Забытая революция. Часть 1
«Кто из шотландцев первым пересек границу ради футбола? Я не раз с удовольствием слушал всякие рассуждения и доводы по этому вопросу, поскольку сам имею к нему прямое отношение. На самом деле первым шотландцем, который пересек границу, чтобы играть в футбол, был я».
Это выдержка из интервью, которое лондонская Weekly Dispatch опубликовала в своем выпуске от 4 ноября 1922 года. Корреспондент газеты взял его у 71-летнего Джеймса Джозефа Лэнга, стюарда стадиона Айброкс Парк, когда-то небезызвестного нападающего, действительно одного из первых шотландцев в английском футболе и, возможно, первого профессионала в его истории.
Когда осенью 1876 года Лэнг переезжал в Шеффилд, ничего особенного сам этот факт собой не представлял, поскольку скотты ехали в Англию всегда, а в XIX веке и подавно. Шотландия на ту пору считалась одной из самых промышленно развитых и урбанизированных стран Европы, но массовый отток эмигрантов не прекращался никогда. Причины тому были разные – это и низкий уровень зарплат, и печальные жилищные условия, и спады экономики, которая напрямую зависела от тяжелой промышленности. Каждое десятилетие эмиграция отнимала у Шотландии сотни тысяч человек (больше теряла только Ирландия). В поисках лучшей жизни люди ехали в Северную Америку, Австралию, Новую Зеландию и соседнюю Англию.
Путь эмигранта в свое время избрал и один из братьев Смит, формально первых шотландцев, поигравших по обе стороны от англо-шотландской границы. В 1867 году Джеймс и Роберт были в числе основателей глазвегианского Куинз Парка, первого в стране футбольного клуба. На рубеже десятилетий поиск работы поочередно привел их в Лондон, а чуть позже получилось, что они начали играть в местном Саут Норвуде и успели посодействовать зарождению международного футбола. Роберт по натуре был путешественником и в 1873 году вдохновился интригующими перспективами, которыми так манили к себе Соединенные Штаты. Очень скоро он отправился за океан, где и началась его новая и весьма насыщенная жизнь, а все тогдашние футбольные ежегодники потом писали: «gone to the Rocky Mountains».
Братья Смиты были представителями среднего класса, под надзором которого тогда и воспитывался юный шотландский футбол. Но довольно быстро о себе заявил и рабочий класс, в те годы по всей Британии продолжавший борьбу за сокращение субботнего рабочего дня, которое происходило постепенно, начиная с 1840-х, и здорово повлияло на развитие спорта в целом. Это был тот самый небольшой кусок свободного времени, зажатый между рабочими буднями и священным воскресным выходным, когда люди могли заняться активным отдыхом.
Шотландскому народу этого хватило, чтобы в кратчайшие сроки безумно полюбить футбол: «Кажется, ничто не в силах помешать шотландскому футболисту. Дождь, град, снег и даже мороз не способен поколебать это невозмутимое спокойствие. В Англии с началом апреля мяч откладывают в сторону и забывают, пока осенние листья желтеть и шелестеть не начнут, а в шотландском футболе сезон, очевидно, вообще не заканчивается, ведь молодые клубы и даже некоторые постарше продолжают играть. Пекущее солнце, от которого потные волосы липнут к голове, и термометр, на котором 95 градусов (+35 °С – прим. А. Г.) в тени, не мешают им играть все лето, а на Рождество возиться с мячом по колено в снегу», – писал Дэвид Боун в Шотландском Футбольном ежегоднике 1880 года.
Если в первом розыгрыше Кубка Шотландии сезона 1873/74 приняло участие 16 команд, то во второй половине десятилетия их число перевалило уже за сотню (для сравнения – Кубок Англии этой внушительной цифры достиг только к середине 1880-х). Та же история была и с посещаемостью, которая в два-три раза превышала английские показатели. А все потому, что на севере Британии футбол превратился в игру рабочего класса несколько раньше, нежели в Англии.
Молодой Джимми Лэнг стал одним из участников этого масштабного процесса. Редди (как его прозвали, вероятно, за рыжие волосы) тогда работал на судоверфи John Brown & Company на Клайде. Именно там в 1869-м он потерял глаз и всю свою жизнь официально числился инвалидом, что никак не мешало игре в футбол – он тщательно скрывал этот недостаток, чтобы у соперника не возникало никаких преимуществ. Джимми сделал себе имя, будучи форвардом Клайдсдейла из Глазго, вместе с которым играл в финале первого Кубка Шотландии и несколько раз неудачно бросал вызов непобедимому Куинз Парку. В 1876-м Лэнг входил в число лучших нападающих страны и в марте впервые сыграл за сборную, забив в матче с валлийцами.
Его связь с футбольным Шеффилдом наладилась в том же году. За месяц до международного дебюта он ездил в сталелитейную столицу Империи в составе сборной Глазго, а в начале апреля его Клайдсдейл принимал шеффилдский Уэнсдэй на Киннинг Парк. Есть версия, что именно тогда господа из Шеффилда заинтересовались Лэнгом и предложили ему поиграть за их клуб. Сам Джимми рассказывал, что между февральской и апрельской встречей «шеффилдцы, по-видимому, пришли к заключению, что я им нужен».
Такой интерес был объясним, поскольку колоссальная популярность игры постоянно обеспечивала шотландский футбол первоклассными исполнителями, которые формировались в условиях массовой конкуренции. Индивидуальное мастерство было помножено на умение взаимодействовать на поле, в чем и заключалось главное преимущество шотландских команд. На современный взгляд вроде бы ничего особенного, но тогда это был шаг в будущее, который первыми сделали именно скотты. Неудивительно, что во второй половине 1870-х они регулярно обыгрывали англичан, как на уровне клубов, так и на уровне сборных.
Дэвид Боун в том же Футбольном ежегоднике давал отличную характеристику родному футболу: «Ты можешь играть за самый «светский» клуб и иметь чистейшую репутацию, но это не значит, что тебя вызовут в сборную. Твой отец может быть «Великим Моголом», но это не имеет никакого смысла. Свое место можно заслужить только старанием, и это самая лучшая и достойная черта шотландского футбола. За счет репутации тебе не дадут даже шанса. Когда клубов было мало, а хороших игроков еще меньше, ты как-то мог его получить, заслуженно или нет, но сейчас все по-другому, и это справедливо, потому что нет такого города или деревни, в которых не найдется поля и ворот одного из бесчисленных клубов».
По теме высокого уровня шотландского футбола тех лет есть одна легендарная в определенных кругах история о том, как в 1876 году в Астон Вилле появился еще один первопроходец по имени Джордж Рэмзи. Тогда он, насколько известно, работал в Бирмингеме и одним то ли зимним, то ли весенним днем прогуливался по Астон-парку. Вдруг его внимание привлекла толпа парней (как выяснилось потом, игроков Виллы), гонявших мяч, и немногочисленные зрители, за этим наблюдавшие. Джордж подошел, немного посмотрел и вместе с еще одним очевидцем, чтоб было поровну, попросился в игру. Джон Лервилл в своих килограммовых энциклопедических изданиях по истории Виллы очень красочно описывал явление Рэмзи молодым астонцам:
«Юноша стал для них истинным откровением. Когда он получал мяч, то извивался меж ними словно угорь, раз за разом проходя с мячом от одних ворот к другим. Численное превосходство и грубая сила были бесполезны. Никто не мог ничего поделать с человеком, который никогда не ждал, пока его собьют, ускользал от любого соперника, казалось, играл ногами так, будто это были руки, и буквально танцевал вокруг своих оппонентов, как хотел и когда хотел».
Немного времени понадобилось, чтобы Джордж сразу же стал новым капитаном Астон Виллы и одним из лучших игроков Западного Мидлендса. Это все указывало не только на его выдающиеся способности, но и на бесконечную любовь шотландцев к футболу, которую они проявляли везде, где бы ни оказались:
«Говорят, первое, что делает англичанин, пребывая в незнакомое место, так это торжественно отмеряет двадцать два ярда на самом ровном участке земли, который только смог найти, устанавливает три столбца и начинает играть в крикет. Футбол, похоже, столь же сильно привлекает шотландцев. Если не найдется клуба, в который он мог бы устроиться, то он создаст свой; а если найдется, то сразу же к нему присоединится», – годы спустя отмечал нападающий Виллы 1870-80-х Чарли Джонстон.
К таким же незнающим жизни без футбола шотландцам относился и 30-летний страховой агент Питер Эндрюс, по делам перебравшийся в Англию в начале того же судьбоносного 1876-го. Лидс, в котором он сначала поселился, оказался не совсем приветливым в футбольном плане, потому что там играли в регби. Благо, что в той страховой компании, в которой трудился Эндрюс, имелся филиал в Хили (в двух милях от Шеффилда), где он обосновался осенью и скоро начал выступать за одноименный клуб.
Разумеется, их пути с Лэнгом пересеклись, но они были знакомы еще до того. На родине Джимми и Питер как-то вместе играли за Истерн (клуб, одним из основателей и капитаном которого был Эндрюс), затем за сборную Глазго и Клайдсдейл в том самом апрельском матче против Уэнсдэй. Ну, а уже в Англии их футбольные отношения успешно продолжались в сезоне 1876/77. Тогда они дважды выходили в составе сборной Шеффилда против Бирмингема и даже встретились лицом к лицу в финале первого Кубка Шеффилда – Уэнсдэй взял верх 4:3.
Лэнг (на снимке сидит крайний слева) в интервью объяснял, что именно из-за Питера и возникла вся эта путаница с первенством среди шотландцев в Англии. Джимми утверждал, что сыграл свой первый матч за Уэнсдэй в первую субботу октября, чему нет подтверждений в газетах (возможно, игра была тренировочная), тогда как Эндрюс дебютировал за Хили в ноябре.
Как бы там ни было, но главный вопрос все же состоял не в том, кто из скоттов был первым, а кто из них первым приехал в Англию, чтобы непосредственно играть в футбол. Братья Смиты, Джордж Рэмзи, Питер Эндрюс – все они представляли средний класс и все они попали на юг исключительно по личным причинам, а не за тем, чтобы развивать футбольную карьеру.
Джеймс Лэнг отличался от них не только своим рабочим происхождением, но и тем, что ехал в Шеффилд по приглашению людей из Уэнсдэй, желавших усилить свою команду. В годы любительского футбола и речи не шло о том, чтобы получать деньги за игру, потому работа, на которую устроился Джимми, возможно, была всего лишь прикрытием. Более того, той небольшой фирмой по производству ножей, в которой он числился, владел Уолтер Фернихаф, вице-президент крикетного отделения и член комитета футбольного отделения Уэнсдэй. На то же указывал и первый историк клуба, писавший, что Лэнг «большую часть времени тратил на игру в футбол и чтение газет».
Несмотря на то, что прямых доказательств тому, что он был первым профессионалом в истории, нет, сам Джимми, став уже «крепким, бдительным стариком, который все еще жив и как обычно исполняет свои обязанности на главной трибуне Айброкс Парка», в том интервью в Weekly Dispatch все же признавался: «Я не собираюсь утверждать, что пересек границу, чтобы играть за просто так, потому что вы бы мне все равно не поверили, даже если бы оно так и было».
Продолжение следует
Антон Горовик, специально для Бей-беги