Грязный Даррен
После первого тайма счет по-прежнему не был открыт. Игра в целом казалось равной. Футболисты обеих команд прилагали все усилия, чтобы организовать на этом отвратном декабрьском поле Барли Банка хотя бы один гол. За пять минут до конца, когда дело близилось к дополнительному времени, или, скорее всего, к переигровке на Брамалл Лэйн, мяч в ходе атаки пришел к нападающему Шеффилда Мэттьюзу, которому и удалось нанести точный удар. Игроки Дарвена немедленно принялись апеллировать к судьям, утверждая, что был офсайд, но единого решения по этому вопросу не нашлось и все были вынуждены обратиться к главному рефери из Блэкберна. Этот джентльмен, имевший, по мнению Darwen News, «на редкость дурной вкус, если не сказать больше», гол все-таки засчитал. Несогласные с этим вердиктом хозяева доигрывать встречу отказались и покинули поле, больше походившее на болото. Шеффилдцы меж тем направили свои стопы в паб Смоллис Армс, дабы отдохнуть перед отъездом домой. Секретарь ланкаширского клуба Том Хиндл вскоре написал в ФА по поводу случившегося, но результат остался неизменен – Шеффилд прошел в третий раунд, а Дарвен ни с чем завершил первый в своей истории поход за Кубком Англии.
Вторая половина сезона 1877/78 у команды вообще получилась хуже, чем было по осени. Мартовская игра против Игли (2:2) даже подверглась критике на страницах Darwen News. Неизвестно, кто был автором того занятного материала, но постарался он как следует. Пропесочил и слишком нервозного голкипера Бута, сохранявшего самообладание только при ударах от ворот, и правого защитника Даксбери, ошибки которого привели к пропущенным мячам, и его никудышного коллегу Крукса. Тому Хиндлу в полузащите не хватало характера и решительности, вся атакующая мысль сводилась к передачам на правый фланг быстроногому Маршаллу, а все нападающие без исключения перебарщивали с индивидуализмом.
Этот приступ недовольства, тем не менее, был всего лишь эпизодом, и чуть пошатнувшиеся дела команды, как выяснилось, не шли ни в какое сравнение с тем, что происходило за пределами футбольного поля.
Случившийся в начале весны спад на манчестерском хлопчатобумажном рынке имел внушительные последствия. Ланкашир, для которого хлопок был всем, переживал эту беду очень нелегко. Заводы и фабрики массово закрывались, либо переходили на сокращенный график, производители теряли деньги, а простые люди – работу. Пока владельцы предприятий разбирались со своими проблемами, возмущение народа росло день ото дня и в мае выплеснулось в обличии печально известных дарвенских бунтов, до конца июня заглянувших во многие соседние города.
Беспорядки сопровождались сжиганием чучел работодателей, битьем окон их приличных домов и столкновениями с полицией. Правда, ничего толкового эти масштабные волнения в итоге не принесли. Количество безработных не уменьшалось. Люди толпились у бесплатных столовых. Дарвен был парализован.
За сто с лишним лет до излагаемых событий наверняка здесь и представить такое было сложно. Маленький городок с населением около тысячи человек, окруженный мелкими деревушками и верещатником Пеннинских гор, был фактически отрезан от внешнего мира, хоть и считался частью Блэкберна. Местные жители, в меру образованные и подозрительные к незнакомцам, были преимущественно фермерами и ткачами, которые, как отмечал один современник, «никогда не работали по понедельникам, а иногда по вторникам и средам».
Грянувшая во второй половине XVIII века промышленная революция, не любившая выходные, с легкостью нарушила здешнее спокойствие, любезно избавив Дарвен от затворничества и превратив его в то, что горожане со временем прозвали «Грязным Дарреном»: пугающие сцены на немощеных улицах, отходы заводов и канализации, стекавшиеся в реку, публичные дома, открытые почти всю ночь, и прочие заурядные вещи.
Индустриализация в свойственной себе манере щедро одарила одни семьи богатством и процветанием, а другие без сожаления повергла в бедность и нищету. Очень показательно и естественно это отразилось на образовании. Дети рабочих просто его не получали, с малых лет попадая на какую-нибудь фабрику. Те же, у кого имелись сбережения, могли рассчитывать на нечто большее – допустим, тот же Том Хиндл отучился в блэкбернской грамматической школе и стал бухгалтером только благодаря деньгам своего деда, бывшего фермером и владельцем паба. Ну, а наивысшая степень обеспеченности, как водится, позволяла отрокам преуспевающих родителей уезжать в одну из небезызвестных публичных школ.
Весьма ярким, в пределах Дарвена, примером такой семьи из правящего класса были Уолши. Всех трех своих сыновей владелец хлопкопрядильного завода Орхард Милл Натаниэль Уолш отправлял набираться ума в элитную школу Харроу. У парней определенно имелись способности к спорту, каковые в великом пансионе очень ценились, хотя в этом смысле не затеряться там удалось только старшему Джеймсу. Собственно в Харроу они и узнали, что такое организованный футбол и, не теряя энтузиазма, привезли его домой.
Если не считать регбийные клубы, тогда существовавшие в Ланкашире, то выдающаяся футбольная история этого графства началась в декабре 1871 года, когда недалеко от Дарвена был основан клуб под названием Тертон (тоже постарался один выпускник Харроу). Джеймс, Чарльз и Джордж Уолши, а также несколько других заинтересованных личностей реализовали аналогичную затею месяцем-другим позже, как-то раз собравшись в благоустроенной сторожке завода Орхард Милл.
Конечно, по первости Дарвен выглядел командой джентльменов, но продержалась эта их особенность недолго. Первопричиной во многом послужило сокращение субботнего рабочего дня, из чего в дальнейшем и выросла крепкая дружба простого народа с футболом – сначала как зрителей, а потом и как исполнителей главных ролей.
В Дарвене присутствие не обремененных большими деньгами персон начало ощущаться сравнительно скоро. Потомок ткачей и председатель клубного комитета Томас Даксбери, молодой секретарь Том Хиндл, один из первых капитанов и лучших игроков Уильям Уолш (по легенде четвертый сын Натаниэля Уолша) – все они представляли средний и рабочий класс.
К таковым относился и талантливый 20-летний нападающий Уильям Керкэм, надсмотрщик на одном из заводов Дарвена. Примерно в середине 1875 года он уехал на заработки в Глазго, поселился там в районе Партика и присоединился к одноименному футбольному клубу. Для Дарвена все это имело в дальнейшем судьбоносное значение.
Через какое-то время после обустройства на новом месте Уильям написал Тому Хиндлу о возможности устроить товарищеский матч между их клубами. Идея нашла одобрение, и предположительно 1 января 1876 года на Барли Банке Партик провел запоминающийся урок футбольного мастерства, обошедшийся хозяевам в семь безответных мячей.
Какие-то знания о шотландском футболе ланкаширцы до того момента могли почерпнуть разве что из газетных отчетов или ежегодника Чарльза Олкока. Главные отличия от английского варианта тогда имелись не только в правилах, но и в стиле игры – на первое место в тех краях ставили командное взаимодействие, а потом уже индивидуальные качества. Керкэм, великолепный дриблер, такой подход освоил достаточно успешно и выбился в лидеры Партика наряду с техничным и забивным Джимми Лавом, а также юным универсалом Фергюсом Сутером, наделенным поистине редким для своей эпохи футбольным интеллектом.
Партик, что интересно, никогда в числе избранных не ходил, прослыв самым обыкновенным клубом, коих по всей стране хватало, и не заморачивался на большие амбиции – максимум пятый раунд Кубка Шотландии (то есть за две стадии до полуфинала). Однако для Дарвена тот разгром, учиненный «самым обыкновенным клубом», безусловно, пошел на пользу. Когда глазвегианцы приехали во второй раз, 1 января 1878 года, то победу уже праздновали заметно похорошевшие дарвенцы – 4:2.
Лучше других этот матч удался 19-летнему Томми Маршаллу, творившему на правом краю атаки. Уроженец близлежащей деревеньки под названием Уитнелл, он работал ткачом на заводе Лодж Банк Милл и вдобавок делал неплохие деньги на своем таланте спринтера, считаясь одним из самых быстрых людей Ланкашира. Маршалл был одним из тех молодых парней, трудившихся на различных предприятиях города, которые теперь заправляли в составе Дарвена.
Помимо него, к таковым относился младший брат председателя клубного комитета, правый защитник (и немного вратарь) Джон Даксбери, отличный хавбек, будущий капитан команды Джеймс Ноулз, по прозвищу Джем о’Бобс, в концовке следующего сезона эмигрировавший в США, а также талантливая пара местных ребят, плодотворно действовавшая на левом фланге нападения – ловкий Роберт Керкэм (о родстве с Уильямом неизвестно) и скоростной Том Бери.
За два года команда проделала путь практически из ничего до одной из лучших в графстве. Клубный комитет, кажется, придерживался того же мнения, иначе бы не рискнул осенью 1877 года заявиться в Кубок Англии.
Дарвен вместе с Манчестером (в оригинале Manchester Association, сформированный в 1875 году) вошли в историю как первые ланкаширские клубы в розыгрыше старейшего турнира. Между собой они и встретились в стартовом раунде 7 ноября 1877 года, в Дарвене. Пресса перед матчем отдавала победу манкунианцам и, наверное, так бы оно и вышло, если бы двое из них успели к началу. Однако еще до прибытия опоздавших хозяева повели в счете, а потом и вовсе выиграли со счетом 3:0.
Последовавший затем обидный вылет от Шеффилда и, мягко говоря, не самая благополучная обстановка в городе все же не помешали Дарвену закончить тот содержательный сезон более чем сносно. И статистика в этом только убеждала: 17 матчей, 12 побед, три ничьи и всего два поражения. Вдохновленная таким чудесным раскладом Darwen News с гордостью и верой в лучшее сообщала своим читателям:
«Мы разыскивали обзоры сезона, которые были бы сопоставимы по результатам, но так и не сумели найти ничего подобного в любой из лондонских или провинциальных газет, посему рискнем предположить, что если команда сохранит сплоченность и немного попрактикуется летом, то мы получим коллектив, достойный встречи с Уондерерс в финале Кубка следующего сезона».
Продолжение следует
Антон Горовик, специально для Бей-беги