При (зло) ключения уругвайцев в Италии. Часть первая
Football.ua рассказывает об удачных и не очень трансферах уругвайских футболистов в клубы Серии А.
26 April 2012, 11:45
Calcio dello Stivale: События
Сейчас это кажется невероятным, но в 1920-30-х годах Уругвай являл собой главную силу в мировом футболе. Гости из Южной Америки завоевали золотую медаль на Олимпиаде 1924 года в Париже и 1928 года в Амстердаме, то есть в самом сердце Старой Европы, уверенной в своем неоспоримом футбольном превосходстве. В те времена чемпионаты мира еще не проводились, поэтому сильнейшую сборную мира фактически определяли на турнире пяти колец. Официальное признание к Восточной республике пришло только в 1930-м, когда на легендарном стадионе Сентенарио Уругвай одержал победу на первом мундиале. Поэтому вполне логично, что итальянские клубы заинтересовались представителями футбольного авангарда: как правило, менее техничных, чем аргентинцы, и менее авантюрных, чем бразильцы, но намного более организованных тактически и недостижимых для остальных латиноамериканцев в плане решительности и командного духа.
Тем не менее, не все было так просто и легко для итальянских скаутов, как может показаться на первый взгляд. В те времена аргентинские футболисты-ориунди спали и видели, как бы вернуться на родину предков, а в Уругвае, прозванном «Швейцарией Южной Америки», уровень жизни был достаточно высок, и местные таланты не бросались за океан ради более-менее приличной зарплаты. Первого уругвайца в кальчо удалось заманить Болонье, и история Франсиско Федулло насколько необычная, что можно было бы написать отдельный материал.
В качестве премии за скудетто 1929 года Болонья получила возможность отправиться в круиз на легендарном пароходе Конте Россо, который совершал регулярные рейсы между Италией и Южной Америкой. В программе путешествия было запланировано проведение футбольного турнира с целью подзаработать: Болонья встретилась с чемпионской сборной Уругвая и, как ни странно, сумела ее одолеть благодаря голу быстрого нападающего из Ливорно Марио Маньоцци, которого пригласили в круиз за компанию. Тем временем скауты Фельсинеи пользовалось моментом, чтобы просмотреть и подобрать подходящих ориунди. Им насоветовали Федулло, дублера великого Эктора Скароне. Франсиско, однако, сразу же отклонил щедрое предложение.
Через некоторое время из-за своего импульсивного характера Федулло вляпался в неприятную историю на родине. Во время матча своей команды Институсьон Атлетика Суд Америка (Institucion Atletica Sud America) из Монтевидео он возмутился решением арбитра и ударил того кулаком, в результате чего отхватил пожизненную дисквалификацию. Позже, в честь завоевания чемпионского титула сборной Уругвая в 1930-м, Федулло пообещали амнистировать при одном условии – если он перейдет в другой чемпионат. Тогда Франсиско связался с Болоньей, чтобы уточнить, были ли они еще заинтересованы в его услугах, и получил зеленый свет. Он проведет в столице Эмилии-Романьи девять лет, выиграет три скудетто и два Кубка Митропы, прежде чем вернется домой в 1939-м.
В 1931 году Болонья решила пригласить еще одного уроженца Восточной республики Раффаэле Сансоне, который стал идеальным партнером для Федулло, снабжавшим его голевыми передачами, проведя в стане россоблу целых одиннадцать лет. Сансоне происходил из небедной семьи, поскольку его отец работал на фондовой бирже, но в детстве увлекся футболом и, поскольку не был лишен способностей, начал выступать за Пеньяроль. Был момент, когда он не смог договориться с руководством Болоньи о новом контракте и сбежал на родину, однако долго там не выдержал, вернувшись в Европу. После завершения карьеры Сансоне женился на местной девушке и решил осесть в Италии. Он занимал административные должности в клубе Ренато Далл’Ары, работал с молодежью (его команда выиграла турнир в Виареджо в 1967 году) и выполнял обязанности скаута, открыв, в частности, таких игроков чемпионского состава Фельсинеи сезона 1963/64, как Эцио Паскутти, Хельмут Халлер, Карло Фурланис, Париде Тумбурус и Миммо Ренна.
Благодаря стараниям Болоньи уругвайский футбольный рынок открылся для остальной Италии. В 1931 году Фиорентина присмотрела чемпиона мира Педро Петроне из Насьоналя. На первой же тренировке во Флоренции уругваец так сильно ударил по мячу, что тот перелетел через защитную сетку и разбил окна в баре через дорогу от поля. Петроне сотворил сенсацию, проведя 25 голов в 27 матчах в своем первом сезоне в Италии. Еще более удивительно это, если знать, что Артиллерист начинал свою футбольную карьеру в воротах. На следующий год результаты трудно назвать неудачными (12 голов в 17 матчах), однако самому Педро не понравилось то, что его перевели из центра нападения на правый фланг. Не понравилось настолько, что он собрал вещи и в ночь сбежал на родину. Последствия оказались не самыми приятным: уже в 30 лет он вынужден был завершить карьеру по требованию ФИФА из-за нарушенного контракта с Фиорентиной.
Как ни странно, но великий Эктор Скароне, до последнего удерживающий бомбардирский рекорд сборной Уругвая (его превзошел Диего Форлан благодаря голу в финале Кубка Америки, если кто не помнит), не сумел проявить себя ни в Барселоне в 1926-м, где стал первым игроком Селесте в Европе, ни в Интере, где забил всего лишь 7 мячей в 14 матчах. Впрочем, причины неудач от самого игрока не сильно зависели: в тот год Барса стала профессиональным клубом, что не подходило для Скароне, мечтавшего выступать на Олимпиаде в Амстердаме в качестве любителя, а итальянский период отмечен многочисленными травмами уже далеко не юного нападающего. Яркий пример тому, что не всегда успех того или иного исполнителя оспределяют его способности – обстоятельства часто играют не менее важную роль.
А Болонье продолжало везти: пригласив универсала из Насьоналя Микеле Андреоло, россоблу получили одного из лучших центральных полузащитников своего времени. За это им нужно поблагодарить Федулло, которого отпустили на родину со словами: «Посмотри, есть ли в чемпионате Уругвая достойные игроки в центр поля». И получили в ответ телеграмму: «Я нашел для вас чемпиона!» Андреоло выступал в Италии с 1935 по 1950 годы, а в 1938-м завоевал титул чемпиона мира со Скуадрой Адзуррой в Париже. Притчей во языцех стали его длинные передачи – образец силы и точности, а также мастерски исполненные стандартные положения. Кроме одного – пенальти: «Вы же знаете, что мужества на поле мне не занимать, но когда я подхожу к «точке», у меня начинают дрожать коленки».
Очевидно: если клубу удается установить тесные связи с футболистами той или иной страны, потом становится намного легче получать информацию из первых рук о том, на кого стоит сделать ставку. Изначально уругвайским клубом Италии является Болонья. История этого сотрудничества продолжилась и до наших дней, воплотившись в бойце центра поля Диего Пересе и талантливейшем Гастоне Рамиресе, которого этим летом, наверняка, продадут за большие деньги. А в 1938-м Ренато Далль’Аре, благодаря связям, удалось заполучить другую жемчужину – Этторе Пуричелли. Этот центрфорвард славился отменной игрой на втором этаже, из-за чего получил прозвище «Золотая голова». Интересно, что на родине Пуричелли практически никогда не забивал головой, потому что там мало кто делал верховые передачи. Зато в Болонье на фланге играл мастер точных кроссов Амедео Бьявати, и это взаимовыгодное сотрудничество принесло два скудетто 1939-го и 1941-го, а также два титула капоканноньере для уругвайца (с 19 и 22 голами соответственно). Этторе проявил себя и в качестве успешного тренера, например, сумел за три года подняться из Серии С в А с Варезе.
На европейских чемпионатах мира сборная Восточной республики замечена не была, но после Второй мировой войны Уругвай неожиданно вернул себе лидерство в мировом футболе, обыграв фаворита Бразилию у нее дома на мундиале 1950 года. Главными героями той сенсационной победы стали Хуан-Альберто Скьяффино и Альсидес Гиджа, плеймейкер и вингер соответственно. Но первый – особенно. И, вообще, трудно найти человека, видевшего игру Скьяффино и не влюбившегося в нее. Слово писателю Эдуардо Галеано: «Как болельщик я оставлял желать лучшего. Хуан-Альберто Скьяффино и Хулио-Сесар Аббади выступали за Пеньяроль, за команду врагов. Как хороший болельщик Насьоналя я делал все возможное, чтобы их возненавидеть. Однако Пепе Скьяффино отдавал столь гениальные передачи, что казалось, будто он рассматривает поле с вышки на стадионе, а Пардо Аббади прокидывал мяч вдоль боковой линии и мчался вперед так быстро, что и за мячом успевал, и соперников оставлял далеко позади. У меня не было иного варианта, кроме как восхищаться ими, более того, мне хотелось им аплодировать».
Джипо Виани захотел к себе в команду Скьяффино, но уругваец попал в Милан только в 1954 году после чемпионата мира в Швейцарии. Там Селесте уступили Венгрии в полуфинале 2:4, а Джанни Брера охарактеризовал тот матч как один из лучших в истории
Маленький и неуловимый вингер Альсидес Гиджа не страдал отсутствием уверенности в себе, скорее наоборот: «Лишь трем людям удалось заставить замолчать Маракану: Фрэнку Синатре, Папе Римскому и мне». Гиджа был настоящим кошмаром для защитников, доводя их до белого каления своим безостановочным дриблингом. Как и в случае с Федуллой ему пришлось покинуть родину из-за дисквалификации вследствие нападения на арбитра – футболист Пеньяроля посчитал, что его гол был отменен неправомерно. Поэтому в 1953 году Альсидеса удалось заманить в Рому, где он провел восемь сезонов, последние в качестве капитана. Правда, повязку надолго удержать не удалось: однажды любвеобильного уругвайца застукали в машине с 14-летней девушкой, которая вскоре родила от него ребенка. За растление малолетних ему присудили два месяца и двадцать дней общественных работ. Из 22 полевых игроков финала мундиаля 1950 года до сих пор в живых лишь Гиджа.
Скудетто с Болоньей в сезоне 1963/64 выиграл полузащитник Эктор Демарко, хотя и не пребывал на первых ролях в той команде. До него в стане Фельсинеи отметился еще один представитель Восточной республики: полузащитник Хосе Гарсия, который показывал то класс, то посредственность. Бывало и хуже, но не в опытной на уругвайском рынке Болонье, а в Милане. Боссы россо-нери пригласили форварда Ривер Плейта Вальтера Гомеса, уплатив за его трансфер 80 миллионов лир, однако позже выяснилось, что их обманули: футболисту приписывали 27 лет, хотя на самом деле ему уже стукнуло 37. Не побрезговал возрастным футболистом Палермо, где тот провел два сезона. Чемпион мира 1950-го левый вингер Эрнесто Видал не пришелся ко двору в Фиорентине, потому его быстро отправили восвояси, как в конце 1940-х проделал Интер со своими легендарными «бидонами» Томасо Вольпи, Бибиано Сапираином и Луисом Педемонте. А неаполитанцы, наоборот, простили техническое несовершенство мощного форварда Роберто Ла Паса, оставив его у себя.
Продолжение следует…
Яна Дашковская, специально для Calcio dello Stivale
Тем не менее, не все было так просто и легко для итальянских скаутов, как может показаться на первый взгляд. В те времена аргентинские футболисты-ориунди спали и видели, как бы вернуться на родину предков, а в Уругвае, прозванном «Швейцарией Южной Америки», уровень жизни был достаточно высок, и местные таланты не бросались за океан ради более-менее приличной зарплаты. Первого уругвайца в кальчо удалось заманить Болонье, и история Франсиско Федулло насколько необычная, что можно было бы написать отдельный материал.
В качестве премии за скудетто 1929 года Болонья получила возможность отправиться в круиз на легендарном пароходе Конте Россо, который совершал регулярные рейсы между Италией и Южной Америкой. В программе путешествия было запланировано проведение футбольного турнира с целью подзаработать: Болонья встретилась с чемпионской сборной Уругвая и, как ни странно, сумела ее одолеть благодаря голу быстрого нападающего из Ливорно Марио Маньоцци, которого пригласили в круиз за компанию. Тем временем скауты Фельсинеи пользовалось моментом, чтобы просмотреть и подобрать подходящих ориунди. Им насоветовали Федулло, дублера великого Эктора Скароне. Франсиско, однако, сразу же отклонил щедрое предложение.
Через некоторое время из-за своего импульсивного характера Федулло вляпался в неприятную историю на родине. Во время матча своей команды Институсьон Атлетика Суд Америка (Institucion Atletica Sud America) из Монтевидео он возмутился решением арбитра и ударил того кулаком, в результате чего отхватил пожизненную дисквалификацию. Позже, в честь завоевания чемпионского титула сборной Уругвая в 1930-м, Федулло пообещали амнистировать при одном условии – если он перейдет в другой чемпионат. Тогда Франсиско связался с Болоньей, чтобы уточнить, были ли они еще заинтересованы в его услугах, и получил зеленый свет. Он проведет в столице Эмилии-Романьи девять лет, выиграет три скудетто и два Кубка Митропы, прежде чем вернется домой в 1939-м.
В 1931 году Болонья решила пригласить еще одного уроженца Восточной республики Раффаэле Сансоне, который стал идеальным партнером для Федулло, снабжавшим его голевыми передачами, проведя в стане россоблу целых одиннадцать лет. Сансоне происходил из небедной семьи, поскольку его отец работал на фондовой бирже, но в детстве увлекся футболом и, поскольку не был лишен способностей, начал выступать за Пеньяроль. Был момент, когда он не смог договориться с руководством Болоньи о новом контракте и сбежал на родину, однако долго там не выдержал, вернувшись в Европу. После завершения карьеры Сансоне женился на местной девушке и решил осесть в Италии. Он занимал административные должности в клубе Ренато Далл’Ары, работал с молодежью (его команда выиграла турнир в Виареджо в 1967 году) и выполнял обязанности скаута, открыв, в частности, таких игроков чемпионского состава Фельсинеи сезона 1963/64, как Эцио Паскутти, Хельмут Халлер, Карло Фурланис, Париде Тумбурус и Миммо Ренна.
Благодаря стараниям Болоньи уругвайский футбольный рынок открылся для остальной Италии. В 1931 году Фиорентина присмотрела чемпиона мира Педро Петроне из Насьоналя. На первой же тренировке во Флоренции уругваец так сильно ударил по мячу, что тот перелетел через защитную сетку и разбил окна в баре через дорогу от поля. Петроне сотворил сенсацию, проведя 25 голов в 27 матчах в своем первом сезоне в Италии. Еще более удивительно это, если знать, что Артиллерист начинал свою футбольную карьеру в воротах. На следующий год результаты трудно назвать неудачными (12 голов в 17 матчах), однако самому Педро не понравилось то, что его перевели из центра нападения на правый фланг. Не понравилось настолько, что он собрал вещи и в ночь сбежал на родину. Последствия оказались не самыми приятным: уже в 30 лет он вынужден был завершить карьеру по требованию ФИФА из-за нарушенного контракта с Фиорентиной.
Как ни странно, но великий Эктор Скароне, до последнего удерживающий бомбардирский рекорд сборной Уругвая (его превзошел Диего Форлан благодаря голу в финале Кубка Америки, если кто не помнит), не сумел проявить себя ни в Барселоне в 1926-м, где стал первым игроком Селесте в Европе, ни в Интере, где забил всего лишь 7 мячей в 14 матчах. Впрочем, причины неудач от самого игрока не сильно зависели: в тот год Барса стала профессиональным клубом, что не подходило для Скароне, мечтавшего выступать на Олимпиаде в Амстердаме в качестве любителя, а итальянский период отмечен многочисленными травмами уже далеко не юного нападающего. Яркий пример тому, что не всегда успех того или иного исполнителя оспределяют его способности – обстоятельства часто играют не менее важную роль.
А Болонье продолжало везти: пригласив универсала из Насьоналя Микеле Андреоло, россоблу получили одного из лучших центральных полузащитников своего времени. За это им нужно поблагодарить Федулло, которого отпустили на родину со словами: «Посмотри, есть ли в чемпионате Уругвая достойные игроки в центр поля». И получили в ответ телеграмму: «Я нашел для вас чемпиона!» Андреоло выступал в Италии с 1935 по 1950 годы, а в 1938-м завоевал титул чемпиона мира со Скуадрой Адзуррой в Париже. Притчей во языцех стали его длинные передачи – образец силы и точности, а также мастерски исполненные стандартные положения. Кроме одного – пенальти: «Вы же знаете, что мужества на поле мне не занимать, но когда я подхожу к «точке», у меня начинают дрожать коленки».
Очевидно: если клубу удается установить тесные связи с футболистами той или иной страны, потом становится намного легче получать информацию из первых рук о том, на кого стоит сделать ставку. Изначально уругвайским клубом Италии является Болонья. История этого сотрудничества продолжилась и до наших дней, воплотившись в бойце центра поля Диего Пересе и талантливейшем Гастоне Рамиресе, которого этим летом, наверняка, продадут за большие деньги. А в 1938-м Ренато Далль’Аре, благодаря связям, удалось заполучить другую жемчужину – Этторе Пуричелли. Этот центрфорвард славился отменной игрой на втором этаже, из-за чего получил прозвище «Золотая голова». Интересно, что на родине Пуричелли практически никогда не забивал головой, потому что там мало кто делал верховые передачи. Зато в Болонье на фланге играл мастер точных кроссов Амедео Бьявати, и это взаимовыгодное сотрудничество принесло два скудетто 1939-го и 1941-го, а также два титула капоканноньере для уругвайца (с 19 и 22 голами соответственно). Этторе проявил себя и в качестве успешного тренера, например, сумел за три года подняться из Серии С в А с Варезе.
На европейских чемпионатах мира сборная Восточной республики замечена не была, но после Второй мировой войны Уругвай неожиданно вернул себе лидерство в мировом футболе, обыграв фаворита Бразилию у нее дома на мундиале 1950 года. Главными героями той сенсационной победы стали Хуан-Альберто Скьяффино и Альсидес Гиджа, плеймейкер и вингер соответственно. Но первый – особенно. И, вообще, трудно найти человека, видевшего игру Скьяффино и не влюбившегося в нее. Слово писателю Эдуардо Галеано: «Как болельщик я оставлял желать лучшего. Хуан-Альберто Скьяффино и Хулио-Сесар Аббади выступали за Пеньяроль, за команду врагов. Как хороший болельщик Насьоналя я делал все возможное, чтобы их возненавидеть. Однако Пепе Скьяффино отдавал столь гениальные передачи, что казалось, будто он рассматривает поле с вышки на стадионе, а Пардо Аббади прокидывал мяч вдоль боковой линии и мчался вперед так быстро, что и за мячом успевал, и соперников оставлял далеко позади. У меня не было иного варианта, кроме как восхищаться ими, более того, мне хотелось им аплодировать».
Джипо Виани захотел к себе в команду Скьяффино, но уругваец попал в Милан только в 1954 году после чемпионата мира в Швейцарии. Там Селесте уступили Венгрии в полуфинале 2:4, а Джанни Брера охарактеризовал тот матч как один из лучших в истории
Маленький и неуловимый вингер Альсидес Гиджа не страдал отсутствием уверенности в себе, скорее наоборот: «Лишь трем людям удалось заставить замолчать Маракану: Фрэнку Синатре, Папе Римскому и мне». Гиджа был настоящим кошмаром для защитников, доводя их до белого каления своим безостановочным дриблингом. Как и в случае с Федуллой ему пришлось покинуть родину из-за дисквалификации вследствие нападения на арбитра – футболист Пеньяроля посчитал, что его гол был отменен неправомерно. Поэтому в 1953 году Альсидеса удалось заманить в Рому, где он провел восемь сезонов, последние в качестве капитана. Правда, повязку надолго удержать не удалось: однажды любвеобильного уругвайца застукали в машине с 14-летней девушкой, которая вскоре родила от него ребенка. За растление малолетних ему присудили два месяца и двадцать дней общественных работ. Из 22 полевых игроков финала мундиаля 1950 года до сих пор в живых лишь Гиджа.
Скудетто с Болоньей в сезоне 1963/64 выиграл полузащитник Эктор Демарко, хотя и не пребывал на первых ролях в той команде. До него в стане Фельсинеи отметился еще один представитель Восточной республики: полузащитник Хосе Гарсия, который показывал то класс, то посредственность. Бывало и хуже, но не в опытной на уругвайском рынке Болонье, а в Милане. Боссы россо-нери пригласили форварда Ривер Плейта Вальтера Гомеса, уплатив за его трансфер 80 миллионов лир, однако позже выяснилось, что их обманули: футболисту приписывали 27 лет, хотя на самом деле ему уже стукнуло 37. Не побрезговал возрастным футболистом Палермо, где тот провел два сезона. Чемпион мира 1950-го левый вингер Эрнесто Видал не пришелся ко двору в Фиорентине, потому его быстро отправили восвояси, как в конце 1940-х проделал Интер со своими легендарными «бидонами» Томасо Вольпи, Бибиано Сапираином и Луисом Педемонте. А неаполитанцы, наоборот, простили техническое несовершенство мощного форварда Роберто Ла Паса, оставив его у себя.
Продолжение следует…
Яна Дашковская, специально для Calcio dello Stivale