Прощание с командиром

28 октября 2000 года центральный защитник Мальорки Фернандо Ниньо Бехарано, в свои 26 наконец-то начавший осознавать, что он становится титуларом в клубе Примеры, получил на утреннем занятии такую тактическую инструкцию от главного тренера: «Слышь, пацан, иди сюда. Ривалдо знаешь? Играешь с ним плотно, понял? Если забьет, то две следующие недели будешь пылить за филиал». Торопливо кивнув, Ниньо поспешил удалиться: Луиса Арагонеса он боялся. Вечером Мальорка сенсационно обыграла Барселону со счетом 2:0, а Ниньо в лучших традициях Высоцкого «стонал, но держал». К концу сезона Мальорка финиширует третьей, Арагонесу будут петь гимны и предлагать улучшенный контракт, но вместо еврокубков он уйдет в Сегунду – вытаскивать из высокотоксичного дерьма свой любимый Атлетико.

Из уважения Луиса Арагонеса прозвали в Испании «Мудрецом» (полный вариант – «Мудрец из Орталесы», района на северо-востоке испанской столицы), хотя вариант «Диктатор» куда лучше бы отражал манеру энтренадора работать со своими коллективами. Он никогда не называл футболистов по именам, редко по фамилиям, чаще по позиции («Вратарь, мы сегодня победим, потому что я удачливый, черт меня дери, тренер, ты понял?!» – это Икеру Касильясу перед четвертьфинальной серией пенальти против Италии на Евро-2008) и еще чаще – терминами вроде «сынок», «пацан» и «эй, ты».

Эта нарочитая грубость представителя хардкорного олдскула в эпоху постмодерна и толерантности часто ставила Луиса Арагонеса в двусмысленное положение. Так, на тренировке испанской сборной он назвал Тьерри Анри «черномазым», после чего отказался извиняться, предъявив убийственный в своей откровенной прямоте аргумент: «Но он же черный! Я называю белого игрока белым, а черного черным. И что я делаю не так?»

Стилистика поведения крутого деревенского парня в среде выхолощенных городских пижонов, которые, возможно, лучше одеваются, но вот рубить дрова совсем не умеют, подчеркивала характер Луиса Арагонеса еще в бытность футболистом. Он начинал в Хетафе, не прошел в первую команду Мадрида, играл за Овьедо и Бетис, после чего перешел в Атлетико, где стал иконой: десятилетняя карьера, 123 мяча в 265 матчах и Трофео Пичичи сезона 1969/70 как бы все способны сказать и сами, тут что-то комментировать не требуется вообще.

Он стал тренером через неделю после того, как перестал быть футболистом: 24 ноября 1974 года отыграл 90 минут во матче с Хихоном, а уже 1 декабря 1974 года сидел на банкилье в качестве «мистера» в гостевом поединке против Валенсии. Великий Висенте Кальдерон Перес-Кавада, бывший в ту пору президентом Атлети, скажет: «Луис и так является нашим играющим тренером, так почему бы ему не поруководить командой на официальной основе?»

Начав с выигрыша Межконтинентального кубка, в финал которого Матрасники загремели по причине отказа Баварии, Луис Арагонес на выходе завоевал со своими командами девять трофеев.

«Мудрец» не любил условности. «Я ношу спортивный костюм потому, что мне в нем удобно. Пиджаки, галстуки – это все не для меня, я не менеджер из офиса». В сезоне 2001/02 он поднял Атлетико из Сегунды в Примеру, не вынимая изо рта сигарету на скамейке запасных. Так как Арагонесу вообще по жизни мало кто мог бы что-то сказать против, то телевизионщики Сегунды просто стыдливо отводили камеры в сторону. Затем, уже в Примере, переговорщиком выступил одиозный Хесус Хиль, президент Атлетико, который и сам был любителем подымить, упросивший тренера не подкуривать прямо на банкилье.

В 2004 году он возглавил Фурию Роху после долгих пятимесячных переговоров с национальной федерацией. «Вот что, парни, – заявил он на первом занятии, мрачно, но с видимым удовольствием выпуская вверх колечки дыма (скрепя сердце, RFEF позволила энтренадору курить на закрытых тренировках), – вы знаете меня, я знаю вас. Футбол простая штука: мы не имеем над соперником превосходства в «физике», но мы лучше в технике. Вот и будем это использовать».

Первое поражение испанская сборная под руководством Арагонеса потерпела лишь спустя два года – уступив в одной восьмой финала французам. «Мудрец» немедленно взял всю вину на себя и подал в отставку: уговаривали остаться всем миром – его Фурия была чудо как хороша.

Луис Арагонес начал отборочный турнир к Евро-2008, по сути, тем же составом, что и участвовал на мундиале, но по ходу пьесы отказался от таких знаковых фигур, как Сантьяго Канисарес, Мичел Сальгадо и Рауль. Отсутствие Рауля в заявке национала моментально породило дебаты космического масштаба, а пресса обвиняла Арагонеса в «антимадридизме», припомнив его слова, произнесенные в 1961 году, когда он покинул бланкос, выплюнув на прощанье: «Я никогда больше не буду иметь дел с этим клубом» («Мудрец» сдержал обещание и никогда не тренировал Мадрид, несмотря на то, что получал приглашения из офисов на Бернабеу).

Луис Арагонес приносит испанской сборной первый международный триумф за 44 года!