«У нас финансовые проблемы», - говорит Ману Пеллегрини. Смысл фразы подчеркивается помятой одеждой и общим скорбным выражением лица. Но над тренером Малаги необратимо довлеет тень всесильного денежного мешка Абдуллы Аль-Тани, поэтому получается не слишком убедительно. «У нас финансовые проблемы», - повторяет Мануэль Пеллегрини. И еще раз.
 
Сколько времени прошло с того момента, как Санти Касорла и Жереми Тулалан пополнили ряды Анчоусов, а сама команда потратила в межсезонье практически 60 млн евро? Ровно один год. Но год знаковый: родственник эмира Катара Абдулла Аль-Тани понял, что деньги отбить не получится. То, что хорошо во Франции и Англии, в Испании попросту не работает. Владелец Анчоусов рискнул и проиграл: он рассчитывал устроить культурную (или контркультурную, тут все зависит от занимаемой позиции) революцию, посягнув на святое – доходы от телетрансляций, которые в Примере распределяются крайне неравномерно. Маленькие коллективы и клубы средней руки мечтают о том, чтобы испанский телевизионный пакет продавался пулом – так, как это делается в Англии и Франции. В АПЛ половина вырученных от телевизионных компаний денег делится поровну, четверть – в зависимости от занимаемой в турнирной таблице позиции, а еще 25% распределяют сами телевизионщики, вручая премиальные командам, чаще других появляющимся на экранах. В общем, нормальная командная игра, все сестры получают по серьгам с серьезным драгметаллом, обиженных нет, как нет и монструозного разрыва в распределении телевизионных доходов между первым и последним клубом АПЛ.
 
В Испании все иначе. С покупателями каждый договаривается самостоятельно, поэтому при общем доходе от TV-трансляций Примеры в размере свыше 600 млн евро, больше половины кладут в свой карман Мадрид и Барселона, получающие от продаж своих телеправ по 183,5 млн евро – больше всех в мире.
 
Блестящему представителю атеистического экзистенциализма Жану-Полю Сартру принадлежит замечательная фраза: «Ад – это другие». Так вот, что такое ад телевизионных трансляций, двум великим испанским гегемонам неизвестно; зато об этом хорошо знает Хетафе, адепт безупречного, крахмального финансового минимализма, продавший год назад права на свой собственный пул за жалкие 6 млн евро.
 
За 40 миллионов из всех других испанских клубов шагнули только Атлетико и Валенсия, тогда как большинство иных команд Примеры довольствуются суммами в 10–14 млн евро. Возникает резонный вопрос: почему бы не создать относительную уравниловку (как в АПЛ), чтобы все были довольны? Увы, тогда будут недовольны две главные примы испанского национального театра – а без них зрители попросту перестанут посещать спектакли.
 
Мадрид и Барса, в принципе, выражают готовность сделать заход на общий пул – но, естественно, в рамках своей гонорарной сетки. Продажа телетрансляций – главная статья доходов Сливочных и Кулес, и просто так они не отдадут ни единого евроцента.
 
Рубаха-парень Патчи Иско, на протяжении десяти лет бывший бессменным президентом Осасуны, такой же маленький и боевитый, как и вся команда Красненьких, орет благим матом в эфире Радио Марка: «Мадрид и Барса окончательно обнаглели!»
 
Вторят ему и другие президенты, мечтающие о новом распределении доходов от телевизионных трансляций. Но когда начинается обсуждение в кругу избранных, и на авансцену, поигрывая стальными бицепсами, выходят Мадрид с Барсой, Патчи Иско стыдливо замолкает и опускает глаза. В пол смотрят и остальные президенты. Никто не говорит ни слова против. Кто бросит вызов этим двоим?
 
Находятся, конечно, время от времени, любители правды и нравоучений, но в них затем шмаляют с близкого расстояния из огнестрельного оружия. Показательно, в упор. Два года назад не захотел услышать громкий предупреждающий окрик с показательным каталанским акцентом Хосе Мария дель Нидо, президент Севильи. Довыступался, бедняга, до того, что поседел за календарный 2011 год.
 
Осенью 2010 года он выступал за равное распределение доходов от телевизионных трансляций, а уже в январе ему шили дело. Шили серьезно – злоупотребление доверием, махинации с финансовыми документами, коррупция, взяточничество. Шили по громкому «делу Малайя» – отмывание денег в мэрии известного курорта Марбелья (там проходит Коста-дель-Соль, один из самых известных европейских пляжей; и находится фешенебельный порт Пуэрто-Банус). Там сильные мира сего имеют свой интерес: например, дела ушедшего в мир иной президента Атлетико Хесуса Хиля разгребают адвокаты из ACS, строительной компании Флорентино Переса; а защитой известной испанской певицы Изабель Пантоха занимается юридическая контора Жоана Лапорты, экс-президента Барселоны. Мадрид и Барса просто перестали жать нужные рычаги в нужные моменты, легко получив нового козла отпущения, Хосе Марию дель Нидо. Результат – с подорванным здоровьем и психикой, дель Нидо, приговоренный к 7 с половиной годам лишения свободы (и к 15 годам запрещения занятия любых административных должностей) ждет результата апелляции в Верховном суде.
А ведь ясно прозвучал приказ – «Сидеть!»
 
Абдулла Аль-Тани насмотрелся на публичную порку, устроенную дель Нидо – благо, судебные заседания проходили в Малаге, и впервые, наверное, понял, что его фамилия, открывающая любые двери в цивилизованном обществе – причем, пинком, тут уже ничего не значит. Он рассчитывал на общий пул и поддержку Аль-Джазиры, катарского медиамагната арабского мира, но не получил ни того, ни другого. На словах его поддерживали и Бетис, и Эспаньол, и Сарагоса. Однако на деле, против Мадрида и Барсы не захотел выступить никто – себе дороже. Абдулла Аль-Тани обратился к генеральному директору Аль-Джазиры Ваддаху Ханфару, старинному другу его семьи, но тот и слушать не захотел о покупке испанского пула без матчей Мадрида и Барсы. Таким образом родственник катарского эмира оказался в патовой ситуации, стоя над пропастью – во ржи, или еще в каких других злаках: он успел проявить себя и перфекционистом и идеалистом, а так как речь идет об испанском футболе, то вопрос заключался только в том, какой из «измов» грозит обернуться большей бедой. Абдулла Аль-Тани понял, что потерпел неудачу.
 
Он хотел играть чисто, без крапленых карт, по правилам финансового fairplay, но уяснил, что в Испании царит изначальное неравенство. Тогда Аль-Тани решил выйти в ноль при помощи продаж определенных клубных активов; но саппортеры Малаги, видевшие в команде новый Челси, новый ПСЖ, новый МС вместе взятые, возроптали, узнав, что директорат Анчоусов установил трансферную планку выкупа для Санти Касорлы, весьма отличную от его клаусулы. Все осознав, Аль-Тани окончательно потерял интерес к Малаге в конце прошлого года, сосредоточившись на делах «Доха-банка». Футболистам перестали перечислять заработную плату, испанская государственная казана протрубила тревогу, не получив 3,5 млн евро налога за трансфер Касорлы, а Ассоциация футболистов Испании получила коллективную жалобу от игроков «шейховского» клуба.
 
Оставался один выход – продажа клуба, который не собирался приносить прибыль. На авансцене появился Резарт Тачи, владелец крупнейшей албанской нефтяной компании TaciOil, и, согласно мнению сербских СМИ, один из спонсоров террористической организации «Армия освобождения Косово» (UCK), долгое время курировавший албанский героиновый траффик.
 
В общем, час от часу не легче. Лидеры клуба заявляют о своем уходе; Мануэль Пеллегрини говорит о том, что продолжит свою работу, но делает это с таким видом, что становится понятно – если позовут со стороны, он мешкать не станет. Ну, не получается у нефтемагнатов в Испании: Расинг приобрел международный аферист, Хетафе – лже-шейхи, Аль-Тани не потянул Малагу. Все эти истории про то, как в рамках программы по улучшению мира стартуют поиски искусственно создаваемой «третьей силы», способной противостоять Мадриду и Барселоне, начинаются одинаково многообещающе и заканчиваются одинаково плачевно – под гомерический хохот сливочного и сине-гранатового лагеря.
 
Ха-ха-ха. Давайте следующего.
 
Алекс Маннанов, специально для Football.ua