У кромки поля душного стадиона Абдулла бин Халифа в Дохе тренер Феликс Санчес выкрикивает указания своим подопечным –  сборной Катара U-23. "Не туда!", — орет он, когда его футболисты направляют мяч в зону, переполненную защитниками команды Палестины. "Живее, живее ребята!".

Это матч ранней стадии Кубка Западной Азии, на трибунах не более 200 зрителей, а противник – бедная команда, в прямом и переносном смысле слова. Три игрока палестинцев из Газы толком и не играли со своими товарищами по команде из западной части, так как проехать через Израиль довольно трудно. Играют они довольно грубо.  Ребята Санчеса наоборот – как тепличные цветы: бережно выращенные, ухоженные сыновья катарского среднего класса, у которых нет проблем, когда дело доходит до материальной части футбола.

Во главе катарской защиты Мусааб Хидир, харизматичный 22-летний парень с брекетами на зубах и легкой походкой. В полузащите опорой команды является Ахмад Моэин, 19-летний игрок, пытающийся подражать Фрэнку Лэмпарду. 

Трое (единственных) палестинских болельщиков размахивают государственным флагом, пока их игроки мучаются на поле в 30-градусную жару, а Катар одерживает легкую победу со счетом 3:0.
Даже несмотря на такое скудное сопротивление, можно понять, почему Санчес так нервничает. Бывший тренер молодежной команды в академии Ла Масии, выпустивший в свет таких звезд, как Лионель Месси, теперь руководит игроками, которые должны составить ядро основного состава сборной Катара на чемпионате мира 2022 года – вероятно, самого противоречивого события в мире спорта после Олимпийских игр 1980 года в Москве.

В 2010 году, когда Зепп Блаттер шокировал мир, огласив, что Катар станет хозяином чемпионата мира по футболу, эта сборная автоматически квалифицировалась на турнир. Они могут стать первой командой, которая до этого ни разу не прошла отбор своими силами. И все это на фоне скандалов о подкупе, взятках и ужасном отношении к рабочим эмигрантам.

Вашему вниманию предлагается взгляд изнутри на невероятный футбольный эксперимент в Катаре, в ходе которого станет ясно, можно ли за деньги подняться со 112 места в мировом рейтинге и купить себе статус команды мирового класса до старта чемпионата мира в ноябре 2022 года. Если получится, Катар усилит свое влияние на мировой арене. А если нет – государственная верхушка опозорится перед миллиардной аудиторией. На плечах Санчеса и его ребят лежит немалая ответственность.

Благодаря нефти и газу за последние сорок лет Катар превратился из захолустья, известного добычей морского жемчуга и рыбы, в самую богатую страну мира по доходу на душу населения. Правящая семья Аль-Тани решила вложить деньги в футбол, надеясь завоевать международное доверие и создать новую национальную идентичность. Лучшие игроки, тренеры, спортивные администраторы и архитекторы стадионов теперь слетаются сюда со всего мира.

Многие не видят в этом смысла. Здесь практически весь год слишком жарко, чтобы играть в футбол, температура может подниматься до 50 градусов. Когда нужно собрать команду, то в стране с населением 400 000 человек и выбирать особо не из кого. Здесь зарегистрировано менее 7000 тысяч игроков, при том, что в Испании – три миллиона, а в Германии – шесть; даже на Соломоновых островах больше футболистов, чем в Катаре. Легендарный бразилец Зико вообще призвал лишить Катар чемпионата мира, так как "там нет футбола".

С самого начала этот проект сопровождался скандалами; и не имеет значения, насколько хорошо страна подготовится к чемпионату, ведь чувство, что она его не заслужила, может остаться навсегда.

В 2013 году Guardian сообщал о том, что всего за два месяца 44 непальских работника погибло на строительных работах в Катаре. На следующий год стало известно, что рабочие на стадионе для чемпионата мира, спроектированном Захой Хадидом, получают всего 45 центов в час. Примерно в это же время вице-президента FIFA Мохамеда Бин Хаммама обвинили во взяточничестве. В связи с этими и другими вопросами, если, например, появятся прямые доказательства взяток, Катар могут лишить права проведения турнира. А пока что – работа идет полным ходом.

***

Если проехаться по Дохе (пройтись не получится из-за жары), то можно заметить признаки зарождающейся футбольной культуры. Новые стадионы напиханы между запыленными торговыми центрами и коттеджными поселками: некоторые для клубов (хотя они и слишком большие для мизерного количества местных поклонников); а другие, как вот спроектированный Норманом Фостером стадион Лусаиль на 86 250 мест, — предназначены для финала чемпионата мира. 

Катар вливает огромные деньги в этот турнир: ошеломляющие 200 миллиардов долларов пойдут на создание инфраструктуры, включая новую железную дорогу и отели. Примечательно, что Великобритания потратила на Олимпийские игры в Лондоне 2012 года всего 9,3 миллиарда фунтов стерлингов.

По торговым центрам катарские подростки щеголяют в футболках Барселоны и ПСЖ (Катар спонсирует первый клуб и владеет вторым). Включите телевизор – на всех каналах футбол. Катар приобрел права на трансляцию 52 турниров по всему миру, а государственный вещатель BeIN (18 каналов) однажды нанял бывших журналистов Sky Sports Ричарда Киса и Энди Грэя.

Но если приглядеться, то другие части новой футбольной культуры Катара кажутся миражом в пустыне. Команда Санчеса играет перед практически пустыми трибунами; желающих посмотреть футбольные матчи так мало, что бедных рабочих-мигрантов из Африки и Азии тысячами завлекают на стадионы, чтобы занять пустые места. Когда я приехал на матч Катарской лиги звезд, то первое, что увидел – это кенийского парня, натягивающего на себя традиционную для Катара белую одежду.
Он и его друзья рассказали, что они – лишь одни из многих бедняков, которым платят примерно 5 фунтов стерлингов за то, чтобы переодеться в катарца, прийти на стадион и петь футбольные песни на арабском. Когда я спросил об этом представителей лиги, мне ответили, что фальшивым болельщикам не платят; тем не менее, клубы нанимают таких людей "для создания атмосферы".

Ирония судьбы: подавляющее большинство населения Катара не имеет отношения к футбольной части проекта чемпионата мира. Более 1,8 миллиона проживающих в стране – мигранты, в основном чернорабочие из южной части Азии и Африки, которые зарабатывают около десяти фунтов в день и живут в убогих трудовых лагерях на окраинах городов. Многие из них любят футбол и играют от случая к случаю, но не могут получить гражданство Катара. Футбол в Катаре – не для простых людей, это игра для элиты.

***

Двигателем проекта 2022 года является академия Aspire, что-то вроде спортивного Хогвартса на окраине Дохи, основанная в 2004 году. Здесь живут, учатся и тренируются 240 катарских детей, которые когда-нибудь станут топ-футболистами, пловцами и легкоатлетами за счет государства. За тренировочным процессом наблюдают опытные тренеры из Испании, Германии и Англии. Даже Пеле и Марадона – одни из тех, кто "протянул руку помощи" Катару, а вратари здесь получают наставления от Икера Касильяса и Мануэля Нойера. Почти каждый из нынешних представителей сборной U-23 окончил Aspire, так что они хорошо знакомы друг с другом.

Директор Aspire – Иван Браво, испанец, до 2010 года работавший в мадридском Реале, рассказывает о надеждах Катара: "Здесь происходит то же, что и в Испании с Олимпийскими играми 1992 года. Страна развивалась экономически, пыталась выйти на международную арену. И что, в конце концов, дало испанцам уверенность, доверие, уважение и место за одним столом с мировыми лидерами: сначала Олимпийские игры в Барселоне, потом Реал Мадрид и Барселона стали сильнейшими клубами на планете, а сборная победила на чемпионате мира… Рафаэль Надаль, Фернандо Алонсо и баскетболисты в NBA – это повысило испанцам самооценку".

То же самое, в теории, должно случиться и с Катаром: спорт откроет путь к международному признанию и уверенности в себе. Но из-за того, что у Катара так мало своих граждан, сборная не может положиться на "естественный отбор" среди футболистов, где лишь самые "голодные" и конкурентоспособные могут достичь вершины. Катар запускает масштабную программу по разыскиванию талантов Aspire Football Dreams, в рамках которой просматривают около 500 000 тысяч детей из западной части Африки, центральной Америки  и юго-востока Азии. Лучшим из них будет предложено тренироваться в академии в Дохе или Сенегале.

Это возбуждает подозрение, что Катар собирается натурализовать лучших игроков и усилить ими свою команду. Но Браво говорит, что предоставление паспорта иностранцам с этой целью исключено. По правилам FIFA игрок должен прожить в стране пять лет беспрерывно после своего 18-летия, чтобы выступать за сборную. У Катара для этого есть еще 7 лет, но Браво настаивает: "Мы пытаемся работать с игроками, рожденными в Катаре, чьи родители тоже были рождены в Катаре, кто по правилам может представлять Катар на международном уровне. Не будет никаких африканцев".

Вместо иностранцев они выращивают тепличных катарских мальчиков. Скауты Aspire рыщут по школам страны в поисках талантливых детей от 6 лет и старше, внося сведения об уровне каждого ребенка в базу данных. Когда дети вырастают до 11 лет, из них выбирают 400 для подготовительных команд академии, а лучшим предлагают 25 стипендий в год. За ними наблюдают 10 часов в день, за это время у них две тренировки и уроки английского, ислама, испанский, французский и математика. Старшие остаются на ночь и живут в месте, больше похожем на бизнес-отель, чем на школьное жилье. На стенах заведения девиз: "Aspire today. Inspire tomorrow" ("Дерзай сегодня. Вдохновляй завтра"). 

Нынешний вратарь команды U-23 Муханнад Хуссейн, 22-летний парень под два метра ростом – один из немногих катарцев, которым рост позволяет играть на этой позиции, — выпускник Aspire. Сосредоточенный и вежливый, он рассказывает, что начал играть в футбол в восемь. Прошло пару лет, и его порекомендовали в клуб. Но в 1999 году в Катаре футбол не питал уважения у разбогатевшего, но все еще консервативного общества. Поэтому родители не хотели отпускать сына заниматься спортом. А сейчас, учитывая то, как изменилась жизнь в стране с подготовкой к чемпионату мира 2022 года, изменилось и отношение родителей парня. "Я должен играть на том турнире. Меня не остановят никакие неудачи на пути. Главное – то, что случится в 2022-м".

Господин Алаэльдин, египетский инженер, переехавший вместе с семьей в Катар в 2003 году, — еще один отец, убежденный в том, что футбольная карьера – это здорово. Его сыновья Ахмед и Мохамед тренировались в Aspire, а теперь играют в команде Санчеса. Он говорит, что отношение к футболу изменилось кардинально. "Быть футболистом сейчас лучше, чем инженером. Статус поменялся. У футболистов теперь есть все". 

Талантливые подростки получают солидные комиссионные за подписание контракта и еженедельную плату наличными просто за то, что появляются на тренировках. Браво считает, что такая практика "лишает игроков голода", благодаря которому футболисты достигают успеха. Мне сказали, что 21-летние катарские ребята зарабатывают около 300 000 долларов в год, и плата может расти до 800 000. Тяжело поддерживать усердную работу игроков без угрозы того, что их место займет кто-то другой: никого другого просто нет. "У футболистов есть все. Им достаточно лишь щелкнуть пальцами". А между прочим, из полуфинала Кубка Западной Азии команду Санчеса выбила сборная бедной, охваченной войной Сирии.

***

У мира, в котором деньги не проблема, есть и обратная сторона: огромное давление.

"Люди говорят: у катарских игроков есть все, а они не показывают уровень, — говорит Ахмед Моэин, 19-летний парень, которого тренер считает одним из самых талантливых в команде. – Это повышает давление". 

Моэин пожертвовал жизнью в богатой семье ради участия в футбольной мечте Катара. С 17 лет он играет за Эйпен, клуб второго бельгийского дивизиона. Aspire приобрела этот клуб неподалеку от немецкой границы, чтобы закалять там своих перспективных игроков в играх против сильных, старших соперников. В составе Эйпена сейчас шесть подающих надежды катарцев (после Эйпена следующий на очереди клуб – Культураль Леонеса, который будут использовать для тех же целей).

Моэин, как и любой другой человек, работающий в катарском футболе, не хочет говорить о взяточничестве и свидетельствах рабства. "Это все – только для СМИ. Мы – игроки. Это не наше дело. Мы просто делаем нашу работу".

Капитан команды Мусааб Хидир носит прическу не хуже, чем у Рахима Стерлинга, обтягивающие черные штаны и розовый рюкзак, а рукава во время разговора закатывает. Он говорит о жертве. В Дохе, когда солнце заходит, молодежь направляется в торговые центры, встречается в кафе и кинотеатрах. Мусаабу этого нельзя. Вот, что сказал ему отец: "Хорошо ешь, хорошо спи, забудь о девочках и о том, чтобы гулять с друзьями".

"У меня заканчивается тренировка, я обедаю и иду домой, — говорит Хидир. – Пытаюсь держаться подальше от друзей. Это важный шанс для меня. Мне не верится, что я могу провести даже несколько минут на чемпионате мира. Но мы будем готовы, ведь на то воля Аллаха".

***

На краю штрафной площадки Хави, один из лучших полузащитников за всю историю футбола, раздает советы насчет ударов по воротам. Всего пять месяцев назад он поднимал над головой кубок Лиги чемпионов в роли капитана Барселоны. Это был уже четвертый раз, когда он завоевал этот трофей. Теперь же Хави дал обещание помогать Катару до самого чемпионата мира 2022 года, попутно играя в клубе за 7 миллионов фунтов в год. Молодые игроки с трудом верят, что они находятся рядом с такой звездой в одной раздевалке.

"Переезд в Катар был одним из лучших решений в моей жизни", — говорит он. Хави в восторге от толпы людей на трибунах и, похоже, не догадывается от проплаченных болельщиках. 

"Это величайший футбольный проект в мире. Это очень полезно для страны, для игроков, для нового поколения. Я здесь не для того, чтобы поработать два года и уехать. Все это очень важно для меня и моей семьи".

"Здешний уровень футбола для меня стал неожиданностью. У них много талантливых игроков, но нужно научиться играть весь матч от начала до конца. Они могут провести отличные 20-30 минут, а потом отключаются. Но ситуация понемногу меняется к лучшему".

"Катарцы могут даже пройти групповой этап, выиграть какой-нибудь матч. Они жаждут стать лучше, и у них есть время". Хави считает, что его работа – это принести тики-таку в Катар. "Я хочу, чтобы они не просто играли, но и понимали игру".

***

Тем же вечером Хави приезжает на стадион в Аль-Ахли, чтобы вывести свою команду, Аль-Садд, на поле с капитанской повязкой. На стоянке за 20 минут до начала матча я заметил группу африканцев, натягивающих на себя традиционную катарскую одежду. Они заработают 30 риалов (5,4 фунта) за то, что будут притворяться футбольными болельщиками.

"Они ищут таких людей, потому что приходить на стадион некому, — говорит Микаель, охранник-кениец, облаченный в белый халат. – Катарцам это не интересно. Они все заняты, им удобней посмотреть игру дома. Нам платят минимальную зарплату, и если подзаработать 30 риалов, то можно плотнее покушать".

Представители лиги так ответили мне на вопрос об этой ситуации: "Мы не хотим заполнять стадион людьми, которые там быть не хотят. Наша цель – создать профессиональную лигу со страстными болельщиками, чтобы приходили люди, которые и вправду любят футбол". Но по иронии судьбы, многие катарцы не ходят на стадионы именно из-за проплаченных фанатов.

Главный вопрос, который должен решить Катар в ближайшие семь лет: может ли игра выйти за рамки идеи о том, что вся сила в деньгах. Как им воспитать страсть к игре среди своих людей? С таким населением, с таким климатом и культурой, которые не располагают к футболу, проплаченными "болельщиками", справиться с этой задачей будет непросто. 

Во время матча я спросил одного из кенийцев, который сидел рядом, нравится ли ему игра. "Я не люблю футбол, — ответил он. – Мы здесь только из-за денег".

Роберт Бут, The Guardian

Перевод Юрия Паустовского