​Стив Макманаман. El Socio del Todos

— Йохан Кройфф называл вас "elsociodeltodos" — парнем, который на поле "дружит" со всеми, может обыграться с каждым, благодаря которому функционирует вся команда. Вы согласны с ним?

— В Ливерпуле у меня была немного другая роль на поле, я был лидером. Но в Мадриде я окунулся в иную культуру, люди разговаривали на чужом языке, а в команде было полно своих звезд. В Ливерпуле я всегда должен был быть на шаг вперед, а в Реале играли Йерро, Рауль — там я стал более командным игроком. И с футболистами такого уровня это получилось без особого труда. Получаешь мяч, пасуешь товарищу по команде. Мы были настолько лучше всех остальных, что играть было очень просто. В Ливерпуле я был ответственен за действия команды на поле, а в Мадриде было как минимум семеро ребят, каждый из которых мог решить исход матча в одиночку. Отдаешь им передачи — и кто-нибудь неминуемо создаст голевой момент.

— В современном футболе все чаще проявляется эгоцентризм игроков: это я пробью сам, передачу отдавать не буду, какой мне толк приносить пользу товарищу по команде и т.п. Но вас учили и воспитывали иначе.

— Взгляните на нынешнюю Барселону: Лео, Неймар, Суарес... Я бы не сказал, что там заметен хоть какой-либо эгоцентризм; у них вся команда — как семья. У них одни из лучших игроков мира: в центре поля Иньеста — на вид очень спокойный и скромный парень. Я лично с ним не знаком, так что не буду много говорить, но со стороны кажется, что в нем нет и следа эгоцентризма. Он с удовольствием поделится мячом с Месси или с кем-либо другим.

— Ну это вы говорите об одной из лучших команд в истории и о нескольких лучших в истории футболистах. Но среднестатистический игрок рассуждает иначе. Месси, Неймар, Иньеста — это все-таки элита.

— Я считаю, что чем выше классом, чем лучше игрок, тем лучше он это понимает. Вряд ли лучшие сосредоточены только не себе. Мне могут возразить, что Криштиану вроде как думает, что он пуп Земли, но и Роналду прекрасно понимает, что таким великим игроком его делают победы в матчах и турнирах. Тогда о нем говорят с восхищением, за поражения же— критикуют. А вот после победы в Лиге чемпионов и на Евро — сами понимаете. Меня часто спрашивают, каково было играть с Зиданом. Да, тогда Флорентино собрал лучших из лучших: Фигу, Зизу. Но когда Зинедин впервые зашел в раздевалку, он, и без того тихий парень, не разговаривал на испанском. Так вот он, лучший игрок мира, просто зашел и молча сел на скамейку — вся магия происходила на поле. У нас в Реале тоже были хорошие капитаны: Йерро, Рауль. Ни о каких эго в команде и речи не шло. Нам это и не было нужно: мы пришли в Реал, чтобы играть, отдавать все свои силы и побеждать. Мне нравилось в раздевалке. Понятное дело, я не мог быть шумным весельчаком, потому что не знал языка, но я со всеми хорошо ладил и чувствовал себя там, как дома.

— Сегодня тренеры и сами футболисты все больше думают о том, как бы перейти в клуб получше, выбить себе контракт пожирнее или же просто сохранить рабочее место. Все реже, даже реже, чем кажется со стороны, встречается та беспощадность к себе, желание побеждать во что бы то ни стало и работать ради этого с утра до вечера. 

— Возможно. Думаю, футбол изменился. И работа менеджера изменилась — проиграешь три матча подряд, и тебя выгонят. Но все же, взгляните, например, на Пепа — все, что для него имеет значение, это победы. Вряд ли он заботится о том, чтобы остаться на своем посту, неправда ли? Главное побеждать, выводить свою команду на новый уровень, завоевывать лучшие из возможных трофеев— не только для себя, хотя это тоже играет свою роль. Если Пеп выиграет чемпионство с Манчестер Сити, он, наверное, будет лучшим тренером в мире. 

—В детстве вы болели за Эвертон. Что делало Ирисок такими особенными в то время?

— Игроки Эвертона тогда были настоящей командой. Они показывали хороший футбол, но главное — чувство единства, сплоченности. Все отлично ладили друг с другом, в команде не было ни одного идиота, который бы портил картину. Вот на Барселону взгляните — я даже не знаком ни с одним из игроков Барсы лично, но я практически уверен, что там никто не мешает друг другу, никто не ставит себя выше остальных. Они всегда выглядят так, будто для них главное — победа. Если человек попадает в команду, входит в коллектив и начинает создавать проблемы или просто не может поладить с товарищами — все совсем по-другому. Например, когда в Мадрид переехал Николя Анелька, уже через месяц — после того, как он в интервью высказывался о Рауле, Морьентесе и рассказал, как ему не нравится в Мадриде, — уже через месяц было понятно, что надолго в клубе он не задержится. Да, он забивал в полуфинале Лиги чемпионов, был важным игроком на поле, но через месяц после победы в ЛЧ он ушел. Он не подошел команде, а команда — ему. 

— Вы очень хотели играть за границей. Если дело не в более выгодном контракте, то откуда возникло это желание? Проверить, испытать себя? 

— Можете поверить, дело было не в деньгах. Ливерпуль предлагал мне очень даже неплохой контракт в случае, если я останусь. Но мне, на самом деле, просто хотелось уйти, хотелось поиграть за рубежом. В Ливерпуле-то я, к примеру, не играл в Лиге чемпионов, а это тоже очень важно. Я знал, что играю очень хорошо, и мне было просто необходимо попробовать себя на высшем уровне. Моя мама умерла в мае, как раз в конце сезона, но тогда я уже принял решение уйти. Я не знаю, в чем конкретно было дело в тот момент, просто хотелось уехать. Оставаться в Премьер-лиге и выходить на поле против Ливерпуля за другой клуб я не собирался. Мной интересовалось много хороших команд, которые также были интересны и мне. 

— Барселона, Ювентус, мадридский Реал, например...

— Да-да, я уже практически переехал в Италию, даже усиленно учил итальянский, брал уроки. Но когда интерес проявил Мадрид, который только что выиграл Лигу чемпионов, со своей-то белой формой... Ювентус тогда тоже был звездной командой, но Реал был просто самым лучшим на планете. Долго я не раздумывал.

— Возникали какие-либо трудности? Вы не волновались по поводу языка? Да и вообще о том, подходит ли вам Мадрид как город, не считая футбольную составляющую? О чем вы тогда думали?

— Я думал о том, что это будет очень сложно. Мне пришлось учить язык, и теперь уже я брал уроки испанского. А город — я знал, что город прекрасен. Я же до этого жил в Ливерпуле, а значит любой другой город был бы больше, лучше, чем Ливерпуль — небольшой городишко с населением всего в полмиллиона человек. Я был готов к переменам. Так что язык был самой серьезной преградой. Когда я уже переехал в Мадрид, то понял, что сам клуб не так хорошо организован, как маленький, семейный Ливерпуль. Реал был солидным, большим клубом, но порядка не хватало. Помню, на следующий год, когда президентом стал Флорентино, меня расспрашивали, как все устроено в Ливерпуле, есть ли у игроков специальные зоны для отдыха, есть ли то, есть ли это. Да, если сравнивать с нынешним Реалом, это небо и земля. Например, моя жена как-то захотела приехать посмотреть игру. И ей пришлось стоять снаружи на морозе, ждать, пока мы, игроки, выйдем наружу. 

— Просто ужас. Если не ошибаюсь, вам даже не помогли с жильем.

— Нет, не помогли. Тогда дело было так: раз уже попал в лучшую команду мира — с остальным уж как-то сам разбирайся. Но я выбрал дом, и пока мы ездили на предсезонку, жена навела там порядок, расставила мебель, телевизор, все остальное. К счастью, не пришлось торчать в отеле. Так что, когда я вернулся в Мадрид, то почувствовал себя уже действительно как дома. 

— А это очень важно для футболиста, не так ли?

— Конечно. Особенно если ты только что перешел в Реал, и испытываешь это колоссальное давление, надеешься оправдать ожидания фанатов.

— Некоторых игроков уважают за то, чего они достигли. Некоторые не добиваются ничего, но болельщики их все равно любят. А есть те, кто посредине: может быть, они и добивались высот, но независимо от того, что они делали на футбольном поле они славятся либо своим характером, либо философией, какими-то мыслями — и фанаты за это очень тепло к ним относятся. Мне всегда казалось, что у вас есть что-то такое. Возможно, храбрость в работе с мячом, вроде: "Если у команды не идет игра, дайте мяч мне — я что-нибудь придумаю". Вы всегда жизнерадостно относились к футболу — за это, наверное, вас в равной степени ценят и друзья, и пресса. 

— Не спорю. Я всегда был очень дружелюбным человеком. Даже несмотря на то, что сперва в Мадриде я совсем не мог говорить по-испански, я постоянно улыбался, пожимал людям руки, здоровался, никогда не был холоден или неприветлив. Болельщики даже называли меня "лучшим человеком в раздевалке" — это очень много для меня значило. Даже когда я ничего не понимал, то чувствовал, что отношения с людьми у меня хорошие — а они чувствовали, что я нормальный парень. Я поначалу мог просто улыбаться, говорить какие-то глупости, жестикулировать. А когда мы с ребятами ходили на пиво, я обычно сидел молча, только иногда говорил что-то на уровне "buenosdias", но они знали, что я в порядке. Это было важно, потому что футболист должен обязательно влиться в команду. 

— А сделать это очень непросто, если не знаешь языка и постоянно боишься сболтнуть что-то не то, выставить себя дураком. А если учесть, что игроки все время либо работают физически, либо уже невероятно уставшие после тренировки — желание пообщаться у большинства вообще отпадает. 

— Да, чаще всего после какой-нибудь двойной тренировки, когда все тело ломит, хотелось просто сходить в душ и лечь спать или просто посмотреть в потолок. Но когда в свободное время ребята меня куда-нибудь приглашали, я никогда не отказывался, не оставался дома в одиночестве. И так каждый раз: шел гулять с товарищами по команде, сидел рядом с ними, пытался улыбаться, хоть как-то встревать в разговор... но вы же знаете, как испанцы говорят на испанском. Даже если ты более-менее знаешь язык, они тараторят так быстро, вставляют так много шуток...

— Как пулеметы.

— Да. Но нужно было просто выходить в люди и не бояться. Иначе бы у меня ничего не получилось в Реале. Но ребята всегда знали, что я хороший человек — Макманаман в порядке.

Грэм Хантер, Big Interview