В материалах Другого футбола (не путать с Iншим футболом:)) мы будем знакомить читателей с футболом, который зачастую остается в тени больших турниров и больших клубов. Ведь футбол – это не только Месси и Барселона, АПЛ и Лига чемпионов, это еще масса достойных личностей, интересных команд, захватывающих событий и острых проблем.

Наши авторы предложат вашему вниманию увлекательные материалы из футбольной жизни Африки, Азии, всей Америки, "Малой" Европы (Восточная Европа, Скандинавия, южные страны). Эта рубрика, в которой будут присутствовать материалы как на историческую тематику, так в первую очередь и о сегодняшнем дне мирового футбола. Уверены, Другой футбол найдет своих читателей, ведь посетители сайта Football.ua – это люди, влюбленные в футбол без границ, футбол как явление и образ жизни.

Первый материал посвящен Африке, бурно развивающемуся футбольному континенту, который в последние годы дал миру немало потрясающих мастеров.

Разрушая преграды

С ролью футбола в колониальной Африке до сих пор не определились. Вполне резонно прозвучит утверждение, будто игра была подчинена воле колонистов, но ряд аргументов скажут, что на самом деле, футбол существовал вопреки режиму, а в Южной Африке даже оказал особое влияние в борьбе против политики апартеида.

Еще до победы на выборах 1948 года Национальной Партии, представители европейской власти Южно-Африканского Союза не могли прийти к общему знаменателю в своем отношении к футболу как культурному и социальному явлению. Игра получила особое развитие именно среди бедных слоев населения, став для них любимым видом досуга, не требующим больших средств и особого физического развития. Потому футбол завоевал огромную долю популярности у культивируемых европейцами крикета и регби.

С одной стороны, власти ЮАР, как и других африканских республик, видели в этом отличную возможность поддерживать физическую форму рабочего населения и иметь какой-то контроль над их досугом, но с другой, что особенно проявилось в 1970-е годы, - ничто не могло объединить нищее черное население, как единое увлечение, не оставляющее равнодушных.

Последний шаг в сторону поддержки политики "черных атлетов" был сделан на заре эпохи апартеида, в 1949 году. Впрочем, нельзя сказать, что тогдашние лидеры, в том числе Грэм Янг – руководитель департамента европейских дел, видели в затее лишь возможность развития спорта. Тогда среди африканских колонистов вошла в моду привычка меряться достижениями в экономической и социальной сфере, и репутация Союза переживала не лучшие времена. Пропаганда в соседних странах тропической Африки вызывала смех, что, несомненно, задевало идеологов апартеида, желавших доказать своим условным оппонентам наличие каких-то успехов – хотя бы в сфере "атлетизма".

Подобные идеи увлекли Янга, и, отдыхая в Бельгийском Конго, он встретился с офицером Ван Хооребеком, заведовавшим тамошними спортивным делами. Грэм предложил провести матч между командами Катанги (провинции, административным центром которой является город Лубумбаши, тогда именовавшийся Элизабетвилем) и Йоханнесбурга. В этом противостоянии должна была определиться "сильнейшая сборная тропической Африки". Конголезцы тогда уже вдоволь поездили по континенту, но идея соревнования с зарвавшимися соседями вдохновила Ван Хооребека, и он сразу после отъезда гостя отправил официальное предложение в консульство Южной Африки. Стороны согласились и приступили к подготовке мероприятия, местом проведения которого должен быть стать лучший стадион Конго – Леопольд II.

Попытка сыграть против более благополучных конголезцев изначально выглядела достаточно авантюрно. Спорт в Катанге и за ее пределами развивался куда быстрее, чем в Йоханнесбурге. Под руководством бельгийцев была создана единая футбольная система, федерация, у которой в подчинении находилось несколько лиг. Власть в Конго была триединой: ее делили между собой непосредственно колонисты-руководители, католическая церковь и индустриальные капиталисты. Соответственно, и команды содержались за их счет, поддерживая провозглашенную политику "хорошего здоровья, хорошего духа и высокой продуктивности". Особому развитию футбола в Конго способствовал запрет на боксерские поединки, вернувшие публики на стадионы, многие из которых на то время находились во вполне сносном состоянии.

У Союза не было единого контроля над игрой, раскол в которой случился еще задолго до войны. Руки миссионеров добрались до любимой игры населения и, желая сделать футбол частью контроля над черными людьми, они спровоцировали постоянные конфликты, разобраться в которых не представляется возможным. В Южной Африке было сразу две федерации – JAFA и JBFA, проводившие отдельные чемпионаты и полностью не подчинявшиеся государственному контролю.

Впрочем, первые имели не только большую популярность (сильнейшие клубы страны вроде Орландо Пайретс входили именно в JAFA), но и гражданскую позицию, не желая получать подачки от того самого департамента Грэма Янга. В попытках собрать лучших из лучших среди двух федераций, Янг потерял поддержку первой организации, руководство которой взбесилось из-за желания департамента отправить с командой в Катангу европейских наблюдателей. JBFA придерживалось более гибкой позиции, и в итоге команды именно этой федерации делегировали в сборную своих представителей: клуб Монинг Старс отдал четырех исполнителей, Хангри Лайонс и Майти Гринс – трех, два футболиста представляли команду Ноти Бойс, и еще ряд коллективов предоставил команде по одному человеку.

Руководство страны пообещало компенсировать спортсменам их финансовые потери в связи с трехнедельным отсутствием на рабочем месте, а бельгийская сторона брала на себя половину расходов по переезду и проживанию. Такая щедрость по отношению к будущим жертвам политики апартеида была вынужденной: во-первых, это была последняя возможность использовать негров как "спортивных послов" от белого населения ЮАР, а заодно Янг привязал к поездке еще несколько близлежащих стран, дабы попросту не терять время.

Один из представителей южноафриканского консульства в Элизабетвиле побывал на финальном поединке местного чемпионата, где и сумел воочию понаблюдать за сборной Катанги. Его телеграмма должна была сильно разочаровать будущих гостей Конго: оказалось, что в отличие от них, местные футболисты не исповедовали "примитивный" британский футбол, а строили свою игру на коротком пасе, дисциплине и командной игре. Посол, кажется, с трудом сдержался, чтобы не произнести "у вас нет никаких шансов", боясь разгневать Янга. Тем не менее Янг и не думал отчаиваться, приготовив на будущее две отговорки: либо он спишет неудачу на тот факт, что команду собирали "местные негры", либо объяснит все изнурительной дорогой – до Катанги пришлось добираться 83 часа, и по рассказам самих игроков, в конце пути многие из них не только устали, но и заболели.

Событие приурочили ко Дню Бельгии 21 июля 1950 года, а для пущей масштабности пригласили команду Броукен Хилл из Северной Родезии (ныне – Замбия), с которой предстояло сыграть и конголезцам и южноафриканцам перед финалом. Практически ни у кого не возникало сомнений в том, что Катанга и Йоханнесбург одержат необходимые победы и в матче за звание лучшей команды тропической Африки сразятся именно они.

Изнурительная дорога не сделала гостей менее счастливыми. Многие из них впервые в жизни покинули территорию родной страны и старались наслаждаться каждой минутой пребывания в Конго: несмотря на языковой барьер, на улицах футболисты из Южной Африки ощущались себя как дома, объединившись с историческими "братьями". Походы в театр, зоопарк и прогулки по городу – все это составляло не меньшую радость, чем непосредственно игра.

Тем более что игра в исполнении гостей оставляла желать лучшего. Они с трудом отвоевали ничью в поединке с замбийцами, а после финального свистка сетовали на непривычный для них травяной газон: южноафриканцы по-прежнему играли без шипов и не могли "почувствовать" мяч в новых условиях. Команда Катанги, тем временем, уверенно разбила Броукен Хилл со счетом 6:0 и, как планировалось изначально, именно встреча с условной сборной Йоханнесбурга должна была определить первого чемпиона этого региона – за семь лет до создания на континенте общей Африканской Футбольной Конфедерации.

Несколько игроков пытались саботировать выступления в турне в случае недоверия к ним со стороны тренерского штаба. Тренеры не поддались на провокацию и выпустили фактически тот же состав, не дав сыграть никому из "бунтарей". Заполненный тридцатитысячный стадион наблюдал за избиением гостей, которым не помогли ни прикрученные к обуви шипи, ни собравшиеся на трибунах шаманы, работавшие на поддержку каждого из коллективов. Общий итог встречи 8:0 не оправдывал затраченных на поездку средств, хотя, на самом деле, денег футболистам никто так и не вернул. Дальнейшая поездка в Зимбабве выдалась чуть более удачной, но главным итогом турне стало вот это унизительное поражение в битве за право называться сильнейшей державой тропической Африки.

Государство занялось реализацией политики апартеида, закрыв глаза на проблемы черного населения, в том числе и в спорте. Поездки в ближайшие государства продолжались, но не имели былого пафоса и не могли рассчитывать на финансовую поддержку, и постепенно от этой практики отказались. Именно в тяжелый период 1950-70-х годов футбол наконец-таки выбрал свой истинный путь развития, а мы получили четкий ответ на поставленный вначале вопрос – он существовал вопреки режиму. Южную Африку отстранили от участия в международных турнирах, а в самой стране существовало два чемпионата – для белых и для черных.

Футбол стал не только отдушиной, но и великолепным инструментов для борьбы с Национальной Партией. Согласно ее законам, "черные" печатные издания имели право писать только о трех вещах – криминале, спорте и похоронах. Предназначением черного населения было создание условий для жизни англичан, евреев, греков и португальцев, которые даже не имели ни малейшего представления о людях, что убирали в их собственных домах. Только в семидесятых годах в Южной Африке появились первые черные "звезды" - и ими стали именно футболисты, в числе которых бесподобный атакующий полузащитник Эйс Нтсоеленгое, настоящее имя которого было Пьюле.

На стадионах устраивали свои выступления будущие политические лидеры, борцы за права чернокожих. Высказывались по поводу ситуации в стране и сами игроки. Нтсоеленгое , как и все черные, жил в бедности, но был узнаваемым человеком среди европейского населения, а потому и его слова имели какой-то вес. Руководство страны понимало, что происходит вокруг: колониальному режиму в других странах приходил конец, безобидный на первый взгляд футбол превращался в средство исторических баталий, и единственной мерой, которую они смогли ввести, стали поединки между белыми и черными командами, общий чемпионат и, как итог, общая сборная.

К слову, в 1976 году в Йоханнесбург пожаловало сборная Аргентины, чтобы сыграть товарищеский поединок против уже смешанной сборной Южной Африки. Встреча проходила под лозунгом включения африканцев в международные соревнования и борьбы с политикой апартеида. Игра лишний раз доказала, насколько сильна была та сборная ЮАР и насколько много футбольный мир потерял, так и не увидев ее в те тяжелые годы: Бафана Бафана выиграла со счетом 5:1, а два гола записал на свой счет Эйс Нтсоеленгое.

Эйс умер пять лет назад от сердечного приступа, когда ему было только 51 год. После его смерти кто-то сказал, что играй блестящий форвард Кайзер Чифс в наше время, он бы стоял в одном ряду с футболистами уровня Фернандо Торреса и Лионеля Месси. К сожалению, о нем, как и о южноафриканском футболе того страшного периода, приходится зачастую говорить в сослагательном наклонении, но факт его существования подтверждается неоценимой ролью "игры миллионов" в разрушении апартеида.

Иван Громиков, специально для Другого футбола