"Возможно, через два года буду в Мюнхене"

Господин Штрайх, в одном телешоу, в котором Вы принимали участие вместе с Францом Беккенбауэром, он сказал Вам следующее: «А ты, оказывается, славный малый. Я-то думал, ты какой-то псих». Как Вы восприняли эти слова?

 

Мне это показалось не очень славным. Кому может нравиться, что его считают психом? Но я знаю, что он имел ввиду. Он тоже человек, который читает газеты и многое воспринимает так, как это подает телевидение.

 

Что из представления о Вас – правда, а что – клише?

 

А какое обо мне представление?

 

У многих – такое же, как и у Беккенбауэра. Футбольный фанатик, чуток странный, немного чудаковатый. Ну, и Вы ездите на велосипеде, что преподносится как нечто не от мира сего.

 

Это уже сумасшествие. Я езжу на стадион на велосипеде, потому что он рядом с моим домом. Так я добираюсь туда быстрее всего. Немного размяться после десяти-двенадцати часов на работе – разве это чудачество? Мне как-то сказали: ты не можешь ездить на стадион на велосипеде, потому что ты тренер клуба Бундеслиги. Некоторые так считают на полном серьезе. Вот это уже сумасшествие. Когда-то князья ездили на паланкинах и обрастали жиром, хотя вполне могли и пройтись. Но это же были князья.

 

 

Вас интересует Ваш имидж в обществе?

 

Конечно. Я бы хотел нравиться людям, и я стремлюсь к этому. Мне больше по душе, когда меня считают симпатичным, чем странным и чудаковатым. Кто-то может сказать, что в том или другом случае я поступил глупо. Но я не хочу, чтобы люди отворачивались от меня, не здоровались со мной и говорили, что я полный идиот. Я к этому очень восприимчив, это бы меня здорово задело.

 

Вы провели полтора очень эмоциональных года в качестве тренера профессиональной команды. В самом начале Вы сказали: я не представляю себе, чем буду заниматься через десять лет. Все еще не знаете?

 

Это вопрос физической готовности. Я уже двадцать лет работаю тренером, не только эти полтора года. До профессионалов у меня была молодежь. С ними я работал так же, как теперь с профи. Я пытался дать максимум на каждой тренировке. Точно то же я делаю сейчас, и буду делать всегда. Это приносит удовлетворение, но в то же время полностью выматывает. Я не знаю, насколько у меня хватит сил. Может быть, через три года я скажу: все, больше не могу. Когда я замечу, что мои тренировки бесполезны, то больше не захочу этим заниматься. Возможно, это произойдет через год, а может через три.

 

Все 20 лет тренерской карьеры Вы провели во Фрайбурге. Вам не хочется попробовать себя где-нибудь в другом месте?

 

Так меня пока никто и не приглашал. Если со мной свяжется какой-нибудь большой клуб, например Гамбург, может быть, я скажу тогда: хочу перейти в Гамбург. Но они меня не хотят. Ничего не могу с этим поделать.

 

А может, Вы скажете: «Я человек привычки, и остаюсь здесь»?

 

Я в любом случае человек привычки. Здесь есть несколько аспектов, которые мне очень по душе. К тому же я знаю очень мало языков. Понимаю немного по-французски и по-испански, знаю английский, но это очень мало по сравнению с другими. Я попросту ограничен.

 

Но все же Вы не исключаете возможность перехода в другой клуб.

 

Знаете, в футболе постоянно случается так, что дела идут не так хорошо, как раньше или не приходит результат. Это может произойти когда угодно и со мной, даже здесь, во Фрайбурге. Но если я тогда все еще буду в состоянии работать, то с удовольствием принял бы другую команду, потому что мне нравится быть футбольным тренером. Может, года через два-три я буду в Оснабрюке или Мюнхене.

 

В Мюнхене?

 

Да, с Шестидесятыми (Мюнхен-1860 – прим Football.ua).

 

А может в Баварии?

 

Это крайне маловероятно. У них есть Пеп Гвардиола.

 

Может звание «Тренер года» от Вас перейдет к нему. Ажиотаж такой, будто Мессия сошел с небес собственной персоной.

 

Он в этом не виноват. Я уверен, что ему было бы намного приятнее, если бы все проходило тише. Но мне интересно, как он справится с ролью, которую ему навязали. Останется ли он верным самому себе. Человека часто возносят высоко лишь для того, чтобы потом ему было больнее падать.

 

Вы во Фрайбурге тоже считаетесь своего рода Мессией, только меньшего масштаба. Как Вы с этим справляетесь?

 

Я – Мессия? Нет. Конечно, меня теперь узнает больше людей, чем раньше. Но все просто говорят «Добрый день» или кивают. Когда я хочу убежать от всеобщего внимания, то прячусь в своих защитных местах – дома с семьей или у друзей. Главное не забывать кто ты на самом деле. Людям в основном нравишься не ты, а представление о тебе.

 

И есть опасность перепутать первое со вторым?

 

Конечно, но я всегда чувствую себя частью команды. У нас есть тренерский коллектив, я ничего не делаю в одиночку. Я не настолько хорош, чтобы все делать самостоятельно. Результат тогда был бы хуже. Все происходит в активном взаимодействии. Мы всегда работаем с игроками с верой, что футболист развивается, если полностью участвует в тренировочном процессе. Тогда у него есть понятие о том, что он делает. Иначе последствия будут печальными.

 

Когда новички рассказывают о своих первых неделях во Фрайбурге, они, описывая клуб, часто используют слово «необычный».

 

У нас все проходит очень непринужденно и относительно открыто как для профессионального клуба. По крайней мере, так говорят мне новые игроки. Это не футбольная фабрика, где с футболистами обращаются как с активами, и первостепенное значение имеют деньги.

 

Все-таки это очень странная ситуация. Вы заняли пятое место, будете играть в Лиге Европы, но лидеры команды типа Крузе, Калигури, Флюма или Макиади пользуются возможностью выкупа контракта, чтобы перейти в клубы, которые заняли места намного ниже Фрайбурга.

 

Они хотели больше денег, тут ничего не поделаешь. С этим нам приходится жить. Но они не ушли от нас, говоря, что мы — ужасный клуб. Они заиграли здесь настолько хорошо, что их захотели другие. Это важно. А те, кто не был с нами успешен, покинул клуб не из-за того, что им здесь было невыносимо. Было бы нехорошо, если бы они уходили и говорили: со мной здесь плохо обращались, они думают только о деньгах, а тренеру главное попасть в газеты. Это было бы очень неприятно. Но пока такого не случалось.

 

Вы можете понять игроков, когда те поддаются на более выгодные финансовые условия других клубов?

 

Они сравнивают себя с коллегами. Это вполне нормально. Тогда в какой-то момент ты приходишь к работодателю и говоришь, вот там или там я смогу зарабатывать вдвое больше. Конечно, здесь я многое приобрел, стал лучше и моей семье здесь нравится. Но у меня остается вот столько времени, и сейчас подходящий момент. Однако если всегда руководствоваться этим принципом, это может быть опасно. Например, у тебя есть две яхты. Но у твоего соседа яхта больше. И у тебя возникает навязчивая идея: хочу яхту крупнее и мачту выше. Одна рубашка стоит 5000 евро, другая – 40 евро. Я ничего не имею против, если человек покупает себе рубашку за 5000 и считает, что это хорошо. Дело не в этом. А в том, к чему это может привести. Я объясняюсь так подробно, потому что это касается и меня в том числе. Куда я зайду с таким подходом? Какой пример я тогда подам?

 

Вы в таких вещах оглядываетесь на других?

 

Мы все в одной лодке. Я должен постоянно работать, бороться и стараться не давать себя развращать вещам, которые вредны для меня и моего окружения.

 

Вы кажитесь человеком, для которого материальные ценности и показатели положения в обществе не так важны.

 

У меня есть машина; дом, и немаленький; велосипед, много рубашек; обувь; я ездил в отпуск. Я хорошо питаюсь. Я могу сейчас минут двадцать перечислять материальные вещи, которыми я владею. Очевидно, что материальные вещи для меня важны, иначе я жил бы совершенно иной жизнью.

 

Когда в конце мая стало известно, что кроме всех прочих клуб покинет и Седрик Макиади, который воспользовался пунктом об отступных, чтобы перейти в Бремен, Вы сказали, что были шокированы.

 

Просто такие вещи, как случай с Макиади, мне нужно сначала переварить. Всю эту историю с переходами. Речь идет уже не о футболе, а о других вещах. Везде, где деньги играют важную роль, людям приходится нелегко. Это словно золотой телец. Кто ему поклоняется, платит высокую цену.

 

Как клуб, постоянно работающий с одним из низших бюджетов в лиге, Фрайбург видит свою перспективу в расчетливости и Вас в качестве главного тренера. Юпп Хайнкес сказал, что лучший игрок Фрайбурга играет на позиции тренера.

 

Я всего лишь часть команды. Мы достигли успеха не только из-за меня и не только благодаря игрокам основной обоймы. Для успеха тебе необходим и 17-й, и 18-й игрок команды, а также те парни, которые остаются на трибунах. Потому что они создают конкуренцию. Они тоже работают ради общего блага. Мы никого не отвергаем и не унижаем. Мы пытаемся вживаться вместе. Дело тут не в какой-то идейности или романтике. Совсем наоборот. Мы стараемся подходить ко всему максимально профессионально и четко.

 

Все же многое во Фрайбурге напоминает о романтике времен Зеппа Гербергера. Совместная жизнь, совместные увлечения, общение игроков – это для Вас важно. Как это сочетается с современным представлением о футболисте, как об отдельном мини-предприятии.

 

Да, это может показаться чем-то противоположным, но может и сочетаться. Если бы игроки не были так сосредоточены на своей карьере, они бы не играли в Бундеслиге. Им приходится преодолевать огромные трудности, чтобы достичь этого уровня. Для этого нужно немного дистанцироваться. Я бы не назвал это мини-предприятием. Ввиду того, что им приходится жить в этом напряжении, некоторая общность становится очень важной. Если у нас это отобрать, что у нас остается? Если отобрать доверие друг к другу, отобрать раздевалку, в которой команда может пообщаться наедине. Это пространство, в котором игроки могут выразить свои эмоции, сказать крепкое словцо, поспорить с тренером, так чтобы все это не оказалось на следующее утро на страницах газет. Это пространство также становится маленькой родиной для тех, кто приехал сюда издалека.

 

Этим летом Вам приходится проводить большую перестройку. Адмир Мехмеди стал уже седьмым новичком команды в межсезонье. Какие у Вас ожидания перед началом нового чемпионата?

 

У меня нет никаких ожиданий. Я надеюсь, что мы не вылетим, и это наша главная цель. Это может звучать странно, ведь в прошедшем сезоне мы заняли пятое место, но это на самом деле так. Нам предстоит пережить настоящее приключение. Я все еще не могу себе представить как это, в четверг играть матч Лиги Европы, а уже в воскресенье противостоять хорошо отдохнувшему Вольфсбургу, который целую неделю готовился к матчу с нами.

 

Не похоже, чтобы Вы были очень рады участию в Лиге Европы.

 

Я рад, что смогу пережить это и жду старта с нетерпением. Но в то же время я очень боюсь. Нас покинули игроки, с которыми я работал несколько лет, которые отлично понимали, чего я от них хочу. Теперь мы латаем команду за четыре-пять недель. Я говорю так: наткнувшись на гору, попытайся прорыть в ней туннель, нет – взойди на нее, а если и это не можешь – найди окольную дорогу. А на следующей неделе подготовься так, чтобы в этот раз все получилось. Я все еще не знаю, как это будет: до четверга готовиться к матчу в Лиге Европы, а в пятницу уже ехать в Вольфсбург или Гладбах. Раньше мы всю неделю работали по точно расписанному графику. Теперь все иначе, да еще и новая команда. Это похоже на авантюру.

 

Фрайбург уже не единожды вылетал из Бундеслиги, и даже в год, когда команда принимала участие в еврокубках. Является ли вылет неотъемлемой частью бытия ориентированного на воспитание талантливых молодых игроков клуба, такого, как Фрайбург?

 

Это является неотъемлемой частью бытия всякого клуба, ведь это футбол. Но для нас в чуть большей мере. У нас нет таких финансовых средств, какие есть у других. Но мы не забиваем этим голову. Мы работаем над тем, чтобы и в следующем году играть в Бундеслиге.

 

А как насчет снова попасть в еврокубки?

 

Нет. Это уже из области фантастики.

 

Вы бы согласились на место с восьмого по десятое в следующем сезоне?

 

Да, это означало бы, что мы не вылетаем, а еще то, что мы хорошо играли. Мы не умеем занимать восьмое-десятое место при плохой игре.

 

Tageszeitung как-то назвала Фрайбург «Барселоной для бедных». Как Вам это?

 

Если кто-то так и правда сказал, это меня очень радует. Очень. Это большая честь.

 

Красота игры всегда важнее результата?

 

А что такое красота? Каждый определяет ее согласно своей картине мира. Есть страны, в которых высоко ценится защита собственных ворот любыми средствами. Представьте себе, что двадцать лет назад в матче Серии А по истечению часа игры счет становится 3:3. Тогда в барах многие бы встали, махнули бы рукой и ушли. Так что такое красота – черная стена или цветастая юбка?

 

А чем она является для Вас?

 

Зависит от обстоятельств. Иногда и черная стена, или серая. Серое тоже может быть красивым. Например, в прошлом сезоне была игра с Баварией, когда мы проиграли 0:1. Мы не действовали так, будто мы ровня сопернику, хотя в итоге Юпп Хайнкес сказал, что Фрайбург не играл от обороны. Мы просто хотели играть в нормальный футбол, и по возможности сыграть вничью. И не собирались жертвовать чем-то ради красоты. Просто хотели выглядеть целостно.

 

Беседовала Аня Шрамм, Die Welt

Перевод и адаптация Андрея Курдаева, Football.ua