- Александр, так с чего для вас начался футбол?

- Видимо, как и у всех – с двора. Сам я из Алчевска. Раньше не было компьютеров, и мы играли в футбол, лазили по деревьям, по разным стройкам, и свободное время проводили в играх с мячом. Рядом было училище и пацанов, лет в 10-11, начали в секции подтягивать. Так и меня пригласили. Правда, началась моя футбольная карьера с того, что меня поставили в ворота. Я был не маленьким мальчиком, данные позволяли, и тренеры увидели во мне вратаря. Отыграл года полтора, и начали меня подтягивать в Луганский спецкласс. Но к позиции вратаря у меня не лежала душа, к тому же в то время к футболу не очень профессионально относились. Считалось – или учеба, или футбол. И еще в классе седьмом у меня был больший сдвиг на учебу – мама хотела, чтобы я лучше учился, поэтому где-то полгода я пропустил, да и не хотелось мне в воротах играть.

Как-то позвонил мне тренер Вячеслав Максимович Францев и предложил поиграть за команду Строитель нападающим. Так началась моя карьера полевого игрока. В той команде меня снова заметили и пригласили в Луганский спецкласс, где я также продолжал играть на позиции нападающего. Но в Луганский интернат было попасть не так легко, и меня вместе с другом пригласили в Донецк в команду Училища олимпийского резерва. В городе она была конкурентом Шахтеру. Там меня Виктор Семенович Загнойко окончательно поставил на позицию центрального защитника, на которой я и выступал до конца игровой карьеры.

Многие спрашивают, вот кем бы я мог быть, если б не футбол. И у меня, честно говоря, никаких других мыслей, кроме мяча. Хотя в детстве еще занимался плаванием, легкой атлетикой. По плаванию предлагали поступить в Луганский интернат, но футбол победил. Время было незабываемое и поучительное.

- С вами в юношеской команде кто-то еще выступал, кто был в дальнейшем на слуху?

- Из нашей группы наиболее известными стали Сергей Валяев и Руслан Гунчак. В России на слуху был Иван Ершов.

- Первым серьезным клубом для вас стал Днепр. Как произошел этот переход?

- Наш интернат вышел в финал чемпионата Украины, который проходил в Кривом Роге. Уже тогда нас начали подключать тренироваться в дубль алчевской Стали, и Анатолий Иванович Волобуев предложил подписать контракт. Я очень хотел играть в Стали и подписал контракт, хотя настроение было двоякое, ведь нужно и на финал ехать играть, а там можно было проявить себя и попасть на просмотр в более именитый клуб. И мне Анатолий Иванович в субботу дает документы – мол, в понедельник заверишь и принесешь. Условия были для меня нормальные: предложили в течение года двухкомнатную квартиру дать. Я беру эти документы, звоню своему тренеру, объясняю ситуацию. Он мне: «Бегом собирай вещи и приезжай в Донецк». Я еду в Донецк, телефон отключаю…Звонят маме – мама в шоке. Она мне звонит в интернат, говорит, не знает, что делать, и чтобы я возвращался в Алчевск. Тренер говорит, чтобы я оставался в Донецке. В общем, был на распутье. В итоге решили ехать на финал в Кривой Рог, и там мы выиграли первое место. На финале присутствовал Вячеслав Викторович Грозный с тренерским штабом и вот он нас там и заметил. Так нас пригласили в дубль Днепра. И я до сих пор считаю, что тот дубль, который был у нас тогда в Днепропетровске, наверное, был самым сильным: Максим Калиниченко, Сергей Валяев, Сергей Назаренко, Сергей Матюхин, Богдан Шершун, Максим Старцев, чуть позже и Руслан Ротань… Такой состав, что и сейчас приятно вспоминать.

- Тогда ведь Днепр-2 выиграл вторую лигу, играя против уже проверенных бойцов…

- Да-да. Обыгрывали дядек больших. Потом немного пришлось навести шороху в первой лиге. Помню, в конце сезона играли в гостях с Полиграфтехникой, а та уже завоевала путевку в высшую лигу, но боролась именно за первое место. И им нужно было у нас выиграть. У них там был банкет запланирован, праздник, а как может быть иначе, когда молодежь к ним приехала? А мы с ними сыграли 2:2 (Сибиряков сравнял счет на 90-й минуте – прим. Д.М.). Такая заруба была серьезная. Поэтому настрой на банкет пропал. А я ту игру отыграл достаточно уверенно и понравился Роману Михайловичу Покоре, после чего он меня буквально через неделю пригласил в Александрию.

- За основной состав Днепра вы провели единичные матчи. Все-таки чего тогда не хватило, чтобы пробиться в первую команду на регулярной основе? Ведь и Днепр тогда не блистал.

- Да, не блистал. Но скажу так. Первый шанс мне предоставил Владимир Александрович Кобзарев в Кировограде в матче против Звезды, и тогда проиграли 0:2. Потом я попадал в заявку, но не играл, а затем уже игровое время мне предоставлял Леонид Яковлевич Колтун, но у него я больше играл левого защитника, а не в центре. Скажу честно, в тот момент мне казалось, что все это происходит как будто не со мной. Эта высшая лига… Вроде бы играешь за второй состав, а тут тебя резко перекинули в основу. Но нужно сказать, что шанс давался. Но потом опять поменялся тренерский штаб, пришел Николай Иванович Федоренко, уже в основе проводил меньше времени, хотя у него я постоянно играл в дубле. При том же Федоренко начали раскрываться Матюхин, Валяев, Косилов…То есть у молодых ребят был шанс. По-своему я тоже пытался им воспользоваться, но получилось так, что в Днепре у меня такой серьезной игровой карьеры не сложилось.

- Просматривая статистику, можно заметить, что с переходом в Александрию вы резко стали забивать, хотя продолжали играть на позиции центрального защитника. Что произошло?

- У меня вообще как-то странно получилось. Я регулярно приходил на стандарты, и, имея довольно высокий рост, забивал в основном не головой, а ногами. Так сложилось, что в тот момент в Полиграфтехнике было много опытных футболистов, которые уже заканчивали карьеру. Там были и Владимир Шаран, и Игорь Плотко. Во-первых, у них было чему поучиться, говорили, где ты должен находиться в тот или иной момент, а во-вторых, тот же Шаран так исполнял стандарты, что после них было грех не забить. Он подавал точно в ту точку, куда говорил, и нужно было только оказаться в том месте.

- Да, я помню за Днепр Шаран забивал прямым ударом с углового.

- Да, у него великолепная техника выполнения, о которой можно только мечтать. Поэтому приходил на стандарты, занимал свою позицию, которую мне говорили. В первый же сезон забил пять мячей – четыре во время чемпионата и еще один в переходном матче против Полесья, когда Полиграфтехника играла за право остаться в высшей лиге.

- Это, видимо, ваш самый памятный матч в Александрии? Команда выиграла 1:0, вы забили единственный мяч и сохранили клубу прописку в элите.

- Такие игры не забываются. Все понимали ее цену, фактически это был главный матч всего сезона. На меня, как молодого футболиста, давление было сумасшедшее. Но тренеры нас нормально к матчу подвели, придали нам уверенности. Была равная игра. Были моменты у нас, были моменты у них. Но опять же стандартное положение – подача с углового, отскок, какой-то рикошет, я первый на добивание и проткнул мяч между вратарем и защитником.

- Руководство клуба серьезно отблагодарило?

- Да, отблагодарили хорошо. Прямо в раздевалке получили премиальные, но вскоре после начала нового сезона я уехал в Анжи. Хотя были и другие варианты, но тогда в Махачкалу меня приглашал Мирон Богданович Маркевич, а зная его работу, решил отправиться в Дагестан.

- А откуда Мирон Богданович узнал о защитнике Александре Бабиче? Вы ведь до этого не работали под его руководством.

- Он когда еще работал в Карпатах, мы на сборах играли с ними. Сыграли вничью, я забил гол, а выступал на позиции крайнего защитника. Здоровье позволяло – носился по всей бровке. И уже тогда зимой, как мне говорил тренер Роман Покора, пошли разговоры о том, что Мирон Богданович хотел бы моего перехода в Карпаты. Но в тот момент не сложилось. Если не ошибаюсь, тогда от нас во Львов из Александрии перешел Алексей Иванов, а я остался. Однако потом Мирон Маркевич ушел в Анжи и через полгода меня пригласили в Махачкалу.

- В том же сезоне Анжи вылетел в первую лигу. Что тогда произошло, ведь буквально за сезон до этого команда боролась за медали?

- Когда я приехал в Махачкалу, то Мирон Богданович там находился уже два месяца. Буквально чрез пару дней после прибытия я уже играл в Москве матч против Локомотива. Сыграли 0:0, были положительные эмоции. Но затем начались семейный проблемы у Мирона Богдановича, он очень много времени проводил во Львове (он, увы, тогда похоронил отца) и было видно, что ему очень тяжело. Зачастую его подменял Юрий Михайлович Дячук-Ставицкий, но в итоге они ушли, а в скором времени вернулся Гаджи Муслимович Гаджиев. И в Махачкале я в итоге проработал именно с ним больше всего. Он, действительно, подходит к футболу с научной стороны. У него много общения, он мог найти подход к любому футболисту. Ведь в Дагестане много национальностей и у каждого свой характер, у каждого свои вопросы, но Гаджи Муслимович находил общий язык с любым. Очень много почерпнул у этого специалиста. К примеру, серьезное отношение к теоретическим занятиям, к различным статистическим выкладкам. Кто-то считает, что все это так, второстепенно, но я, поверьте, за свою футбольную жизнь понял – даже самая, казалось бы, незначительная цифра, может дать богатейшую почву для размышлений. И в тренерской работе мне это помогает.

- Четыре года в Махачкале – это довольно много. Какой он кавказский антураж? Как складывались взаимоотношения с болельщиками?

- Узнавали, конечно, на улицах. Все там болели футболом. Жили с семьей, и практически всегда, когда выходили куда-то погулять, подходили болельщики, спрашивали, как дела в команде. Конечно, болельщики там своеобразные: когда команда выигрывает – тебя носят на руках, а когда проигрывает – это катастрофа. Был такой случай, после игры, еще в высшей лиге, кажется, дома мы тогда саратовскому Соколу проиграли 0:1, и болельщики были настолько взбудоражены, что сразу после матча за стадионом стрельба пошла. Нам сказали в раздевалке, что это из-за вашей игры. А играли дома с московским Динамо, и где-то в середине первого тайма с трибуны спускается мужчина, а с ним идут два человека с автоматами. И он идет к судье к центру поля. Не буду называть фамилии, чтобы не перепутать, но это был депутат в Москве в Думе от Дагестана. Для меня это, конечно, было дико. Судья стоит в центре поля, а к нему подваливают автоматчики и депутат арбитру что-то напихал и так же спокойно поднялся обратно на трибуну. Но за команду много людей болели. Часто встречались и с президентом республики. Были случаи, когда выиграли матч, в раздевалке раздали обещанные премиальные, а потом заходит еще какой-то «важный» болельщик, кто-то вроде председателя правительства, и еще добавляет премиальных – это, говорит, лично от меня.

- Российская первая лига — турнир своеобразный, где летать приходится больше, чем тренироваться. Тяжело это было?

- У нас самый большой перелет был на 16 часов с двумя дозаправками в спарку Владивосток – Хабаровск. Когда летели, то нам давали таблетки как снотворное, мы их пили и спали. Но Гаджиев тоже интересно к этому относился. Мы прилетали в день игры, буквально за пять часов до матча: обедали, час-два на отдых и сразу игра. И первый матч в этой спарке мы играли очень хорошо. Мы носились и у нас были силы. А вот через два дня на второй матч, мы уже выходили совсем другими. Начинали перестраиваться и акклиматизироваться к новому времени, но организм не понимал, что происходит, и вторая игра постоянно была провальной. Нам ставят после матча восстановление, а у нас в это время 5 часов утра и ты ничего не можешь с этим поделать. Но все равно к этому привыкаешь. И доктора уделяли особое внимание, постоянно спрашивали состояние, давали витамины. Ну и немаловажно, что сам коллектив был у нас очень дружный. И на поле, и за футбольным полем, когда было тяжело, все друг друга поддерживали. Именно за счет такого коллектива мы много игр вытащили. Так, в принципе и строится команда.

- В первой лиге довольно жесткий лимит на легионеров. Не предлагали вам российское гражданство?

- Да, предлагали. Более того, я могу сказать, что по документам я уже закончил там какие-то бухгалтерские курсы, и у меня был российский диплом, но он так и остался в Махачкале. Но я был женат, а мне нужно было делать фиктивный брак. То есть нужно было разводиться с женой, и, естественно, Наташа была против этого. Я и сам понимал, что меня это не устраивает. И после этого вопрос затих. Хотя на определенном этапе он стоял довольно серьезно, и говорили, что если все сделаешь, то через пару месяцев у тебя уже будет гражданство. А тогда одновременно три легионера имели право находиться на поле и еще двое быть в заявке на матч.

- Икру черную ели регулярно?

- Да, ее там было много. И с собой в Украину привозил на гостинцы Сереге Назаренко, Руслану Ротаню. Там еще коньяк очень хороший. Я по этому делу не профи, но специалисты хвалили (улыбается). До сих пор у мамы стоит бутылка. Бережет ее. Он и так хорошо выдержанный, а уже лет 10 как стоит.

- Ну а затем у вас была новая встреча с Мироном Маркевичем?

- На протяжении двух последних лет, пока я был в Анжи, мы созванивались с Мироном Богдановичем. Он интересовался как дела, спрашивал про разных футболистов, которые играли в первой российской лиге. Было видно, что он ее постоянно маниторит. Тем более что там было много украинцев – и в Хабаровске, и в Чите, в других командах. И в один прекрасный момент он позвонил, а я, честно говоря, уже собирался уходить. И позвонил Евгений Алексеевич Красников, сказал, что Мирон Богданович проводит переговоры с Александром Ярославским, что будет работать в Харькове и даешь ли ты добро тут играть. Ну и, конечно, я тогда сказал «да». Плюс ко всему знал, что команда строится и приходит амбициозный тренер, а значит, он будет выжимать максимум и будут ставиться самые серьезные задачи. И я не ошибся. Я с удовольствием перешел, хотя были некие сложности с трансфером, но я приехал и сразу стал играть.

- В Металлисте вы снова стали забивать.

- Все то же самое. Понятно, что все нарабатывается, много времени стандартам уделялось на тренировках. Тут все больше зависит от человека, который подает. У нас был Северин Ганцаржик со своей левой ногой – я именно с его передач и забивал. Мы все это отрабатывали, и мне просто нужно было быть в нужном месте. Задача была просто чуть-чуть подправить, переправить мяч в сторону ворот. А с правой ноги стандарты исполнял Виталий Бордиян. В итоге любой стандарт мог привести к голу.

- Вы пришли в команду как раз в тот момент, когда у нее начинался подъем. Какие были основные составляющие того успеха?

- Очень важна психология. И сейчас, став тренером, это понимаешь на новом уровне. Тренерский штаб сумел вдохнуть в нас уверенность в своих силах. После того как мы заняли пятое место, а это уже был для Металлиста большой успех, на банкете помощник Мирона Богдановича Сергей Иванович Ковалец говорит: «А мы в следующем году займем третье место». Но тогда это воспринималось так – сказал и сказал, не особо кто-то в это поверил. А уже по ходу чемпионата играем и смотрим, что да, можем войти в тройку. И уже в первом круге Сергей Иваныч сказал: «Если закончим первый круг на третьем месте, то так и закончим чемпионат». И так все и произошло. В итоге мы обеспечили себе медали за пару туров до окончания чемпионата. По ходу чемпионата уверенности не было, но в начале второго круга уже была конкретная глобальная цель, на которую все работали. Понятно, что бороться с Динамо и Шахтером в ту пору команде с таким маленьким бюджетом было нереально, но мы выходили и играли на победу в каждом матче. И ведь тогда было много новичков, команда только формировалась, и третье место было сродни победе в Лиге чемпионов.

- Фактически именно в эти годы началось активное противостояние Металлиста и Днепра, когда команды стали конкурентами в турнирной таблице. Понятно, что для самих болельщиков это была настоящая война. А как это все ощущали футболисты, ведь приходилось выходить на поле против многих своих друзей?

- Скажу честно, в Харькове болельщики сразу поразили. Они росли вместе с командой. Насколько они грамотно и правильно болели, поддерживая нас в играх. Выходишь, и весь стадион скандирует твою фамилию. Конечно, когда были дерби с Днепром, мы понимали, насколько эти матчи важны для болельщиков. Это игры, которые не забудутся никогда.

Безусловно, мы футболисты друг с другом общаемся, но на поле были такие моменты очень жестокие, когда бились локтями в лицо, но, тем не менее, после игры мы благодарили друг друга, ведь до конца нужно оставаться профессиональным футболистом. Понятно, что не хочешь специально нанести травмы, но ведь есть моменты, когда нужно сыграть жестко, и без этого футбол не возможен. От этих микродуэлей и зависит итоговый результат. Если ты будешь уступать сопернику в единоборствах, то никак не сможешь сказать, что хорошо сыграл как защитник. Прекрасно помню, когда я Косте Балабанову случайно наступил на голову всеми шестью шипами. Было и такое, когда Вова Езерский разбивал локтями брови нашим футболистам, и Милан Обрадович в таких подкатах шел, что треск стоял на весь стадион. Но все профессионалы и после матча это забывалось. Хотя во время матча такие эмоции были, что нередко в матчах у нас и потасовки были, и удаления. И эти игры с Днепром они настолько закаляли, когда трибуны изо всех сил болеют. Даже когда мы проиграли в Харькове 0:6, и нас потом через два дня Мирон Богданович всех серьезно наказал, но, тем не менее, болельщики с пониманием к этому относились, потому что мы все равно бились на поле, а этот счет просто как стечение обстоятельств какое-то. И ведь после этого поражения мы несколько раз подряд обыграли Днепр и таким образом взяли реванш. К тому же, главное, Металлист постоянно опережал Днепр в турнирной таблице.

Продолжение следует

Беседовал Дмитрий Москаленко, специально для Football.ua