Faster. Better. Stronger
Удивительно, но поражение Ливерпуля в матче с Тоттенхэмом было воспринято как неожиданность.
16 May 2011, 19:26
Авторская статья
Еще в декабре болельщики Красных били тревогу, сокрушаясь по поводу порочных методов Роя Ходжсона, и со страхом поглядывали в конец тоннеля, где если и был свет, то очень тусклый и почти незаметный в глубине того темного царства, в который превратился не сам Ливерпуль, а то, что его окружало. В мае те же болельщики вполне серьезно начали рассуждать о скором возвращении мерсисайдского клуба на вершину английского и европейского футбола, и уж победа в игре с уставшим и слегка побитым Тоттенхэмом им казалась делом загодя решенным.
В 1998 году, еще до прихода на Анфилд Жерара Улье, клуб вознамерился вернуть в свою структуру на должность одного из директоров Кенни Далглиша, завершившего работу в Ньюкасле. Рою Эвансу, руководившему Ливерпулем в то время, довелось лично переговорить условия сотрудничества с Королем Кенни и честно признаться – подобный ход кажется ему плохой затеей. Эванс боялся, что присутствующий на трибунах Далглиш может создать вокруг команды, переживавшей тогда непростые времена, не лучшую атмосферу – болельщики будут требовать возвращения легенды, от чего футболистам и менеджеру будет неловко и неуютно.
Спустя 12 лет подобная история действительно случилась, но уже с другим Роем – Ходжсоном, который никак не мог диктовать свои условия руководству клубу, в итоге, во многом по своей вине, став заложником ситуации, где под вот это давление попал не только он, но и игроки, быстро преобразившиеся после прихода Далглиша. Легендарный шотландец моментально вернул атмосферу единства, раскрепостив футболистов и заведя болельщиков. И рывок Ливерпуля на финише сезона получился именно таким, эмоциональным.
Конечно, были кадровые и игровые изменения, но они как будто шли в такт этому эмоциональному порыву. Юный Фланаган вряд ли проявил бы себя при любом другом менеджере, а давно списанный Макси Родригес не сумел бы каким-то чудом оформить сразу два хет-трика, при этом не изменив спектр своей работы на футбольном поле – бегать и цепляться. Развязанные руки Далглиша, имеющего неисчерпаемое доверие трибун, начали творить чудеса – под стать тем, что сам Король вытворял на футбольном поле в бытность игроком красной команды.
У него в распоряжении уже есть своей «Далглиш», также играющий под седьмым номером. В этом великолепном рывке Ливерпуля огромную роль сыграл тот неофициальный бартер, провернутый Кенни и Коммоли в конце января, когда на место потерявшего всякое желание и, как кажется иногда, умение играть Торреса взяли двух разноплановых форвардов. Да, Кэрроллу пока не удается проявить себя из-за регулярных повреждений, но Суарес как будто вдохнул в эту команду новую жизнь, открыл ее второе дыхание. Можно с горечью отмечать желание уругвайца пораньше упасть на газон, но даже оно – следствие постоянно работающего мотора, попыток ввязаться в борьбу за каждый мяч и пятью разными способами обострить атаку. Команда, зависевшая от неподвижного и вечно травмированного Торреса, искала вариант, как бы подстроиться под звезду, а взамен получила звезду, которая ищет моменты в одиночку и подстраивается под них.
Далглиш не сделал никаких открытий в игровом плане, он не разоблачил просчеты Ходжсона, - он оказался в нужном месте и в нужное время, чтобы включить в дело свой гений мотивации и свою фигуру, как объект поклонения, чтобы вывести Ливерпуль из кризиса. Следствием послужил подписанный на минувшей неделе трехлетний контракт, за которым, по идее, последует новая эра великого клуба.
Тем не менее, в таких вопросах необходимо быть рассудительным и четко понимать, что фигура Далглиша значит для Ливерпуля. Возвращения величайшего игрока (и тренера последней великой команды Анфилда) на пост менеджера – шаг назад в плане развития клуба, однажды решившего последовать примеру лондонского Арсенала и стать на европейский путь, а совсем недавно впервые пригласившего к себе «спортивного директора». Далглиш любит этот клуб сердцем, но также сердцем он принимал множество решений в своей жизни, от которых спустя время желал отказаться. В порывах и эмоциях он схож с самим Копом – наверное, от того и такая любовь.
Но все эти метания из стороны в сторону – едва ли не первая причина, по которой Ливерпуль за последние два десятка лет пропустил вперед не только Манчестер Юнайтед, но и Арсенал с Челси. Все ожидания, весь рассудок руководителей, видевших, что клуб нуждается в движении вперед уже без традиций прошлого, катился к черту, когда речь заходила об эмоциях и сердцах болельщиков. Грэм Суннесс принялся выстраивать систему подготовки команды по европейскому образцу, что не могло дать сиюминутных результатов, на которые надеялся сам менеджер – и он, в страхе от того, что все испорчено, вынужден был капитулировать. Рой Эванс, долго ждавший своего шанса возглавить команду по праву преемственности Boot Room, вернул ее ближе к истокам, но тоже оказался бессилен. Жерар Улье и Рафа Бенитес, согласно заповедям Шенкли, были объектом поклонения среди болельщиков, но вовремя не получили жесткий отпор руководства, боявшегося впервые в истории уволить менеджера. Про Роя Ходжсона вспоминать не стоит.
И после этого возвращается Далглиш. Далглиш, который по определению не мог быть временщиком на полгода, - уж больно велика фигура. Далглиш, которого невозможно заменить в сердцах болельщиков никем и ничем, и сердце которого начнет заливаться слезами, если его клуб окажется в черной полосе. Далглиш, который по совести не сможет уйти, если дела пойдут не так, и которого никогда в жизни не попросят на выход владельцы, в страхе потерять поддержку трибун, уже показавших предыдущим хозяевам, кто здесь на самом деле хозяин. Это игра чувствами, в которую ввязался Ливерпуль, и из которой будет очень непросто выйти, если выход таки понадобится.
Конечно, существует мнение, что эти три года, на которые подписан Король, он потратит на постройку фундамента для новых свершений, нового пути Ливерпуля. Это всего лишь предположение, которое в итоге может свестись к тому, что в этот путь будет некому ступить и Красные вновь обраться к услугам, прости Господи, Рафаэля Бенитеса. И это не испанец так плох – плохо постоянно оглядываться назад и пробовать снова. Ливерпуль сам себя поставил в такое положение, где условные Ходжсон и О`Нил – слишком маленькие на фоне величия клуба, а доступные иностранцы сводятся к именам Бенитеса и Моуриньо. Сеу Жозе, кстати, на всех не хватит – за ним уже после Реала стоит очередь из «великих клубов».
Собрать в единое целое то, что происходило в Ливерпуле в последние годы, не так-то просто. Сумбурное развитие клуба и команды протекает на фоне стабильного развития конкурентов, и вместо того, чтобы раз и навсегда закрыть старую эру и привести эмоции болельщиков к единому знаменателю, было принято решение сделать еще одну отсылку назад, перезарядку, за которой непременно будет увиден свет в конце тоннеля. Впрочем, те, кто считают Ливерпуль претендентом на чемпионство в следующем сезоне даже в таком составе, его уже увидели – только за них говорит не разум, а сердце.
Кенни Далглиш – великий человек, и в его руках Ливерпуль, несомненно, будет чувствовать себя спокойно. Команда уже играет быстрее, лучше и сильнее, но сам клуб в определенный момент может оказаться неготовым к обратной ситуации и примется искать еще один «сердечный» выход. Король есть только один, и чтить его вклад – обязанность каждого. Но, возможно, Ливерпулю пора окончательно сменить монархию на что-то более прогрессивное.
В 1998 году, еще до прихода на Анфилд Жерара Улье, клуб вознамерился вернуть в свою структуру на должность одного из директоров Кенни Далглиша, завершившего работу в Ньюкасле. Рою Эвансу, руководившему Ливерпулем в то время, довелось лично переговорить условия сотрудничества с Королем Кенни и честно признаться – подобный ход кажется ему плохой затеей. Эванс боялся, что присутствующий на трибунах Далглиш может создать вокруг команды, переживавшей тогда непростые времена, не лучшую атмосферу – болельщики будут требовать возвращения легенды, от чего футболистам и менеджеру будет неловко и неуютно.
Спустя 12 лет подобная история действительно случилась, но уже с другим Роем – Ходжсоном, который никак не мог диктовать свои условия руководству клубу, в итоге, во многом по своей вине, став заложником ситуации, где под вот это давление попал не только он, но и игроки, быстро преобразившиеся после прихода Далглиша. Легендарный шотландец моментально вернул атмосферу единства, раскрепостив футболистов и заведя болельщиков. И рывок Ливерпуля на финише сезона получился именно таким, эмоциональным.
Конечно, были кадровые и игровые изменения, но они как будто шли в такт этому эмоциональному порыву. Юный Фланаган вряд ли проявил бы себя при любом другом менеджере, а давно списанный Макси Родригес не сумел бы каким-то чудом оформить сразу два хет-трика, при этом не изменив спектр своей работы на футбольном поле – бегать и цепляться. Развязанные руки Далглиша, имеющего неисчерпаемое доверие трибун, начали творить чудеса – под стать тем, что сам Король вытворял на футбольном поле в бытность игроком красной команды.
У него в распоряжении уже есть своей «Далглиш», также играющий под седьмым номером. В этом великолепном рывке Ливерпуля огромную роль сыграл тот неофициальный бартер, провернутый Кенни и Коммоли в конце января, когда на место потерявшего всякое желание и, как кажется иногда, умение играть Торреса взяли двух разноплановых форвардов. Да, Кэрроллу пока не удается проявить себя из-за регулярных повреждений, но Суарес как будто вдохнул в эту команду новую жизнь, открыл ее второе дыхание. Можно с горечью отмечать желание уругвайца пораньше упасть на газон, но даже оно – следствие постоянно работающего мотора, попыток ввязаться в борьбу за каждый мяч и пятью разными способами обострить атаку. Команда, зависевшая от неподвижного и вечно травмированного Торреса, искала вариант, как бы подстроиться под звезду, а взамен получила звезду, которая ищет моменты в одиночку и подстраивается под них.
Далглиш не сделал никаких открытий в игровом плане, он не разоблачил просчеты Ходжсона, - он оказался в нужном месте и в нужное время, чтобы включить в дело свой гений мотивации и свою фигуру, как объект поклонения, чтобы вывести Ливерпуль из кризиса. Следствием послужил подписанный на минувшей неделе трехлетний контракт, за которым, по идее, последует новая эра великого клуба.
Тем не менее, в таких вопросах необходимо быть рассудительным и четко понимать, что фигура Далглиша значит для Ливерпуля. Возвращения величайшего игрока (и тренера последней великой команды Анфилда) на пост менеджера – шаг назад в плане развития клуба, однажды решившего последовать примеру лондонского Арсенала и стать на европейский путь, а совсем недавно впервые пригласившего к себе «спортивного директора». Далглиш любит этот клуб сердцем, но также сердцем он принимал множество решений в своей жизни, от которых спустя время желал отказаться. В порывах и эмоциях он схож с самим Копом – наверное, от того и такая любовь.
Но все эти метания из стороны в сторону – едва ли не первая причина, по которой Ливерпуль за последние два десятка лет пропустил вперед не только Манчестер Юнайтед, но и Арсенал с Челси. Все ожидания, весь рассудок руководителей, видевших, что клуб нуждается в движении вперед уже без традиций прошлого, катился к черту, когда речь заходила об эмоциях и сердцах болельщиков. Грэм Суннесс принялся выстраивать систему подготовки команды по европейскому образцу, что не могло дать сиюминутных результатов, на которые надеялся сам менеджер – и он, в страхе от того, что все испорчено, вынужден был капитулировать. Рой Эванс, долго ждавший своего шанса возглавить команду по праву преемственности Boot Room, вернул ее ближе к истокам, но тоже оказался бессилен. Жерар Улье и Рафа Бенитес, согласно заповедям Шенкли, были объектом поклонения среди болельщиков, но вовремя не получили жесткий отпор руководства, боявшегося впервые в истории уволить менеджера. Про Роя Ходжсона вспоминать не стоит.
И после этого возвращается Далглиш. Далглиш, который по определению не мог быть временщиком на полгода, - уж больно велика фигура. Далглиш, которого невозможно заменить в сердцах болельщиков никем и ничем, и сердце которого начнет заливаться слезами, если его клуб окажется в черной полосе. Далглиш, который по совести не сможет уйти, если дела пойдут не так, и которого никогда в жизни не попросят на выход владельцы, в страхе потерять поддержку трибун, уже показавших предыдущим хозяевам, кто здесь на самом деле хозяин. Это игра чувствами, в которую ввязался Ливерпуль, и из которой будет очень непросто выйти, если выход таки понадобится.
Конечно, существует мнение, что эти три года, на которые подписан Король, он потратит на постройку фундамента для новых свершений, нового пути Ливерпуля. Это всего лишь предположение, которое в итоге может свестись к тому, что в этот путь будет некому ступить и Красные вновь обраться к услугам, прости Господи, Рафаэля Бенитеса. И это не испанец так плох – плохо постоянно оглядываться назад и пробовать снова. Ливерпуль сам себя поставил в такое положение, где условные Ходжсон и О`Нил – слишком маленькие на фоне величия клуба, а доступные иностранцы сводятся к именам Бенитеса и Моуриньо. Сеу Жозе, кстати, на всех не хватит – за ним уже после Реала стоит очередь из «великих клубов».
Собрать в единое целое то, что происходило в Ливерпуле в последние годы, не так-то просто. Сумбурное развитие клуба и команды протекает на фоне стабильного развития конкурентов, и вместо того, чтобы раз и навсегда закрыть старую эру и привести эмоции болельщиков к единому знаменателю, было принято решение сделать еще одну отсылку назад, перезарядку, за которой непременно будет увиден свет в конце тоннеля. Впрочем, те, кто считают Ливерпуль претендентом на чемпионство в следующем сезоне даже в таком составе, его уже увидели – только за них говорит не разум, а сердце.
Кенни Далглиш – великий человек, и в его руках Ливерпуль, несомненно, будет чувствовать себя спокойно. Команда уже играет быстрее, лучше и сильнее, но сам клуб в определенный момент может оказаться неготовым к обратной ситуации и примется искать еще один «сердечный» выход. Король есть только один, и чтить его вклад – обязанность каждого. Но, возможно, Ливерпулю пора окончательно сменить монархию на что-то более прогрессивное.