Но эта опасность зависит от того, кто отдает ему пас и когда, получился ли у него предыдущий маневр, каково его эмоциональное состояние, как реагирует соперник. Выбор позиции, над которым я работаю с игроками, позволяет им создавать определенные ситуации, но очень важно также уметь интерпретировать происходящее, адаптироваться, понимать ситуацию и принимать решение, дающее твоей команде наибольшую выгоду.

— То есть самые умные игроки самые лучшие?

— В любой сфере интеллект ценится больше всего. К примеру, где и как ты применяешь силу зачастую важнее, чем сама сила. Если ты пытаешься при помощи лома сдвинуть с места огромный камень, то успех предприятия зависит от того, насколько правильно ты это делаешь, а не от того, насколько ты силен. Если ты не знаешь, как орудовать ломом, твоя сила не имеет значения.

— Но ведь некоторые комбинации вы отрабатываете?

— Всегда. Но это даже не столько отработка комбинации, сколько создание, благодаря повторению, игровой ситуации. Ситуации, в которой игрок должен понимать, какие у него есть варианты. Маневр не всегда одинаков, меняются соперники, поэтому я и говорю об интеллекте, об игровой культуре. Нужно уметь понимать. Известно, что для жидкости нужны глубокая посуда и ложка; для стейка — тарелка, острый нож и вилка. Но для начала неплохо бы знать, что там перед вами поставили, суп или стейк. Нужно узнать, с чем имеешь дело, перед тем как понять, какие инструменты использовать.

Еще один пример. Люди иногда путают карту с территорией. Я знаю, куда мне нужно ехать, чтобы попасть домой. У меня даже есть навигатор. Но это карта, а не реальная территория. Карта не показывает дорожные работы или бегущую впереди меня собаку. Потому я и говорю, что важно знать, как реагировать. Карта показывает вам, куда вы едете и какой маршрут можно избрать, но она не показывает, как именно это сделать. Если вы собьете эту собаку и вылетите с дороги, что тогда?

— Получается, что вы никогда не работаете над улучшением физического состояния игроков?

— Если игроку это необходимо, тогда — конечно. Главное чтобы он понимал, что делает это для того, чтобы лучше играть, а не стать сильнее физически. Ему нужны силы для игры в футбол, а не просто силы. Какая мне разница сколько раз он отожмется? Мне важно, как он играет. Я тренирую футболистов, чтобы они лучше играли, а не лучше и больше бегали.

— Но ведь могут быть игроки, которые понимают, но не могут исполнить? Те, кто видят пас, но не оснащены технически, чтобы его сделать. Тогда что?

— На деле такого не бывает. Если есть одно, то есть и другое. Ты видишь передачи, которые можешь отдать. Если ты их не можешь отдать, ты перестаешь их видеть. Вы называете это «технической оснащенностью», но говорите об обычном хорошем исполнении. Если игрок отдает пас плохо, его способность заметить пас пропадает.

Рональд Куман видел Стоичкова с расстояния в семьдесят метров. Как вы думаете почему? Только лишь потому, что он может это увидеть или потому что он знает, что может отдать пас на такое расстояние? Игрок, уверенный в том, что может отдать точный пас на 70 с лишним метров, раскрывает свою способность это сделать. Это происходит подсознательно. Это все результат того, кто ты, кем ты был, твоей эволюции, контекста ситуации. Ты думаешь даже тогда, когда не знаешь об этом. Говорили, что Уго Санчес забивал «не думая», одним касанием. Но он всю свою карьеру думал об этом одном касании. Для него это было естественно, это было частью его.

Если кого-то называют «хорошим дриблером», а он не знает, когда именно применять дриблинг, то этот игрок, вообще-то, не может быть «хорошим дриблером». Некоторые смотрят на футбол как Джек Потрошитель: давайте, мол, все разрежем на части. Мы потеряли способность к синкретизму. «Современные» тренеры разбирают все на составные части, а потом снова собирают, но это неестественно. Без контекста мы не те, кто мы есть. Игрок — это не список качеств. Моя цель не в том, чтобы поломать то, что должно быть вместе, вырвать это из контекста. И это самый древний подход.

Интервью Сида Лоу, The Blizzard

Перевод и адаптация Дмитрия Джулая

Использованы фото Getty Images