"Есть только один Кристиан Штрайх!"

На стене отеля, в котором располагается Фрайбург, висит транспарант, изготовленный болельщиками: «Есть только один Кристиан Штрайх!» Самому Штрайху, однако, это не нравится.

 

11 Freunde: Что вас в этом смущает? Что баннер выдвигает вас на первый план?

 

Штрайх: Я теперь публичная личность. А я этого никогда не хотел, и заниматься таким не собирался с самого начала. Однако я не наивен, все есть так, как есть. Мне за это платят.

 

11 Freunde: Разве тренер не всегда находится в центре внимания, не зависимо от того, где он работает?

 

Штрайх: Конечно, но везде по-разному. Теперь куда бы я ни пошел, кто-то обязательно меня узнает. И в берлинском музее, и в каком-нибудь баре.

 

11 Freunde: Вас поразил масштаб известности?

 

Штрайх: Скорее так: пока ты это не пережил, то не знаешь, каковы ощущения. У тебя есть определенное понятие, но оно и реальность – это две большие разницы.

 

11 Freunde: Тому, что с вами сейчас происходит, есть две причины: во-первых, это успешный второй круг прошлого чемпионата, а во-вторых, о вас заговорили по всему миру. Это вас раздражает?

 

Штрайх: Нет, это приятная часть. Но часто я чувствую себя многоразовой бутылкой. Возьмем, к примеру, интервью с журналистами. Я не люблю говорить о всякой ерунде, и рассказываю про реальные вещи. Когда я впервые увидел себя на третьей полосе, то был ужасно польщен. Но теперь я уже и не знаю о чем им рассказывать. Я разбираюсь только в футболе.

 

11 Freunde: Однажды СМИ надоест вас доставать, и они отстанут.

 

Штрайх: Конечно, и тогда они будут ждать моего провала и вылета.

 

11 Freunde: Вы находите время для разрядки? Раньше вы были постоянным гостем фрайбургского музыкального клуба.

 

Штрайх: Да, даже в газете написали, что я туда хожу. Я потом сказал хозяину: «Тебе, наверное, кажется, что это хорошо. Но это может привлечь сюда контингент, который будет тебе не по душе. Теперь я, к сожалению, не смогу приходить».

 

11 Freunde: Почему?

 

Штрайх: Потому что я и так целый день говорю только о футболе. А в баре за бокалом пива мне этого не надо. Я не то чтобы начал прятаться. Я остался таким же человеком и тренером, как и раньше. И работаю я все так же.

 

11 Freunde: Можно ли тренировать первую команду так же, как и молодежь?

 

Штрайх: Нет, если речь идет о физической нагрузке. Но если имеется в виду интенсивность и развитие мышления, тогда - да. Я бы с ума сошел, если бы мне сейчас пришлось работать над этим еще больше. Это бы значило, что я недоработал, когда тренировал молодежь.

 

11 Freunde: Общий анализ игры не приносит никакой пользы?

 

Штрайх: Напротив, но нужно быть осторожным. Иногда анализ бывает полезным. Но он ничего не дает, если ты все время просто смотришь видеонарезки. Наша сборная перед каждым матчем ЧЕ получала папку с материалом на 500 страниц о будущем сопернике. Что-то подобное передают и мне. Там написано, что в прошлой игре Оливер Зорг проиграл девять микродуэлей и выиграл четыре. Я этого не читаю! А моему помощнику как-то пришлось проверять названные цифры, потому что в наших оценках была другая информация о микродуэлях.

 

11 Freunde: А есть данные, в которых вы непременно нуждаетесь?

 

Штрайх: Нет. По крайней мере, они мне не дают того, что дает работа с людьми. Команда – это неоднородная система, футболисты происходят из разных социальных слоев и культур. Я считаю важным то, что они замечают мой интерес к ним, а не только к тому, как они принимают мяч.

 

11 Freunde: Интересный подход.

 

Штрайх: Конечно, есть тысячи методик. Но меня всегда интересовали взаимоотношения между людьми, и это одна из причин, по которым я стал тренером. Если бы меня интересовали технические нововведения, я бы стал механиком и компьютерщиком.

 

11 Freunde: Вы интересовались взаимоотношениями между людьми уже в бытность игроком?

 

Штрайх: Когда я пришел в Хомбург в 1988 году, Слободан Чендич привел 21 нового игрока, и среди них были парни из Аргентины и Польши. Я подходил к ним и спрашивал об их странах. И с Чендичем мы о многом разговаривали, например, о том, как он учился на доктора.

 

11 Freunde: Джимми Хартвиг, поигравший перед окончанием карьеры за Хомбург, назвал Чендича «наивным холериком».

 

Штрайх: Про холерика – правда, про наивность – нет. Это был очень интересный человек, большой аскет. Однажды он мне сказал: «Езжай домой, учись!» Я ему ответил: «Я не могу пойти учиться, у меня нет законченного среднего». «Но и в Бундеслиге тебе не играть, - продолжал он. -  Ты слишком медленный и у тебя слабые ноги. Езжай домой и получи нормальное образование!»

 

11 Freunde: Брутально.

 

Штрайх: Зато честно.

 

11 Freunde: Другой бы сказал: этот человек загубил мою карьеру.

 

Штрайх: Ну, если я и в самом деле слишком медленный, что он мог поделать? Сказать правду.

 

11 Freunde: Это вас разозлило?

 

Штрайх: Никакой злости, лишь разочарование. Он был прав. Но, несмотря на это, он меня оставил. Однажды, когда я забил в Эссене, что нечасто случалось, он сказал: «Это ненормально, уже и Штрайх забивает! Нам надо быть осторожнее, а то еще и в Бундеслигу выйдем». Так он меня похвалил. Правда должна делать игрока сильнее. Возможно, он знал, что я смогу стать лучше.

 

11 Freunde: Вы уже тогда думали о тренерской карьере?

 

Штрайх: Нет. Я хотел получить аттестат, выучиться и работать учителем. В детстве я закончил только начальную школу, потому что все время играл в футбол и у меня были слишком плохие оценки. Но я тогда уже замечал, что те, кто окончили гимназию, не обязательно были умнее меня.

 

11 Freunde: У ваших родителей была мясная лавка. Предполагалось, что вы продолжите их дело?

 

Штрайх: Это было не для меня. По-настоящему тяжелый, физический труд, вставать каждый день в четыре утра. Знаете, работать в таком семейном бизнесе тяжело. Жизнь проходит в чудовищном темпе, и это никогда не прекращается.

 

11 Freunde: Вы что-то почерпнули тогда для своей тренерской работы?

 

Штрайх: Там можно было кое-чему научиться. Мы жили на B-3, федеральном шоссе от Лорраха до Карлсруэ, 8000 автомобилей в день. Мне постоянно приходилось иметь дело с людьми. С покупателями. Не всегда все было однозначно. У нас был открытый дом, и иногда за кухонным столом можно было увидеть какого-то незнакомого мужика, потому что мама пригласила голодного торгового агента из Гамбурга поужинать с нами. Было такое правило после войны: если человек к тебе пришел, его нужно накормить.

 

11 Freunde: Так учишься общаться с людьми из разных слоев?

 

Штрайх: Конечно. Ты учишься различать людей. Иногда приходили алкоголики без копейки в кармане, которым хотелось чего-нибудь выпить. Моя бабушка им говорила: «Присаживайтесь, вам нальют выпить. Но сначала вам нужно чего-нибудь съесть».

 

11 Freunde: Звучит романтично.

 

Штрайх: Может, когда кто-то об этом рассказывает. Но это было совсем не романтично. Это было прямо и без лишних слов – то, что мне помогает в тренерской работе. Моим родителям очень повезло, что они продали бизнес еще 21 год назад. Тогда стало спокойнее. Когда у вас домашняя лавка и вся семья в ней работает, вы не знаете покоя. Моя мама постоянно бежит или, по крайней мере, спешит.

 

11 Freunde: Вам приходилось помогать им после школы?

 

Штрайх: Сначала мы обедали, а потом шли помогать, я и моя сестра. Вечером я мог пойти к ручью поиграть футбол. Если родителям нужна была еще помощь, отец звал меня. У него был очень громкий голос.

 

11 Freunde: Вы едите мясо?

 

Штрайх: Да, но немного.

 

11 Freunde: Потому что раньше приходилось его много есть?

 

Штрайх: Да нет. Моя мать трижды в неделю не готовила мяса. Отцу совсем его не хотелось после того, как он целый день делал колбасу. Мяснику постоянно приходится пробовать жареную колбасу. Если бы мама еще и на ужин жарила колбаску, папа бы ушел из дома.

 

11 Freunde: Поиграв за Фрайбургер (Freiburger FC – прим. А.К.) и Штутгартер Киккерс, в 1987  году Вы перешли во Фрайбург (SC Freiburg – прим. А.К.). Тогда это был совсем другой Фрайбург, чем тот, что сегодня?

 

Штрайх: Сейчас это трудно себе представить. Президент Штокер из дому привозил на игру кофеварку и варил кофе для двух людей, которые писали о матче. Потом он три часа везде подметал и вез кофеварку домой.

 

11 Freunde: За Фрайбург вы поиграли всего год. Почему вы позже вернулись сюда?

 

Штрайх: Я доигрывал во Фрайбургере (Freiburger FC – прим. А.К.) и в то же время оканчивал среднюю школу. Как-то раз я встретил господина Штокера и спросил: «Херр Штокер, скажите, как я вам на детского тренера?» Через несколько дней он позвонил и сказал: «Если хочешь, можешь взять C-Jugend (дети 13-15 лет – прим. А.К.)».

 

11 Freunde: Вы уже тогда хотели тренировать на постоянной основе?

 

Штрайх: Нет. Согласно образованию я мог быть учителем истории, немецкого или физкультуры, и больше всего меня интересовала история. Но когда я думал о том, что придется составлять учебные планы и по двенадцать раз слушать от учеников одно и то же о Французской революции, мне становилось плохо. Журналистом я себя тоже не представлял. В общем, я не знал, что хочу делать.

 

11 Freunde: Вы получили педагогическое образование?

 

Штрайх: Я был уже на третьем месяце педагогической практики, но история и немецкий слишком жесткие специальности, нужно очень много читать. Я тогда тренировал уже A-Jugend (юноши 17-19 лет – прим. А.К.), мне предстоял выбор – продолжить практику или выучиться на футбольного тренера.

 

11 Freunde: Вы выбрали второе, и были одним из тех, кто строил футбольную школу Фрайбурга. В то время большим цабе в клубе был Фолькер Финке: неординарная личность с непростым характером. Какие у вас с ним были отношения?

 

Штрайх: Я считал его интересным. Тогда он был еще сравнительно молод. Когда он шел в свой офис, то всегда проходил мимо нашей каптерки, которая была за десять метров от него. Мы каждый день имели с ним дело.

 

11 Freunde: Вы оба - учителя…

 

Штрайх: Да, но он – настоящий учитель, который годами осваивал профессию.

 

11 Freunde: Он вас закалил?

 

Штрайх: Мне нравилось то, что у него было независимая точка зрения, и его идеи насчет коллективной защиты. Собственно, он позволял играть в дворовой футбол, когда все гоняются за мячом. Только он это чуть больше контролировал.

 

11 Freunde: Он был помешан на контроле?

 

Штрайх: Все, что касалось воспитания молодежи, он доверял нам.

 

11 Freunde: Между вами не возникало недоразумений?

 

Штрайх: В первые годы нет. Но позже менеджером клуба стал Андреас Реттиг, который постепенно все менял, и Финке ссорился по этому поводу со Штокером. Это повлияло и на мою работу. Когда люди долгое время интенсивно работают вместе, происходят трения.

 

11 Freunde: Вас не подмывало уйти из клуба?

 

Штрайх: Я не мог. Два или три раза начинал об этом говорить со Штокером, но он все время увиливал. Ну и как говорить с президентом, который подметает улицу перед стадионом? Разве тогда хватит духу сказать: «Я получил хорошее предложение и ухожу от Вас»?

 

11 Freunde: Кто был самым талантливым игроком, которого вам приходилось тренировать?

 

Штрайх: Не могу сказать, да и это неважно. Талант дает от силы 15 процентов успеха. Еще нужны хорошие генетические и физические предпосылки, а также многие другие вещи, трудолюбие, интуиция. Такие игроки, как Омер Топрак или Тобиас Вилли, отличились тем, что на них обратили внимание еще когда они бегали за дубль нашей A2-Jugend. Это, как правило, игроки, которые засветились, играя за нас.

 

11 Freunde: Как сильно вы можете переживать за дублера из А2?

 

Штрайх: Мне было все равно, будет ли футболист потом играть в Бундеслиге или в четвертом дивизионе.

 

11 Freunde: Но футбольные школы при клубах для того и существуют, чтобы готовить будущих игроков Бундеслиги.

 

Штрайх: Конечно, но нам не нужно вбивать это себе в голову. Мы должны создавать условия, равные для всех и таким образом подталкивать игроков к самостоятельности. Это работает лучше, чем брать 17-летнего парня на турнир в Абу-Даби, где он живет в 28-звездночном отеле и жрет из золотой тарелки, как это иногда случается. Потом он возвращается и сидит рядом с малым, который все выходные проревел, потому что его не выпустили поиграть за А2.

 

11 Freunde: Вы ненавидите футбольных агентов?

 

Штрайх: Нет, они всего лишь делают свою работу.

 

11 Freunde: Но они как раз те, кто кормит игроков из золотых тарелок.

 

Штрайх: Да, но делают это по незнанию. У них свои приоритеты. Деньги превыше всего. Но это не имеет ничего общего с молодыми футболистами. Они становятся лучше, потому что они жадные до футбола, а не до денег. Условному Роналду сначала хотелось играть в футбол, а уже потом он заработал состояние.

 

11 Freunde: И для этого в игру вступают агенты.

 

Штрайх: Это непростая тема. Когда-то они меня очень злили, но не теперь, потому что мне не хочется тратить силы на то, чего уже не изменить. У меня такой подход: футбольные агенты везде, они как муравьи, и тебе просто придется смириться с тем, что они на тебя лезут. Важно объяснить ребятам, чем занимаются эти люди, зачем они это делают, и что они бывают разные. И то, что выбор, который принесет им больше всего денег, не обязательно сделает их счастливыми.

 

11 Freunde: Например?

 

Штрайх: Не сказал бы, что у нас все супер, но иногда я замечаю, как футболисту из нашей молодежи, социально развитому, в другом клубе Бундеслиги приходится вести себя совсем по-другому, чтобы его восприняли. Футболист меняется, чтобы проникнуть в более сложную систему. Ты либо приспосабливаешься, либо остаешься одиночкой. Такой мир мне чужд.

 

11 Freunde: Вас тревожило то, что ваши ценности могут пострадать из-за работы?

 

Штрайх: Конечно, я боялся, что будут говорить, что я порчу игроков или же заставляю их играть в странный футбол. Я все это принимал во внимание, когда появилась возможность занять эту должность.

 

11 Freunde: Вместо этого СМИ преподнесли вас как чудаковатый и успешный контрпроект в современном футболе, что по иронии судьбы, привлекло еще больше внимания со стороны СМИ.

 

Штрайх: Этого можно было ожидать. Может это прозвучит странно, но я знал, что такое может случиться. До того, как попасть в объективы камер, я успел прожить 46 лет и знал какое впечатление я произвожу на людей.

 

11 Freunde: Вы удовлетворяете спрос на неординарность в футболе. Почему вы не можете оценить это положительно?

 

Штрайх: Да все я могу, но иногда этого становится слишком много. Недавно я в тренировочном лагере катался на велосипеде. Взобрался на гору, а там стоит какой-то мужчина и говорит: «Не верю своим глазам, это невероятно, просто невероятно…» Я говорю ему: «Эй, не волнуйся ты так». Он: «Ты – Кристиан Штрайх? Я не могу поверить, я все время смотрю Бундеслигу». Я ему: «А ты кто? Расскажи, чем занимаешься?» Он говорит: «Да всем понемногу». Я ему: «Я тоже».

 

11 Freunde: Боитесь завышенных ожиданий? Во втором круге прошлого чемпионата вы набрали 27 очков. Выходит, за весь этот сезон вы можете набрать 54 очка.

 

Штрайх: Если это вопрос, то я отвечу так: понятия не имею. Но я сталкиваюсь с этим давлением. Люди подняли планку, и я ее вижу.

 

11 Freunde: У вас есть план Б на случай, если работа тренером в Фрайбурге ничем хорошим для вас не закончится?

 

Штрайх: Нет. Такого нет. Сначала я сам себе для уверенности сказал, что всегда смогу вернутся тренировать A-Jugend. Но нормальная ли это альтернатива? Отобрать у коллеги работу и опять мотаться там как зомби?

 

11 Freunde: Вы бы могли вернуться за кулисы после того, как вам не понравилось на сцене?

 

Штрайх: Я не уверен, нравится мне на сцене или нет. Я в себе никогда не уверен на сто процентов. О футболе и о своих решениях я могу говорить намного более уверенно, чем о себе самом.

 

11 Freunde: Но вы не выглядите несчастным у кромки поля или на тренировочном поле.

 

Штрайх: Да, я совсем не несчастен. Это все очень весело.

 

11 Freunde: Тогда вам нужно пойти по стопам Фолькера Финке и проработать в клубе 15 лет главным тренером.

 

Штрайх: Если я до того времени не умру. Возможно, когда-нибудь это случится прямо во время игры.

 

11 Freunde: Вас пугают мысли об отставке?

 

Штрайх: Не очень, хотя как отец двоих детей я должен думать о финансовой стороне такого поворота событий.

 

11 Freunde: Вы – футбольный задрот, который просматривает игры ночами напролет?

 

Штрайх: Я смотрю Лигу чемпионов, но, например, английский чемпионат не смотрел уже больше года. Как по мне, Бундеслига интересней. Да и после того, как я целый день провел на работе, вечером возвращаюсь домой ужасно уставшим и лучше уж почитаю что-нибудь, хотя в последнее время, к сожалению, и на это времени нет.

 

11 Freunde: Научно-популярные книги или романы?

 

Штрайх: Романы.

 

11 Freunde: Какие любимые?

 

Штрайх: Джонатан Франзен, ну и еще Достоевский, которого я последний раз держал в руках лет двадцать назад: «Братья Карамазовы». Но на данный момент у меня нет времени на такие объемные книги.

 

11 Freunde: Вы начали свой первый полноценный сезон в качестве тренера клуба первой Бундеслиги. Страх провала присутствует?

 

Штрайх: Я не хочу разочаровать людей частыми поражениями или, что еще хуже, плохой игрой. Потом возвращаешься домой в раздумьях, но ни ничего так и не приходит в голову. Другими словами: каждый тренер иногда испытывает этот страх. По меньшей мере, я.

 

11 Freunde: Вы – пессимист.

 

Штрайх: Господин Штокер мне всегда говорил: «Хотел бы я быть таким оптимистом, как ты». Но он единственный мне такое говорил. До тех пор пока мой пессимизм не делает меня трусом, он безвреден.

 

11 Freunde: Что происходит, когда вы теряете мужество?

 

Штрайх: Тогда я играю в так называемый футбол на результат. Организовываю защиту, и надеюсь на победу 1:0. Но я считаю, что это не дело. Игра на результат в моем понимании – это когда ты играешь на пределе своих возможностей чтобы добиться максимально лучшего результата.

 

11 Freunde: На чемпионате Европы 13 из 16-ти команд играли от защиты. Разве концепция 1:0 не укоренилась в футболе достаточно глубоко?

 

Штрайх: Мне все равно. Если многие команды так играют, но мы в то же время не играем трусливо, то это нам не вредит.

 

11 Freunde: Как считаете, ваша команда даже после серии поражений будет играть в смелый футбол?

 

Штрайх: Понятия не имею. Надеюсь.

 

11 Freunde: Вам интересно то, как отреагируют игроки в таком случае?

 

Штрайх: Нет. Проигрывать мне неинтересно.

 

11 Freunde: Хуб Стевенс нам рассказывал, что он настолько не любит проигрывать, что даже своим детям не подыгрывает в «Не злись, приятель» (немецкая настольная игра – прим. А.К.).

 

Штрайх: Я своим тоже не подыгрываю. Потому что я воспринимаю их всерьез. И потому, что я хочу у них выиграть, поскольку так будет педагогически правильно.

 

11 Freunde: Кристиан Штрайх, что вы будете делать, если в этом сезоне Фрайбург в самом деле наберет 54 очка? Вы тогда публично попросите прощения и признаетесь, что не смыслите в футболе?

 

Штрайх: Тогда я признаю, что ошибался. Но в футболе я смыслю.

 

Беседовали Йенс Киршнек и Тим Юргенс, 11Freunde

Перевел Андрей Курдаев, football.ua