Йорди Кройфф: "Маккаби пытался взять в аренду некоторых игроков Шахтера, но не сложилось"

Сын одного из лучших футболистов в истории игры в молодости выступал за Барселону и Манчестер Юнайтед, а одним из финишных этапов его карьеры был донецкий Металлург.

Сейчас Кройфф-младший – спортивный директор Маккаби. Между скачками со встречи на встречу и двумя матчами (основы и U-19) своего клуба Йорди выделил треть часа для интервью в холле отеля Hyatt.

– Зачем вам понадобилось заезжать в Металлург в конце карьеры?

– Три года я был травмирован, лечился. Я не был уверен, что я не сломаюсь опять. Предложили поехать в Донецк. Окей, давай попробуем, тем более было человек 15 иностранцев – значит, адаптацию будет несложной. Подписал на полгода контракт с Металлургом. Я сумел поднабрать форму, продлили контракт.

– Но какой был смысл этой поездки для вас? Неужели Металлург предложил заоблачную зарплату?

– Нет, не в этом дело. Новый опыт, совсем другое виденье футбола, другой менталитет – эти вещи меня интересовали. Получилось суперинтересно.

– Момент из украинского этапа карьеры, который вы запомните на всю жизнь?

– Беготня в предсезонке. Просто невероятно, как можно столько бегать. Мы бежали целую вечность. Мяч вообще валялся где-то в сторонке – я такого не видел до Металлурга. В тактическом плане тоже было много отличий по сравнению с Европой. В целом, это характерно для постсоветских стран. Я счастлив, что удалось получить и такой опыт.

– Судя по вашим тогдашним интервью, вы были не так и счастливы: "Украинский чемпионат меня разочаровал, слишком большой упор делается на физику", – говорили вы через полгода после приезда.

– Да, я действительно думал, что футбол будет более комбинационным, но на деле вышло совсем наоборот, очень мало команд пытались играть осмысленно. А мне, с моими десятью операциями по всему телу было непросто выдерживать жесткую борьбу.

– С кем из украинцев общались больше всего?

– Со всеми понемногу. Сейчас уже ни с кем не контактирую, но слежу за ними, наблюдаю, как складываются их карьеры. Вот, например, тренировался с первой команде один мальчик, ему было 15 лет. Я за ним поглядывал, замечал, что есть в нем что-то особенное. Недавно читаю: парень подписал контракт с итальянским Торино (очевидно, речь о Василие Прийме. – Г.К.). Очень неплохо!

– Я слышал, что вы получали тренерскую лицензию PRO тут, в Киеве. Как так случилось?

– Да, это правда. Опять же, я постоянно ищу возможность познакомиться с другим виденьем футбола, открыть что-то новое для себя. Это очень помогает мне в нынешней работе, я могу понять, по каким принципам существует футбол в отдельно взятой стране. Я знал, как все происходит в Испании, Англии, Германии, а потом понял принципы работы в Украине.

– Все равно мне кажется такой выбор немного странным, учитывая слегка застарелую систему образования в Украине.

– Да нет, все прошло нормально. Например, Шота Арвеладзе, известный грузинский футболист, а теперь уже и тренер, тоже тут проходил обучение. Главное – я получил знание об украинской футбольной культуре.

– Почему должность спортивного директора вам сейчас интереснее тренерства?

– Я одно время тренировал и, возможно, со временем вернусь к этому. Но директорская работа мне сейчас действительно нравится больше – тут огромная ответственность, большой простор для работы. Меня мотивируют те успехи, которые мы достигли в Маккаби за этот период.

– Ключевое умение для вашей должности?

– Понимать, что хочет владелец клуба. Изобрести правильную стратегию для своего клуба. Уметь убеждать всех вокруг. Например, если нужен определенный тренер, его следует заразить идеей развития своего клуба.

Я очень рад, что многие наши тренера после Маккаби работают в больших чемпионатах. Паулу Соуза сейчас в Фиорентине, до того возглавлял Базель. Оскар Гарсия после Тель-Авива поехал в Уотфорд. Они видят, что один-два хороших сезона – и открыт путь в сильный чемпионат и лучший клуб. Я тут для того, чтоб контролировать этот процесс. Но я не лезу в работу тренера, пусть мне и нравится тактика, но это – не моя сфера на данный момент.

– Самый большой повод для гордости в качестве спортивного директора Маккаби?

– Когда я только прибыл, клуб был десять лет без трофеев. Я пригласил неопытного тренера из Барселоны. Начали работать как единое целое – сначала выиграли чемпионат, на следующий сезон – требл, собрали все внутренние трофеи.

Сейчас – Лига чемпионов. Да, мы проигрываем все матчи, но вы должны понимать: Маккаби не располагает и десятой долей того бюджета, что есть у Челси, Динамо Киев или Порту. Нам очень непросто соревноваться с такими богатыми клубами.

– Какие стратегические ориентиры Маккаби? Зарабатывать на перепродаже игроков?

– Нет, не думаю. Может быть, это могло стать нашей целью, но все портит лимит на легионеров. Мы можем задействовать не больше пяти иностранцев. Наша цель скорее в том, чтоб создать клуб, который будет давать результат каждый год.

– В Украине лимит на легионеров тоже мешал вам появляться на поле чаще?

– Возможно, где-то и мешал… В общем, я не поклонник лимитов, считаю это глупостью. Легионеры позволяют чемпионату развиваться, прогрессировать. Когда же футболисты варятся в собственном соку – толку от этого немного. Но ничего не поделаешь – Федерация решила, что так будет правильно.

– Следят ли скауты Маккаби за украинским рынком, учитывая большое количество доступных из-за финансового кризиса футболистов?

– Да, даже есть несколько игроков, на которых наше внимание особенно сосредоточено, ищем подходящий момент для трансфера. Например, недавно пытались взять в аренду из Шахтера нескольких футболистов, но не сложилось.

У нас вообще сейчас такая идея возникла. В Украине, России полно молодых игроков, у которых есть израильские корни. Мы сейчас пытаемся раскопать таких, чтоб они приехали в Израиль, приняли гражданство и перестали быть легионерами. Ищем, чтоб футболист был одновременно талантлив и при этом имел израильскую бабушки или дедушки.

– И как успехи?

– Пока что так себе. Но мы не прекращаем скаутинг в этом направлении.

– А кого именно Маккаби хотел одолжить у Шахтера?

– Фамилии называть не могу – так не принято, ведь трансфер не состоялся. Там проблема в том была, что Шахтер хотел их продать за деньги, а не отправлять в аренду. Потому и не договорились.

– Вы выиграли несколько больших титулов в составе Барселоны и Манчестер Юнайтед. Самая ценная медаль в вашей карьере?

– Знаете, я назову не те победы, что у меня были в Барсе и Юнайтед. И даже не победу назову, а поражение – финал Кубка УЕФА 2001 года. Я думаю, все помнят тот бешеный финал Алавес – Ливерпуль. Очень жаль, что мы уступили 4:5, но те воспоминания – наверное, самые главные.

Алавес не был командой, созданной для побед в крупных турнирах. У нас не было мегазвезд, но такого коллективе я нигде в своей жизни больше не видел. Благодаря этой атмосфере мы по пути в финал убрали Милан, Кайзерслаутерн и других.

– Три самых сильных футболиста, с которыми вы играли в одной команде?

– Кантона, Ромарио… Кто дальше? Фух, ну и задачка…

– Первых двух вы сходу назвали.

– Да, по ним без вопросов. А вот кого поставить на третье место – не знаю. Я играл с Хаджи, Куманом, Стоичковым, Лаудрупом, Гиггзом, Бекхэмом, Скоулзом. Не представляю, кого из них выделить. Для меня Кантона и Ромарио – два особенных игрока. Пусть у них были проблемы с характером, но это нормально для таких великих личностей.

– Как себя чувствует ваш отец?

– Когда с ним общаешься, сидишь просто так напротив – ничего необычного не ощущаешь, все нормально, все как бы по-старому. Больше я ничего не могу сказать по этому поводу.

Глеб Корниенко, Football.ua