Он играл в «Барселоне» и «МЮ» и сборной Голландии. Но известен больше как сын легендарного Йохана Кройффа. 

— Как вы оказались в Донецке?

— Скажу откровенно: поездка в Украину не входила в мои первоначальные планы. Я два года не играл из-за травмы, но много думал о возможности продолжения карьеры. В мае 2006 года мне позвонил Анхель Алонсо, сказал, что будет тренировать клуб из Донецка. Потом он познакомил меня с Дмитрием Селюком. Мы поняли друг с друга с полуслова. Так началось мое приключение. Я вообще авантюрный парень. Люблю путешествовать, узнавать новые языки, культуру.

— Где вы познакомились с Алонсо?

— Он работал тренером сборной Каталонии, а в последнее время комментировал матчи на телевидении. И всегда приглашал меня составить ему компанию. За это время я хорошо выучил методы его работы, узнал о его любви к атакующему футболу.

— Что за травма так долго не давала вам играть?

— Это случилось, когда мне было двадцать лет. Я выступал за «Барселону». Получил травму колена, а операцию провели неудачно. С тех пор у меня постоянно возникали проблемы. Два года назад произошел серьезный рецидив, долгое время я не мог даже тренироваться.

— Наверняка «Металлург» — не первый клуб, который пожелал заключить с вами контракт?

— Да, но я не привык кого-то обманывать. Зачем подписывать соглашение, если знаешь, что не скоро будешь играть? В 2005 году у меня было предложение из Катара. В январе 2006 года мог перейти в бразильский «Фламенго». Все было обговорено, мне оставалось лишь поставить подпись под фантастическим контрактом. Но я не был уверен, что готов участвовать в официальном соревновании. Сказал, что не имею права обманывать руководство. А через шесть месяцев поступило предложение от «Металлурга». К тому моменту я чувствовал себя здоровым. Если бы в это же время на меня вышел «Фламенго», я ответил бы согласием. Но вышел «Металлург».

— Контракт рассчитан всего на 1 год. Почему?

— В 32-летнем возрасте и после двух лет простоя рискованно заключать соглашение на больший срок. Один сезон в данном случае — оптимальный вариант. Если все будет устраивать меня и руководство клуба, думаю, мы сможем обговорить возможность продления договора.

— Уровень испанского и украинского чемпионатов…

— Сравнения здесь неуместны. Безусловно, лучшая в мире лига — испанская. Если вы предложите мне сравнить ее с французской, голландской или российской, я тоже не смогу это сделать. Испанский, итальянский и английский — три сильнейших национальных чемпионата. Все остальное — второй уровень. Про украинский футбол пока могу сказать лишь то, что в нем большую роль играет «физика». Очень большую. В каждом матче необходимо много бегать.

— Ваши впечатления о Донецке?

— Большую часть жизни я провел в Барселоне, это один из лучших городов мира, единственный и неповторимый. Мои привычки, друзья, дети, жена — все связано с Испанией. Даже здесь, на Украине, от Испании никуда не уйти. Вот послушайте! (В холле звучит песня Энрике Иглесиаса — прим. автора). Но жизнь в Донецке оказалось гораздо лучше, чем я ожидал. Здесь хорошие, понимающие люди. Больше всего огорчает социальное неравенство. Мы, футболисты, живем в центре, в хороших условиях, но не можем этого не замечать. Отходишь пять шагов от отеля — и видишь: люди борются за выживание.

— Языковая проблема не мешает?

— Мешает. Большинство людей в Западной Европе способно объясниться по-английски, это помогает в повседневной жизни. Здесь же все не так просто. Что ж, потихоньку учу. Пока обхожусь несколькими словами: «да», «нет», «привет», «спасибо», «кока-кола со льдом». Научился считать: «адын», «два», «три», «четыре», «пэть», «шесть», «сэдам», «осэм». Говорю то, что слышу в раздевалке. Но русский — очень сложный язык. Не думаю, что выучу его. Буквы смахивают на фрагменты диковинного пазла. Хотя некоторые слова я могу понять. (Бросает взгляд на обложку сентябрьского TF) Здесь написано «Барселона». Кстати, о чем эта статья?

— О дерби «Эспаньол» — «Барса».

— (Находит нужные страницы, просит перевести заголовок, смотрит фотографии.) Однажды, когда я выступал за «Эспаньол», мы играли против «Барселоны» восемь на восемь. Шесть красных карточек! Жуть! Фотографии в вашем журнале очень красноречивы.

— Почему во всех командах на ваших игровых футболках было указано имя, а не фамилия?

— По коммерческим причинам. Фамилия Кройф запатентована, и никто не вправе использовать ее без разрешения. Я не стал просить для себя исключения. Да и зачем? «Кройф» красовалось на футболке моего отца, а я не собирался становиться его двойником. Поэтому стал «носить» на спине имя.

— В российской прессе оно чаще пишется с начальной буквой «Х» вместо «Й». Как правильно?

— Йорди. Хорди для меня не существует! Если кто-то назовет меня Хорди даже на поле, я не повернусь в его сторону. Ведь этому человеку нужен кто-то другой, никак не я. Вот вас зовут Дмитрий. Если я крикну «Дими!», вы отреагируете? Нет! Йорди — красивое каталонское имя. В Испании буква «j» почти всегда произносится как «х». Но есть исключения, тем более в Каталонии.

— Споры вызывает и правильность написания вашей фамилии.

— Эти дискуссии правомерны. В каждой стране ее произносят по-разному. В Испании — Круифф, в Англии — Кройфф, в Голландии — Крайф. Мне все равно. Только не называйте Хорди, и я буду доволен.

— Что считаете главным достижением в карьере?

— Если брать сборную — выступление на чемпионате Европы-1996. Если клубную карьеру — сезон-2000/01, проведенный в «Алавесе». Это, кстати, удивляет многих. Мы должны были бороться за право остаться в Примере, а дошли до финала Кубка УЕФА, предварительно обыграв миланский «Интер», разгромив «Кайзерслаутерн». Никто не ожидал от нас такого. Бесспорно, я могу гордиться тем сезоном. Хотя выступать в «МЮ» или «Барселоне» — тоже огромная честь. Я выходил на поле в матчах Лиги чемпионов, выигрывал главные трофеи мирового футбола. Кроме того, играл в «Сельте» в лучший период ее истории — с Мостовым, Карпиным, Мазинью, Любо Пеневым, Макелеле, Сальгадо. Это была великая команда. Но лучшим все равно был год в «Алавесе». Год, когда мы ничего не выиграли. Но сотворили нечто невероятное в европейском футболе.

— Ваше главное разочарование?

— Травмы. Они меня убили. Из-за них я потерял уйму времени.

— Кто был вашим детским кумиром?

— В раннем детстве — ван Бастен. Потом были скорее не кумиры, а футболисты, чьей игрой я восхищался. Я играл вместе с такими звездами, как Ромарио, Стоичков, Куман, Лаудруп, Шмайхель, Кантона, Гиггз, Стам. Громкие имена, не так ли?

— Неужели среди ваших кумиров не было Йохана Кройффа?

— Кумиры — те, кто играет в твое время, за кем ты мог наблюдать воочию. Сегодня дети восхищаются Роналдинью, подражают ему. А я видел, как играет мой отец, когда ему было уже 37 лет. Он вызывал огромное уважение — как во время карьеры, так и через много лет после ее завершения. Люди всех возрастов, завидев его на улице, сходили с ума, лишались дыхания. Я был свидетелем проявлений этого запредельного уважения и гордился отцом.

— Не устали от постоянных сравнений с ним?

— Сейчас уже никто не сравнивает. Другое дело, когда я играл в «Барселоне». Но я всегда был реалистом и знал, что в любом случае проиграю это сравнение. Как проиграют его 99 процентов всех футболистов. Никто не может встать в один ряд с Пеле, Ди Стефано, Платини, Кройфом, Марадоной, Беккенбауэром. Мы смертны: играем, заканчиваем играть, и про нас забывают. Мы все пассажиры в футболе. Они — нет. Они бессмертны. Их не забудет никто и никогда.

— Какова была реакция отца на известие о вашем возможном переезде на Украину?

— Он давно настаивал на моем возвращении на футбольное поле. Но было бы смешно, если бы я в 32 года спрашивал разрешения играть в том или ином клубе. Я рассказал ему о «Металлурге», о том, что очень доволен условиями. Он ответил: «Раз тебя это устраивает, вперед. Удачи!»

— Вы выступали в «Барсе» под началом отца. Он делал вам поблажки?

— Верите, что такое возможно?! Логично, что возникают подобные предположения. Но скажу вот что: самое худшее, самое сложное для отца — выпускать на поле сына, зная, что он не готов на сто процентов, что он может провалиться. Тогда сына заклюют все — болельщики, пресса. Отец никогда не делал мне поблажек. Более того, он добился, чтобы я зарабатывал меньше, чем остальные члены команды. У меня был наименее выгодный в «Барселоне» контракт. Так что «благодаря» отцу я даже потерял в деньгах.

— Какой Йохан Кройфф отец?

— Строгий, принципиальный. Когда в 16 лет я плохо учился в школе, он отлучил меня от футбола на четыре месяца. Твердо сказал: «Пока не исправишь оценки, не будешь ни тренироваться, ни играть». Это возымело действие — я стал лучше учиться и в итоге получил от отца право вновь заниматься футболом. Впредь у меня не возникало трудностей с учебой, я даже поступил на экономический факультет Барселонского университета. Отец безмерно влюблен в свою семью. Мы никогда не ссорились. Поэтому для меня Йохан Кройф — не звезда мирового футбола, а папа.

— Из вас получился менее строгий родитель?

— Я довольно либеральный человек. Ни в коем случае не собираюсь навязывать детям (у Йорди их двое, сын Жулен и дочь Данае — прим. автора) свою религию.

— Они живут с вами здесь?

— В Донецке нет английской школы, в которую они могли бы ходить. Поэтому дети остались в Барселоне с мамой.

— Вы женились совсем недавно…

— В июне 2006 года. Я познакомился со своей будущей женой Ноэми еще в школе. Мне было 14 лет, ей 12. Вместе же мы почти 13 лет. Она работает фотографом в Барселоне. Мы прекрасно себя чувствовали, не расписываясь. Сейчас же пришло время пожениться.

— Испанская пресса сообщала, что на вашей свадьбе был президент «Барселоны» Жоан Лапорта.

— Да, он мой хороший друг. Для всех Лапорта президент клуба, для меня — человек, с которым я знаком больше десяти лет. До того, как возглавить «Барселону», он был адвокатом нашей семьи.

— Не планируете написать книгу?

— Нет. В книге ты обязан быть предельно честным. А в футболе есть много вещей, которые никогда не должны выноситься на суд толпы. Иначе сделаешь кому-то больно.

— Кем вы хотели бы остаться в памяти болельщиков — великим игроком или сыном великого игрока?

— Вы считаете, как лучше?

— В идеале — и так, и так!

— Я считаю иначе. Не все, кто играет в НБА, — Майклы Джорданы. Джордан только один. Я хотел бы остаться в памяти как хороший игрок, но прежде всего — как хороший человек. Когда я нужен друзьям, они звонят мне и знают, что я буду в их распоряжении. Мне приятно осознавать это. В общем, личная жизнь для меня важнее, чем футбол. Думаю, для вас — тоже. Верно? А футбол — мое хобби.

— Чем сейчас занимается ваш отец?

— Комментирует на голландском ТВ матчи Лиги чемпионов и других крупных турниров, пишет для журналов и газет по всему миру. Играет в гольф, путешествует. А еще работает в собственном Университете спортивного менеджмента и Фонде поддержки детей с ограниченными возможностями. Отец никогда не сидит без дела, у него в голове тысяча проектов.

— Как он себя чувствует?

— Превосходно! 15-16 лет назад у него были проблемы с сердцем. Но в 96-м он оставил работу тренера и с тех пор нечасто жалуется на здоровье.

— Йохан Кройфф когда-нибудь вернется на тренерскую скамейку?

— Ему уже делали операцию на сердце, и никто не хочет повторения. После того как отец закончил тренировать, ему поступало множество выгодных предложений из очень хороших клубов. Но в нашей семье все против его возвращения в футбол. Отец понимает это. К тому же у него уже все есть. Он выиграл все как футболист, он выиграл все как тренер. Зачем желать большего?

ИГРА В АССОЦИАЦИИ

Россия: «Загадочная, мистическая страна. Из-за коммунистического прошлого, сложного языка. Но сейчас она открыта всему миру».

Российский футбол: «1988 год, финал чемпионата Европы, Голландия — СССР. Легендарный тренер Лобановский».

Лучший клуб России: «Не знаю, в Европе ваш футбол не показывают. Но этот клуб в любом случае из Москвы. Кстати, в Москве я никогда не был, но посетил бы ее с удовольствием».

Гус Хиддинк: «Человек, пригласивший меня в сборную Голландии. Возможно, лучший тренер для России. Он волшебник — превращает в золото все, к чему притрагивается. Поэтому у российского футбола хорошее будущее».

Роман Абрамович: «Не знаком с ним, не знаю, как к нему относятся на Украине, в России. Но мне он нравится как человек, вложивший деньги в футбол. Вместе с тем он никогда не вмешивается в вопросы тактики, полностью доверяет тренеру. Он только вкладывает и смотрит. За это я его уважаю».

Журнал "Total Football".