Серж Гнабри. Немецкий паренек, прошедший путь от тренировок в деревне до клуба мечты

Никогда не забуду первую встречу с Арсеном Венгером.

Мне было 16, только исполнилось. Это был непростой период для меня, потому что я оставил позади свою прежнюю жизнь в Германии, чтобы присоединиться к Арсеналу. Конечно, поначалу для меня было шоком оказаться в таком огромном клубе после деревни, население которой составляет шесть тысяч жителей.

Помню, как я впервые прилетел в Лондон на просмотр, клуб отправил водителя, чтобы забрать нас с родителями из аэропорта. Парень подъехал на черном BMW, и я был поражен. А я ведь из Германии. Там у всех BMW. Но та машина просто сияла. Я посмотрел на маму и подумал, что мы оказались героями фильма. Невероятные впечатления.

Так вот, первая встреча с Арсеном…

Я зашел в его офис с родителями, а Арсен сказал что-то вроде: "Привет, Серж. Как дела?" Помню, я буквально все время улыбался. В голове крутились мысли: "Чувак, перестань улыбаться. Пожалуйста, перестань улыбаться, уже стыдно".

Читайте также: Альфонсо Дэвис. Юный талант Баварии, не пожалевший любимую команду своего отца

Но я не мог остановиться. Я еле держался на ногах. За всю встречу я, наверное, не произнес и десяти слов. Я все думал: "Боже, Арсен Венгер знает, как меня зовут".

Помню, как он рассказывал о коридоре. На тренировочной базе Арсенала есть проход, который отделяет молодежную команду от первой. Арсен говорил, что мне нужно много работать, чтобы перейти на другую сторону, но его слова одурманивали. Все было настолько рядом. Ты переходишь коридор и видишь всех футболистов, за игрой которых следил по телевизору. Они идут в раздевалку, но ты еще не заработал свой пропуск.

Чтобы оказаться в другом конце коридора, нужно работать с двойной силой. Пока Арсен говорил, я смотрел на отца и видел на его лице выражение: "Да, Арсен. Расскажи ему, расскажи моему сыну". Я просто улыбался и кивал, но затем уже отец не мог остановиться. Он сказал: "Да, я ему то же самое говорил, Арсен. Он должен больше работать. Всегда ему это говорил!"

Мне было так стыдно. Я думал: "Пап, что ты говоришь? Помолчи, пожалуйста!"

У моего отца еще тот характер. Во мне уживаются две сильных стороны. Я очень горжусь своим немецким происхождением со стороны матери. Но отцовская линия составляет сильную ивуарийскую сторону. Он переехал в Германию в молодости. Думаю, он по-новому взглянул на жизнь. Каждый вечер, когда я ложился спать, он по несколько часов проводил за телефоном, общаясь со своими братьями и сестрами из Кот-д'Ивуара. Это было его развлечением. Это было еще до мобильных телефонов, поэтому он заходил ко мне в комнату, когда я разговаривал с другом по телефону, и говорил: "Серж, брось трубку! Сейчас будет звонить твоя тетя!"

Читайте также: Лорен: Венгер — лучший тренер, который мог быть у того поколения Арсенала

Было слышно, как в другой комнате он говорит по-французски и смеется всю ночь. Не могу представить, что это значило для него. Когда становишься эмигрантом в таком возрасте, то по-другому воспринимаешь мир.

В детстве родители говорили, что мне всегда придется стараться больше остальных из-за моего цвета кожи. Они так часто говорили об этом, что мне просто надоело. Мы жили в небольшой деревне возле Штутгарта, так что в детстве я не сталкивался с проявлениями расизма. Конечно, я внешне немного отличался от моих одноклассников, но я не чувствовал себя другим.

Отец особенно настаивал: "Если хочешь, чтобы тебя приняли, ты должен работать с двойной силой, не дай им подумать, что ты ленивый".

С двойной силой. С двойной силой. Я до сих пор слышу его голос.

Мы вместе ходили на тренировки в нашей деревне, когда мне было 11-12 лет, и он учил меня дриблингу, смещаться и бить по воротам. По девяткам, в дальний угол. Повторяли тысячи и тысячи раз на этом искусственном поле в Вайссахе.

Он говорил: "Серж, если ты научишься правильно выполнять это движение, то сможешь забить много голов".

Я совершал идеальный удар, и он просил повторить снова.

Мне кажется, у отца есть это чувство. Понимаете? Он мог видеть будущее. Сегодня это одно из моих коронных движений. Срезать угол и ударить. Та же мышечная память, что и на поле в Вайссахе.

Мы делали эти упражнения с 9 до 15 лет, наверное. Только я и он, одни в парке с несколькими мячами. Конечно, часто мне не хотелось этого делать. В 15 хочется развлекаться с друзьями, ходить в кино, вести нормальную жизнь.

Читайте также: Месут Озил: Я не требую, чтобы люди любили меня, просто хочу, чтобы они проявляли уважение к моим заслугам

Но одновременно глубоко в сердце хочется исполнить свою мечту. Должен быть кто-то, кто напомнит тебе, что для этого нужно, особенно в подростковом возрасте. Если бы рядом не было отца, я бы никогда не смог добиться успеха. Это касается не только тренировок и футбола, но также меня как личности.

Сложно описать чувства паренька, который в 15 выходит играть за местную команду без денег в кармане, а спустя два года играет в АПЛ, получает кучу денег и внимания. Моя жизнь поднялась с 0 до 100 очень быстро.

Ты смотришь за игрой Месута Озила по телевизору вместе с друзьями и восхищаешься им. А спустя два года уже пьешь с ним кофе. Ты с восторгом смотрел, как он отдает голевую передачу на Криштиану в Эль Класико, а теперь он сидит прямо перед тобой и спрашивает о твоих делах. Немного нереально. Тяжело не измениться в этой ситуации, если честно. Тяжело не забыть, кем ты являешься на самом деле.

Помню, Пер Мертезакер всегда критично относился ко мне, но в хорошем смысле. Он для меня был словно старшим братом в Арсенале. Как бы хорошо я ни сыграл, он всегда говорил…

Но сначала я должен объяснить, какой Пер на самом деле. Нужно было слышать его голос и видеть его лицо. Пер – самый приятный парень в мире. Но также он – самый немецкий парень в мире. Он все говорит с серьезным выражением. Он такой высокий, смотрит на тебя сверху вниз и хочет тебя устрашить, но по-дружески. Не могу подобрать слово в английском. Представьте очень дружелюбного Арнольда Шварценеггера.

Пер вот такой. Как бы я ни выкладывался на тренировке, он подходил ко мне после и начинал кричать: "Серж, помни, откуда ты!!! Ты из Штутгарта!!! Скромность, скромность, скромность!!! Серж, ты думаешь, что ты хорош, да? Ты должен быть скромным!!! СКРОМНОСТЬ!!!"

Хахаааааа.

Через пять минут снова: "СЕЕЕЕЕРЖ!!!!"

А после он вел себя как совершенно нормальный парень. Самый приятный человек.

Пер знал, как все быстро может измениться. В 15 лет ты все еще просишь у родителей денег. В 17 или 18 ты уже зарабатываешь больше, чем вся твоя семья. Представьте. С этим очень сложно справиться. Помню, когда я попал в первую команду, то начал тратить деньги на много ненужных вещей. Например, сумку за 600 фунтов, сияющие туфли от Лабутена, Ролекс.

Это стало последней каплей для родителей. Они попросили меня присесть и поговорить с ними. Они чувствовали что-то. Я помню, как мама буквально сказала: "Серж, понимаешь… так не всегда может продолжаться. Ты не должен так тратить деньги. Тебе нужно оставаться приземленным, потому что в определенный момент все может рухнуть".

Буквально через несколько дней после того разговора я сломался. Все рухнуло. Я травмировал колено, не мог ничего делать в течение восьми месяцев. Когда я наконец восстановился, то не мог попасть в состав. Внезапно меня отправили в аренду в Вест Бромвич. Моя мама словно видела будущее.

Теперь хочу рассказать о Вест Бромвиче. Знаете, что смешно? Я по-прежнему не могу понять всего, что писали обо мне газеты, и что думал обо мне тренер.

Когда я пришел в клуб, я был позитивно настроен. Причиной, почему я выбрал Вест Бромвич среди других клубов, было то, что, как мне показалось, меня очень хотел видеть в команде тренер. Конечно, я был не в идеальной форме. Я прошел через длительное восстановление. И определенно я атакующий игрок, а в Вест Броме хотели, чтобы я играл по-другому. Зачем меня тогда нужно было подписывать? Я вышел на 15 минут в конце матча с Челси, а после даже не попал в заявку. Я находился на трибунах в течение шести месяцев, сомневаясь в своих способностях, а мне даже никто ничего не объяснил.

Я не был идеальным игроком, мне было всего 19. Я наверняка совершал ошибки на тренировках. Но честно, я делал все, что мог. Могу сказать это со спокойной душой.

Читайте также: Марио Гетце. Моя карьера была на самом дне, а через три дня я стал героем

Тогда я начал читать в СМИ, что я ленивый, что не могу набрать форму, что не дотягиваю до уровня… Было очень обидно. Услышать, что я ленивый, после всего, что отец в детстве вбивал мне в голову – это меня изменило. Это открыло во мне чувство, которое я никогда прежде не испытывал. Гнев, абсолютный гнев.

В этот непростой период я начал получать меньше звонков от знакомых. Буквально. Люди начали относиться ко мне по-другому. Мне было очень одиноко. Но это важно для молодого футболиста, потому что тогда действительно видишь важных людей в своей жизни. Мои родители и близкие друзья никогда меня не бросали. Но многие перестали звонить.

В такие моменты переоцениваешь свою жизнь.

Те дни в парке с отцом. Беседы с ним, когда он говорил, что нужно работать с двойной силой, а я закатывал глаза. Слова мамы о том, что так не будет вечно. Просьба Пера оставаться скромным. Рассказ Арсена о коридоре. Ты начинаешь вспоминать их слова, когда терпишь неудачу. Правда.

Мне нужно было сделать шаг, чтобы начать прогрессировать. Решение вернуться в Германию ради выступлений в Вердере и Хоффенхайме изменило мою жизнь – как человека, так и футболиста. Вернуться домой после того, как я бросил всех друзей в 16 лет и находиться в командах, которые действительно рассчитывали на меня, было невероятным.

Футболист всегда хочет играть. Возможно, многие не понимают нашего желания. Когда ты не можешь играть, время для тебя останавливается. По правде говоря, эти два месяца на карантине вернули меня в то время. Я сражался, перешел в Баварию и доказывал свое мастерство под таким давлением, играл в Лиге чемпионов… находился на вершине мира… А затем все исчезло.

Мы все лежим на диванах. Выполняем тренировки в Баварии через Zoom. Сложно представить это! Нереально!

Наверное, все замедлилось, но когда я тренировался дома один, то думал: "Я действительно выступаю за Баварию? Это на самом деле?"

Здесь также стоит сделать паузу. Потому что, если я скажу, что мечтал играть за Баварию, то вы не поймете, о чем я. Потому что все намного сложнее. Помню, в девятилетнем возрасте мы отправились на большие турниры в Дортмунде и Мюнхене, и однажды мы играли против юниорской команды Баварии. Они вышли на поле в своей красной форме, а мы смотрели на них с открытыми ртами: "Вау, это самое клевое, что я видел. Однажды, чувак. Однажды я надену эту форму".

На следующий год, когда мы с отцом возвращались с турнира, он посмотрел на меня и с серьезным видом сказал, что тренер Баварии говорил с ним и спрашивал, не хочу ли я к ним присоединиться. Помню, я ел фрукты, которые дала мне мама, и прежде чем я смог что-то произнести, он сказал: "Но ты останешься с родителями. Мы не переедем в Мюнхен. Тебе всего 10".

Я плакал всю дорогу домой. Совершенно раздавлен.

Читайте также: Лука Йович. Фанат Роналдо из сербской деревни, который может повторить его успехи в Реале

Поэтому сейчас выходить в футболке Баварии для меня нечто невероятное. Но не только для меня. Я играл в молодежных командах вместе с Йосуа Киммихом, Леоном Горецкой и Никласом Зюле. А также с Давидом Алабой, который стал моим близким другом. Поэтому иногда, когда дела идут не очень хорошо и мне нужна мотивация, я смотрю на ребят в раздевалке и спрашиваю себя: "Ты понимаешь, что выступаешь в первой команде Баварии? Вместе с ребятами… вы все здесь. Ты понимаешь это? Это невероятно".

У нас у всех был разный путь. Но мы все смогли перейти на другой конец коридора.

Я не отношусь к этой возможности пренебрежительно, особенно сейчас, когда уже давно нет футбола. Все мы, болельщики и футболисты, ощущаем пустоту, правда?

Я в последнее время часто встречал одно выражение в социальных сетях… "Футбол – самая важная из неважных вещей в жизни".

В мире происходит столько серьезных вещей, а футбол – просто игра. Но эта игра, которая объединяет людей. С мячом в ногах тебе никогда не будет плохо, где бы ты не находился.

До сих помню, как мы навещали семью отца в Кот-д'Ивуаре, когда мне было 13, и я играл вместе с кузенами в деревне. Трава доходила нам до колен, мой французский был ужасным, но нам не нужно было ничего говорить. Нам было так весело играть с мячом.

Самая важная из неважных вещей в жизни. Это правда.

              Серж Гнабри, Бавария

The Players' Tribune, перевод: Сергей Сакара