По ту сторону трагедии: Гарри Артер

До стартового свистка в матче с Манчестер Юнайтед оставалась пара минут. Игроки Борнмута уже готовы были услышать несколько напутственных слов перед выходом на поле. Но в этот раз никто не был уверен, сможет ли Гарри Артер выговорить хотя бы слово. Всего двумя днями ранее его невеста, Рейчел, родила мертвого ребенка.

"Мне все же удалось сказать то, что я хотел,- вспоминает Артер. — Я сказал: "Слушайте, я понял, какой короткой может быть жизнь. То, что случилось с моим ребенком, может случиться с кем-то из этой команды, так что убедитесь, что выложитесь сегодня на 100 %, ведь моменты игры не будут длиться вечно. Жизнь может оборваться в любую секунду".

Игра Артера в том матче была не менее вдохновляющей, чем его слова: Борнмут победил со счетом 2:1, а ирландец был признан лучшим игроком матча.

Очень сложно слушать рассказ Артера о печальном дне, когда он узнал о своей утрате.

Тогда, в среду, на 39 неделе беременности Рейчел сказали, что сердце маленькой Рене остановилось.

Артер все время был с Рейчел, лишь ненадолго уехал, чтобы забрать из отеля самые необходимые вещи. Когда он вернулся, то застал свою вторую половину в слезах. "Это был худший день в моей жизни, — говорит он. — Я не знаю, как Рейчел физически и психологически смогла справиться с этим. Она провела там целую ночь, зная, что все еще должна родить неживого ребенка. Каково это было для нее... Я никого ни за что еще так не уважал. Я буду любить ее всегда, несмотря ни на что".

Спустя семь недель душевные раны все еще свежие. Горе и боль усиливаются тем, что причина смерти маленькой Рене до сих пор остается неизвестной. Артер и Рейчел подозревают, что о ребенке на последних этапах беременности заботились не так, как следует, но результаты экспертизы должны все расставить по своим местам.

"Я был так ошеломлен поддержкой, которую мне оказали. Я знал, что многим людям это будет небезразлично, но не ожидал, что они позвонят, — говорит Гарри. — Звонил Мартин О'Нил, вместе с ним был Рой Кин, передавал наилучшие пожелания. Товарищи по сборной, с которыми я даже не очень близко общаюсь, отправляли мне сообщения. Мне писали люди со всего мира — за субботу, воскресенье и понедельник я получил, наверное, тысячи три сообщений. Клянусь, я прочел каждое из них. Рейчел тоже прочла большую часть".

В Борнмуте, где Артер довольно известен, все тоже помогали ему, как могли. Эдди Хау, главный тренер, был "невероятен". Ричард Хьюз, главный скаут и один из лучших друзей Артера, всегда был рядом, товарищи по команде тоже готовы были поддержать на поле и за его пределами.

Артер никогда не забудет, как, например, Саймон Фрэнсис и Чарли Дэниелс вместе с девушкой Хьюза зашли к нему домой в четверг, пока Рейчел еще была в больнице, чтобы помочь успокоиться и собрать вещи, купленные для ребенка. Жизнь дома стала хоть немного менее невыносимой.

Поездка из больницы домой в тот вечер была просто ужасной. "Я не могу описать это чувство. Было очень тяжело. Из глаз постоянно текли слезы. Следующие дни тянулись, как годы. Я не мог смотреть на разбитую горем Рейчел и все время думал: "Если бы только она могла не мучиться так, как я". А ей, конечно, было во много раз хуже".

"В пятницу я увиделся с тренером в его офисе перед тем, как парни начали собираться на тренировку. Я объяснил ему, что произошло — не так, конечно, как сейчас рассказываю Вам; я тогда был весь в слезах, плакал. Даже не мог смотреть ему в глаза, но я уверен, что тренер тоже был расстроен. Я все же сказал: "Сегодня я тренируюсь, а завтра буду играть, если Вы решите выпустить меня на поле. Я очень хочу играть в футбол".

"Рейчел сама подвезла меня на стадион. Она хотела это сделать, ведь на матч пойти никак не могла. Помню, как уже должен был выходить из машины, но мне пришлось залезть обратно, потому что я расплакался. Я просто не мог пройти сквозь толпу людей. Рейчел тоже расстроилась, но сказала мне: "Давай, ты сможешь, будь сильным". Я несколько раз глубоко вдохнул и прошел мимо людей. Дошел до раздевалки, но не смог зайти внутрь из-за слез. Побежал в туалет и снова заплакал".

"Я не знаю, как мне удалось собраться и выйти на поле. Тренер пригласил Энди, капеллана, в раздевалку перед матчем. Энди выступил перед нами с очень трогательной речью. Готов поспорить, что несколько других ребят тоже плакали. Я почувствовал, что все меня поддерживают в эту непростую минуту".

О потере Артера болельщикам сообщили лишь незадолго до начала игры. Футболисты Борнмута вышли на поле с черными траурными повязками. "Если я собирался играть, то нужно было сказать людям обо всем. Если бы я сломался на поле — а этого я очень боялся — то все бы поняли причины, мне бы потом не пришлось объяснять".

"Во время матча, когда судья показал мне желтую карточку, я почувствовал, что эмоции берут надо мной верх. Я готов был наорать на рефери за любое слово в мою сторону".

После игры Артер получил награду лучшего игрока матча; в такой ситуации она была очень к месту.

Спустя некоторое время Артер начал все-таки осознавать, что произошло. "Это было уже перед Рождеством. Все семьи, все дети, которые мне встречались, радовались жизни. Мне хотелось такого же счастья. Я почувствовал, что мне нужно срочно убраться подальше".

Артер сломался, за день до матча с Вест Бромвичем. Но, слава Богу, в таком состоянии он пробыл недолго.

 "Позже Рейчел и моя семья сказали мне, что так нельзя. Что это последнее, чего хотела бы моя маленькая девочка, а мне нужно взять себя в руки".

Артер очень благодарен всем за поддержку.

"Я никогда не считал, что у меня сильный характер. Моя девушка, наверное, скажет о себе то же самое. Но вряд ли кто-нибудь может осознать свою силу до того, как с ним случится что-то подобное".

Хотя Рене навсегда останется в их сердцах, Гарри и Рейчел знают, что нужно жить дальше. В случае Артера это значит заниматься любимым делом — играть в футбол, продолжать путешествие из Конференции в Премьер-лигу, выходить на поле каждый раз все более мотивированным.

"Теперь каждый раз я выхожу на поле для нее. Если Рене смотрит на меня, то надеюсь, она счастлива".

Перевод Юрия Паустовского

Стюарт Джеймс, The Guardian