Малый: "Переживаю, что лишил Москву очка"

- Я признаю свою ошибку, -- вздохнув, произнес судья. – Я ошибся и считаю, что "двойка", выставленная мне делегатом матча, была справедливой. Как бы грустно все ни было, это так. Вот сейчас, разговаривая с вами, я снова смотрю видеоповтор – на сей раз из-за ворот. Ошибка явная: в штрафную до удара вошли игроки обеих команд. Отрицать что-либо глупо…

- Чем вы руководствовались, принимая решение отменить гол?

- Попытаюсь объяснить. При исполнении пенальти арбитр в поле должен следить за бьющим игроком и при этом смотреть за тем, чтобы другие игроки не входили в штрафную до удара. И если действия ближнего к судье игрока еще можно как-то «зацепить», то уследить за дальними практически невозможно. Это даже не «раздвоить», а «растроить» зрение надо!

Так было и в этой ситуации: в полутора метрах от меня стоял игрок «Москвы». И непосредственно перед выполнением удара я обратился к стоящим рядом футболистам, попросив не входить в штрафную до удара. А ближнего ко мне «горожанина» я вообще чуть ли не за руку схватил: «Стой! Не двигайся до удара!». Ошибка моя была ровно в одном: надо было сделать три-четыре шага назад вдоль линии штрафной, к углу штрафной. Это дало бы мне возможность увидеть всю картину панорамно. Но все мое внимание было сконцентрировано на этом, ближнем ко мне, игроке – чтобы он не вошел в штрафную до удара. Поэтому четко определить, что происходило в другом углу штрафной, мне было сложно.

И еще – все происходит в доли секунды, в том числе и принятие решения: удар, периферическим зрением я вижу этого самого ближнего игрока, реагирую на него, и вместо того, чтобы дать перебить пенальти, показываю – свободный от ворот. Все!

- А лайнсмены разве не должны помогать главному в подобной ситуации?

- Вообще должны. И помощь была. Тот лайнсмен, который находился ближе ко мне, в соответствии с рекомендациями, следил за Чонтофальски: чтобы и вратарь не двигался. А тот, что стоял у другой боковой линии, не мог видеть, кто входит в штрафную до удара в принципе. Он располагался в шестидесяти метрах от эпизода! Словом, я не собираюсь переваливать свою вину на кого бы то ни было. Я виноват. Мне и отвечать.

- То есть в тот момент вы были уверены в правильности принимаемого решения?

- Я был абсолютно уверен. На сто процентов. Но еще раз повторю: ошибка носила методический характер. Мне просто нужно было отойти к углу штрафной.

- Эдуард, скажите, а часто ли судей проверяют на знание правил?

- Вы это к чему? А-а… Я знаю правила и все их тонкости. Проверяют нас регулярно. Если вам интересно, можете посмотреть результаты моих теоретических зачетов. Они довольно-таки высокие. Я не хвалю себя, но это так и есть. Поймите, на поле все происходит в доли секунды: один неверный ракурс, один неверный взгляд могут все решить. Особенно, когда все 90 минут игры находишься в напряжении. И тогда случаются такие вот результаты…

– Не жалеете, что вас назначили на этот матч?

– Ничуть. Более того, хочу выразить огромную благодарность руководителям КФА, что мне доверили судить эту игру. Я ошибся, но ошибки бывают у всех.

– С руководством КФА уже общались?

– Разумеется, общался. Обсудили, в чем была моя ошибка и ее причина. Своим руководителям я сказал то же, что и вам. Разговор, разумеется, происходил уже после просмотра мной видеозаписи.

– Какого наказания ждете?

– Вопрос сложный. Как человек, допустивший ошибку, я, безусловно, должен понести какое-то наказание. Но каким оно может быть, я сейчас ответить не готов. Впервые оказываюсь в такой ситуации и не знаю, какое наказание полагается за подобные ошибки. А прогнозировать сейчас ничего не хочу. Какое бы ни было решение, я восприму его совершенно спокойно. Как говорится, что заслужил, то заслужил. Куда деваться?

– А вы читали газеты после злополучной игры?

– Вашу газету прочитал точно. Что ж, все, что вы написали, по делу. В том числе и оценка главы инспекторского комитета Алексея Спирина. Единственное, что волнения в том эпизоде у меня не было абсолютно. Предстартовое – да, было, но в процессе игры, когда включился в работу, оно ушло.

– Вы в курсе позиции ФК Москва?

– Нет, а что у них за позиция?

– "Горожане" хотят справедливости, то есть переигровки, но при этом не будут настаивать на вашей длительной дисквалификации.

– Насчет переигровки могу сказать только одно: решение по этому вопросу будут принимать соответствующие органы. А по поводу меня, – Малый вздыхает и отвечает после паузы. – Я могу лишь предполагать… Возможно, они посмотрели весь матч, увидели, что я работал в соответствии со своим пониманием футбола. И, надеюсь, поняли, что ошибка, допущенная мной, носила методический характер.

– Вы не хотите извиниться перед руководством, футболистами и болельщиками Москвы?

– А что им толку от моих извинений?! Им-то от этого легче все равно не станет.

- Как думаете, вам в дальнейшем доверять судить матчи Премьер-лиги?

- Оценивать шансы не мне, а тем, кто будет принимать решение. Но очень надеюсь на то, что продолжу судить. Я не для этого в прошлом году делал операцию, целый год потратил на восстановление, чтобы распрощаться с судейской карьерой.

- Когда вас вызовут в Москву для объяснений?

- Пока не вызывали. Что будет дальше, даже и не знаю.

- Вы улетели из Питера только в понедельник днем. Что делали все это время после окончания матча – практически сутки?

- Могу сказать только, что переживал. Очень переживал. Из гостиницы почти не выходил. Не хотелось. С удовольствием бы улетел домой, в Волгоград, да в воскресенье не было прямых рейсов. Поэтому, собственно, и билет изначально был куплен только на понедельник.

- За эти два дня ваш телефон, наверное, раскалился докрасна.

- Да уж… Телефон звонил, практически не переставая. Журналисты, родственники, арбитры. Кстати, спасибо коллегам большое: они очень меня поддержали! А еще звонили люди, не имеющие никакого отношения к футболу, просто смотревшие игру: ее же по Первому каналу показывали. Звонили, интересовались, естественно, что да как, почему, мол, такое решение принял.

- Угроз, надеюсь, не было?

- Никогда не получал угроз по телефону – Бог миловал. И надеюсь, что никогда не получу.

- Вы теперь существенно потеряете в деньгах.

- Да, я потеряю, по-моему, половину гонорара за матч. Но не в деньгах дело. Я переживаю, что ошибся, невольно лишил Москву очка.

- По голосу чувствуется, что вам сейчас нелегко.

- Это действительно так. Но я справлюсь. Я – бывший спецназовец, ГРУ-шник – два года служил в Нагорном Карабахе. И в моей жизни, поверьте, бывали переделки посерьезнее этой… А еще, я сам играл, был вратарем – даже в высшей лиге за Ротор. Потом – перелом руки и карьере – конец. В позапрошлом году получил тяжелую травму, год восстанавливался. Похоже, теперь снова придется все начинать сначала. Помните, как у Конфуция: «Силен не тот, кто не падает, а тот, кто может находить силы каждый раз подниматься и идти дальше».