Рой Кин завершил свою игровую карьеру в далеком 2006 году, его тренерские достижения не особо впечатляют, однако его личность по-прежнему очень обсуждаема на Туманном Альбионе. Боец, не уступающий никогда и никому – именно таким он всегда был и всегда будет. И с такими принято считаться.

- Был ли ты самым жестким парнем в школе?

- Я был далек от этого статуса — уж слишком сосредоточен был на спорте. Я был достаточно тихим в школе. Может у меня и было несколько конфликтных ситуаций, в этом плане все как у всех, но самым жестким парнем в школе я не был. Хотя мне и хватало ума, чтобы тусоваться с крутыми ребятами.

- Подписываясь за Коб Рамблерз (первый клуб в карьере Роя — прим. Fotball.ua), ты параллельно работал в необычных местах. Что было хуже всего в тот период?

- Не сказал бы, что я работал где попало. Я был грузчиком, и это позволяло мне наполнять деньгами задний карман брюк. В 16-17 лет заниматься подобным вполне нормально. К тому же это было для меня чем-то вроде науки. Тогда я понял, что нужно уделять больше внимания спорту, если я не хочу и дальше трудиться подобным образом.

- Правда ли, что ты писал во всевозможные клубы, напрашиваясь на просмотр, но Ман Юнайтед в твоем списке не было?

- На счет отсутствия Юнайтед — это правда, но я обращался где-то в восемь или девять клубов, выбирая при этом реалистичные варианты. Мне казалось, что в МЮ мне попасть было нереально. А вот вариант с Форест казался мне вполне вероятным. Кто-то отвечал мне, мол, "если ты достаточно хорош, тебя и так заметят", в таком духе. Так, собственно говоря, и произошло.

- Насколько заметны были проблемы Брайана Клафа с алкоголем под конец твоего пребывания на Сити Граунд (стадион Ноттингема — прим. Football.ua)?

- Я не люблю об этом говорить. Я помню великолепного Брайана Клафа, который заботился обо мне. Именно он подписывал со мной контракт. Он здорово относился ко мне и к моей семье.

- Насколько ты был близок к заключению сделки с Блэкберном в 1993 году? Правда ли, что их офис был закрыт в тот уик-энд, и это позволило Ман Юнайтед сыграть на перехвате?

- Так и было. Я говорил, что подпишусь за Блэкберн, так как им удалось согласовать трансфер с Форест. Мне было известно, что Юнайтед тоже был в числе заинтересованных клубов, но им не удавалось договориться о трансфере. Я встретился с Кенни Далглишем, наши переговоры затянулись до вечера пятницы, но в итоге все вопросы были утрясены. Мы пожали руки, и сделка должна была быть завершена в начале новой недели, когда клубный секретарь и девушки из офиса вернутся на работу. Сейчас подобное бы не произошло, ведь, как говорят в футболе, "если ты затащил кого-то в свой офис, не выпускай его оттуда". В то время все было более наивно. В Блэкберне посчитали, что все решено. Я вернулся в Ирландию, и в субботу получил звонок от Юнайтед. Я вернулся назад, встретился с ними на следующий день и решил, что перейду именно сюда. Сказать, что это "выбесило" Кенни Далглиша, — ничего не сказать. Теперь, когда я и сам работаю менеджером, могу понять, почему.

- Кто из футболистов впечатлил тебя на поле больше всего?

- Это случилось, когда я только начал играть в Лиге чемпионов с Юнайтед, в те времена, когда для участия в этом турнире нужно было победить в чемпионате. Я был действительно в шоке от высочайшего уровня некоторых топ-клубов. Помню, как мы отправились в Барселону в 1994 году. Тогда я не получил ни одного удара по ногам за матч. "Это невероятно", — думалось мне. Мы выглядели неплохо, но и близко не так как они. Они действительно были хороши. Большинство из тех футболистов, работавших под руководством Йохана Кройффа, были великолепны. Боже, они были реально сильны.

- В 1999 году Ман Юнайтед проигрывал Ювентусу 0:2 в полуфинале Лиги чемпионов. И тогда ты один мяч отыграл. Был ли этот гол наиболее важным в твоей карьере? Кстати, что вообще происходило в твоей голове, когда ты получал желтую карточку?

- Не сказал бы, что тот гол был важнейшим в моей карьере. С точки зрения количества забитых мной мячей, а их было не так и много, может и так. На тот момент этот гол казался утешительным, но в итоге он позволил нам выйти дальше. Когда же я получил тот "горчичник", подумал: "Вот бл*!" Я знал, что у меня уже есть желтая, и второе предупреждение не позволит мне сыграть в финале. В прошлом я обвинял Йеспера Блумквиста за тот пас, который и привел к предупреждению. Он все-таки мог бы отдать передачу и получше. Кажется, Йеспер потом говорил, что это мне нужно было лучше обработать этот мяч. И знаете что? Если честно, он был прав.

- Больно ли было видеть ту победу Юнайтед в Барселоне в 1999 году с трибун? После матча ты праздновал победу в костюме. Не было ли желания надеть форму, как это сделал Джон Терри?

- Не думаю, что нам разрешили бы это сделать — правила потом все же поменяли. Однако я бы не критиковал игроков за это. Чувствовал бы я себя комфортно, празднуя победу в форме, хотя я и не выходил на поле? Наверное, нет. Я действительно отмечал тот триумф в костюме, но это было спустя полчаса после финального свистка, мы со Сколзи ждали ребят в раздевалке, но они хотели, чтобы мы к ним присоединились. Смотреть тот финал, не принимать в нем участие было непросто, но глубоко в душе я чувствовал, что нас ждет еще не один финал впереди, и это меня успокаивало. К сожалению, этого не случилось. В 2002 году мы должны были это сделать, но проиграли в полуфинале Байеру.

 

- Я присутствовал на стадионе, когда ты наступил на лежащего Гарета Саутгейта в матче против Кристал Пэлас. Это был первый случай, когда ты перешел грань?

- Да, вполне возможно. Но в свою защиту хочу сказать, что Гарет хотел переломать меня пополам. Этого никто не вспоминает. Тогда он отделался желтой карточкой, хотя сейчас вполне мог бы на два месяца отправиться в тюрьму. Частично это была самозащита с моей стороны. Игра была довольно жесткая, до этого эпизода я еще еще и по голеностопу получил. Я не собирался никого бить только ради того, чтобы ударить. После этого я говорил Гарету, что защитникам лучше оставаться на ногах. Поэтому частично это была и его ошибка.

- Как-то ты говорил, что тот подкат под Альфа-Инге Хааланда обошелся тебе в четыре сотни тысяч фунтов. Не казалось ли тебе потом, что лучше было бы в это не ввязываться?

- Нет. Нельзя вернуться назад и что-то изменить. Если бы я начал сомневаться, пытаясь добраться к мячу, я бы вообще в Англию не попал. Боюсь, что это часть моей игры. Меня всегда спрашивали о моих жестких стыках на футболе, но я раз за разом спорил об этом. Хотя бы потому, что вам понадобится битый час, чтобы перечислить все стыки, когда в итоге травмированным с поля уходил я. К примеру, после грубого фола мне пришлось покинуть поле в финале кубка Англии. Кстати, тот фол на Хааланде обошелся мне больше, чем в 400 тысяч фунтов. Думаю, я назвал слишком маленькую цифру.

 

- Смаковал ли ты свои баталии против Патрика Виейра? Был ли он сложнейшим из твоих оппонентов? И насколько ты был заведен, когда вступил с ним в перепалку в подтрибунном помещении Хайбери в тот вечер?

- Я тогда никого не пытался задеть в тот вечер на Хайбери — я только лишь защищал Гари Нэвилла. У меня никогда не было цели вступить с кем-то в перепалку. Я действительно любил наши битвы с Патриком, с ребятами вроде Джеррарда и Лампарда тоже. Да и со Сколзи и Батти на тренировках. Собственно говоря, поэтому я и играл в футбол. Твой уровень стает понятен, когда ты действуешь против топ-исполнителей, поэтому-то мне и нравилось играть против Патрика. Он был очень жестким оппонентом. Обычно он говорил, что мог доминировать надо мной, я говорил то же, только о доминации над ним. Мы были словно два боксера, старающие показать друг другу свои сильнейшие качества. Я бы поставил себя выше его. Как, впрочем, и выше большинства игроков.

- Жалеешь ли ты о том отказе выступать за сборную перед чемпионатом мира в 2002 году? Не думаешь ли ты, что следовало тогда прикусить язык перед Миком Маккарти?

- Нет, вовсе нет. Я знаю себя — мне бы было очень непросто высидеть там и не сказать и слова в свою защиту. Я не искал проблем. Ехал бы я в Сайпан со следующими мыслями: "А знаете что? Сегодня я вступлю в дикую перепалку и завтра уеду домой"? Отличный план! Насколько я помню, я тогда сыграл во всех матчах отбора. Только на прошлой неделе Кевин Килбэйн заявил, что он и несколько других игроков не были уверены, хочу ли я вообще играть за сборную. И что бы я делал в тот момент? Я действительно тяжело работал, чтобы мы попали в финальную часть турнира. Не я начинал перепалку, а менеджер. Я защищал себя, и это привело к конфликту. "Если ты не уважаешь меня, как ты можешь играть за меня?" — спросил он. Я ответил: "Окей, тогда я не буду за тебя играть". Однако я играл не за него — я играл за свою страну. Я уверен, что случись подобное завтра, и менеджер начал вычитывать меня перед всей командой, обвинять... Поверьте, я бы просто не смог там высидеть. Даже несмотря на последствия.

- Сэр Алекс Фергюсон говорил, что ты — лучший игрок, когда-либо игравший в Юнайтед. И тебе, наверное, было жаль, чем все это закончилось?

- Да, у нас не было проблем в отношениях, когда я был в Юнайтед, да и когда я ушел. Ситуация обострилась позже, после его комментариев обо мне. Я служил клубу достаточно неплохо, хотя и не был ангелочком. У нас произошло разногласие под конец совместной работы, однако поверьте мне: у меня были "косяки" и посерьезнее на старте карьеры. Основные претензии сформировались после комментариев обо мне уже после моего ухода.

 

- Можешь ли ты себе представить ситуацию, когда вы с сэром Алексом Фергюсоном зарываете топор войны и пропускаете по пинте?

- Это была бы не пинта, а чашечка чая. А вообще, знаете ли... Если сэр Алекс извинится, возможно, это и случится. Если он извинится, я смогу все забыть. Если бы я сделал что-то не так, я бы извинился. Мне кажется, он обязан это сделать после всего сказанного. Однако не думаю, что это произойдет. Соответственно совместного чаепития ждать не приходится.

- Ты как-то говорил, что плакал в машине, когда покидал Юнайтед. Что ты чувствовал в тот момент? И ты вообще когда-нибудь еще плакал, переживая за какие-то вещи, связанные с футболом?

- Нет, я никогда не рыдал, проигрывая или получая травму. Это произошло от осознания того, что я покидаю Юнайтед. Учитывая то, как со мной обошлись, это было достаточно эмоционально. В слезах нет ничего плохого.

- Как ты сейчас справляешься с гневом? Согласно твоим же словам, посчитать до десяти — не вариант.

- Если честно, я сейчас не в той ситуации, когда это может меня беспокоить. Инциденты, о которых идет речь, случались только на игровом поле. В остальных же ситуациях это проявлялось в виде самозащиты, пусть и в несколько странной манере. Гнев сам по себе не так уж и плох, как и наличие характера. Где-то там внутри это должно иметь место. Я не нахожусь в поисках неприятностей, но к ним нужно быть готовым.

- Как-то Гари Невилл признался, что отсылал тебе СМС со своим новым номером, на что ты ему ответил: "И что дальше?" Это правда?

- Да, так и было. Однако это была шутка. Это называют розыгрышем, так как на следующий день вы все собираетесь и смеетесь с этого. Само собой, читая подобное, первым делом таких мыслей нет. [Тони] Каскарино как-то рассказывал историю обо мне и Джейсоне Макэйтире. Джейсон как-то подсел ко мне на диван и спросил: "Как ты, приятель?" На что я ответил: "Не приятель ты мне". Я лишь хотел пошутить, но Макэйтир к этому оказался не готов.

- Зная Райана Гиггза лично, можешь ли ты сказать, что из него получится хороший менеджер?

- Хотелось бы верить, но нет никаких гарантий. Это попросту неизвестно. Многие, с кем я играл вместе, пошли по этому пути: Стив Брюс, Марк Хьюз, Оле-Гуннар Солскьяер, Хеннинг Берг, ребята из Форест вроде Стюарта Пирса и Найджела Клафа. Шансы Гиггзи такие же, как у других парней.

- Не боишься ли ты, что оставленный тобой след в Юнайтед стирается, начиная с тех пор, как ты ушел из клуба?

- Это меня совершенно не беспокоит. Я не из тех игроков, которые пекутся относительно их наследия, которые хотят, чтобы их имена до сих пор пели на стадионе, которые в каждом интервью говорят, насколько велик Юнайтед. Я не подвожу какие-то итоги в перерывах матчей на Олд Траффорд, я не представляю клуб на «костюмных» мероприятиях. Это не мое. Мне будет приятно, если болельщики МЮ скажут, что я провел хорошую карьеру в их любимом клубе, однако я не требую оваций и аплодисментов. Если болельщики МЮ будут больше заинтересованы в том, что у меня пошло не так с Фергюсоном... К черту их.

- Почему ты отказал мадридскому Реалу?

- Мне было 34, и меня беспокоило бедро. Возможно, вариант с Селтиком был наиболее простым. Наиболее простым и для моего бедра. Если бы я мог повернуть время вспять, возможно, я бы принял другое решение, однако мне понравилось время, проведенное в Селтике. Я сожалею лишь о том, что не уехал зарубеж раньше. Я мог оказаться в Ювентусе и Баварии — их предложения были намного более заманчивыми с финансовой точки зрения. Но на тот момент я хотел остаться в Юнайтед. На Олд Траффорд я чувствовал себя как дома.

- Не казалось ли тебе, что Дэвид Бекхэм на определенном этапе стал более заинтересован в своем имидже, чем в футболе?

- Нет. Могу пожелать Бексу удачи в жизни, но мне кажется, что на тренировках и в играх он смотрел только на мяч. Думаю, менеджер тоже это замечал, что в итоге и привело к его уходу из Юнайтед. Тем не менее, Алекс Фергюсон на тот момент отвлекался совсем на другие вещи. Что было странно.

- После своего пребывания в Сандерленде и Ипсвиче можешь ли ты сказать, что бы изменил в своем подходе к тренерской работе?

- Мне нужно было ответственнее относиться к кадровым решениям, потому что рано или поздно это либо помогает тебе, либо убивает. Это, к слову, немного сказалось под конец моей работы в Сандерленде. Хотя, когда я только пришел к ним, мы скупались достаточно неплохо. А вот в Ипсвиче это стоило мне работы. Я в курсе, что меня часто критикуют по поводу моего "man-management", однако я убежден, что это одно из моих сильных качеств. Все менеджеры совершают ошибки. Возможно, я ошибся, приглашая Крейга Гордона, однако на тот момент мне казалось, что я сорвал куш. [Как-то Кин на тренировке одел вратарский перчатки и попросил игроков пробить его с отметки в двадцать восемь метров, удивляясь, как Гордон в предыдущем матче пропустил с такой дистанции]. Я бы не изменял свой стиль. Когда в твоем составе двадцать игроков, претендующих на основу, недопонимания не избежать. И это нормально.

- Не кажется ли тебе, что твои тренерские таланты недооценивают, хотя ты и победил в Чемпионшипе с Сандерлендом?

- Признаться, меня больше радует то, что мы остались с Сандерлендом в Премьер-лиге. Слава Богу, что они сохраняют свое место в высшем дивизионе до сих пор. У нас было столько проблем с травмированными… И хотя меня критикуют за "man-management", в том сезоне мы были очень сильны духом. Мы никогда не сдавались. И это меня радует до сих пор. Люди говорят о конечном результате, ведь я поссорился с клубным владельцем. А вот в Ипсвиче у меня действительно не пошло.

- Зачем ты отрастил такую длинную бороду? И почему потом решил ее сбрить?

- Я отращивал ее, так как был очень и очень ленив. А потом все же побрился, потому что рядом с нашей тренировочной базой в Дублине есть отличные парикмахеры. Подумалось, что тот процесс, который займет у меня неделю, они могут завершить за десять минут. Это стало для меня облегчением. Возможно, когда-то вновь я ее вновь отпущу, однако в этом нет ничего такого. Когда я работал менеджером и оставлял небольшую щетину, в прессе сразу же говорили о моем подавленном настроении. Люди давали оценку моему состоянию по длине бороды. Возможно, ранее об этом и можно было говорить, но сейчас моя небритость говорит только о лени.

Интервью FourFourTwo,

Перевод Василия Обараза, Football.ua