В субботу 12 апреля 1879 года Дарвен играл один из последних матчей сезона, дома принимая Блэкберн Роверс. Капитаном гостей в этой встрече был 23-летний шотландский хавбек Хью Макинтайр, который той весной проводил свои первые матчи в Англии. Поединок получился напряженный и отметился не только прекрасными действиями Макинтайра в центре поля, но и незасчитанным голом Дарвена, благодаря чему Блэкберн победил 2:1. 

Недовольная дарвенская пресса в своих заметках об этом матче раскритиковала недостойное поведение приезжих болельщиков, работу блэкбернского судьи, а также заявила, что Макинтайр "играет за Роверс как профессионал", то есть получает за это деньги. Казначей Блэкберна Джон Льюис вскоре ответил, что "очень неприятно слышать такие обвинения в наш адрес и в адрес мистера Макинтайра, который якобы профессионально играет за Роверс. Я категорически отрицаю это и хочу сказать, что он не получает и не будет получать деньги, выступая за нас. Он работает в городе, и так было с самого его приезда".

Такое явление, как игра в футбол не забесплатно, в 1879 году существовало лишь на уровне слухов, поэтому случай, что описан выше, был чем-то из ряда вон. Никаких официальных запретов, конечно, не было, поскольку и поводов их издавать еще не представлялось. Футбол не так давно стал организованным и гордо носил титул любительского вида спорта, потому само понятие профессионализма в теории было ему чуждо.

Соседний крикет, к примеру, с профессиональным подходом познакомился еще в XVIII веке. В то время матчи устраивались по большей части с целью заработать – аристократы платили крикетистам или же собственным садовникам и дворецким, умевшим играть, дабы повысить шансы на победу в матче против команды такого же азартного господина. К 1870-м крикет уже имел строгое разделение на Игроков (профессионалов) и Джентльменов (любителей), проявлявшееся во всем – от социального статуса до разных раздевалок и входов на поле. Невзирая на то, что первые зарабатывали этим на жизнь и играли как можно больше, их доход все равно был сравнительно мал. Чарльз Олкок, в те годы секретарь Футбольной Ассоциации и Суррейского крикетного клуба, вспоминал, что местные профессионалы могли все лето выходить на поле в одной и той же фланелевой форме, рубахи которых частенько пестрили засохшими каплями крови. Любители в свою очередь о своем достатке не беспокоились, играли ради удовольствия, а клубы вдобавок регулярно возмещали им расходы, которые скапливались за время выездных матчей – билеты на поезд, номера в гостиницах, вино, сигары. Суммы обычно вдвое, а то и втрое, превышали зарплаты профессионалов.

Практика возмещения расходов существовала и в футболе тех лет. Более того, чтобы состав был в порядке, некоторые клубы оплачивали игрокам и потраченное на игру рабочее время. Обычно такими делами занимались участники Кубка Англии, сетка которого почти всегда предлагала куда-нибудь съездить. Не оставались в стороне и товарищеские матчи, из коих состояла подавляющая часть календаря любой команды. Именно с этих безобидных финансовых операций и начиналась история денег в футболе. А там, где начинаются деньги, остается мало чего хорошего.

Путь к власти над игрой фунты, шиллинги и пенсы прокладывали без особого труда. Как известно, когда рабочий класс получил укороченный субботний день, то обзавелся возможностью ходить на футбол или заниматься им. От возникшей популярности игры выросла посещаемость матчей, а вместе с ней доходы и амбиции клубов. По первости все это происходило в промышленных регионах центральной и северной Англии, где местные бизнесмены разного калибра начали входить в комитеты клубов или же становились их покровителями, ясно разглядев денежный потенциал футбола. Дальнейший круговорот был весьма прост: чтобы больше заработать, нужно больше зрителей – чтобы привлечь к себе зрителей, нужно побеждать – чтобы побеждать, нужны хорошие игроки – чтобы заполучить хороших игроков, нужно платить.

Один из вариантов старой поговорки гласит: "То, что Ланкашир делает сегодня, Англия будет делать завтра". Народная мудрость точно сработала и когда дело коснулось футбола. Во второй половине 1870-х молодые ланкаширские клубы еще не имели авторитета в Англии, зато уже налаживали кое-какие связи в Шотландии. И хотя заманивать игроков достойными условиями жизни придумали не в Ланкашире, на поток этот метод поставили как раз там.

Дарвен из одноименного рабочего городка, ежегодно играя с Партиком из Глазго, в 1878-м пригласил оттуда защитника Фергюса Сутера и нападающего Джимми Лава, первых в Англии шотландских "профессоров" (как тогда называли скоттов, отдавая дань уровню их футбола). Соседний Блэкберн Роверс сезона полтора регулярно пользовался услугами универсала Макинтайра из Рейнджерс в разных важных и не очень матчах, пока в 1880 году не убедил того насовсем перебраться в Англию. Этой практике в первую очередь способствовал тот факт, что в эпоху аматорского футбола большинство встреч имело товарищеский статус, а у футболистов не было никаких контрактов, поэтому они вполне могли играть за разные команды хоть каждый день, каковая привилегия не распространялась только на кубковые соревнования любого масштаба.

В Англии гости с севера за счет своих новых клубов получали в качестве прикрытия хорошую непыльную работу, которая никак не должна была мешать игре в футбол, за что им на самом деле и платили. На этой почве, кстати, и родилась более-менее известная история о том, как Сутер, каменщик по профессии, не особо утруждался на новом месте из-за того, что здешний желтый камень был гораздо тверже, чем красный глазвегианский, отчего его руки опухали, и ему надо было чаще отдыхать.

Начав с первых ланкаширских шотландцев, профессионализм вскоре охватил и всех остальных футболистов графства. Предоставлять жилье и работу надо было в основном приезжим, поскольку большинство были местные, и выплаты можно было производить куда более простыми способами – делиться выручкой с матчей, ну или подкладывать соверены (золотая монета достоинством один фунт) в бутсы.

Шотландцы при этом будто бы стали гарантом успеха, ведь чтобы платить и остальной команде, как уже известно, надо было больше зарабатывать, а без побед этого не сделать. Если первые из скоттов были чем-то вроде ручейка из одной страны в другую, то с началом 1880-х это скромное явление превратилось в самый настоящий водопад. В погоне за прибылью и всеми примыкающими к ней радостями едва ли не каждый ланкаширский клуб считал просто необходимым иметь в своем составе хотя бы одного шотландца.

Судя по статистике и небогатой информации, можно предположить, что разные команды добывали игроков по-разному. Одни каждый год устраивали товарищеские матчи с шотландскими коллективами и уже по ходу дела клали свой глаз на какого-нибудь понравившегося исполнителя, либо игры эти проводились с конкретной целью кого-то посмотреть. Другие же на поездки не разорялись, а просто нанимали шотландских агентов, которые и занимались поиском и транспортировкой футболистов.

Бернли и Холлиуэлл за первые годы 1880-х в общей сложности привезли около 20 игроков, не проведя в Шотландии даже матча. Престон Норт Энд упорно применял все методы, заполучив 11 человек. Не отставал и Болтон, которому манчестерская Athletic News предлагала уже надеть килты и переименоваться в Каледонианс, но Скакуны пошли еще дальше, обратив внимание на новое поколение юного валлийского футбола, которое уже обыгрывало Англию.

К северу от Твида, конечно же, бушевало недовольство. Руководители шотландского футбола, разных клубов и просто поклонники игры были возмущены браконьерством англичан. Хартс за два года потерял девятерых игроков, а килмарнокский футбол в лице трех ведущих клубов так и все 11. Остальным повезло чуть больше. "Какой шотландец, достойный носить это имя, окажется настолько подлым, что станет обрекать своих же соотечественников на жалкие отношения, построенные на унижении и подчинении?" – вымещала свой гнев на агентов газета Scottish Sport.

Дэвид Боун, журналист и корреспондент из Глазго, еще в 1880 году писал, что главными проблемами местного футбола являются "профессиональные футболисты и жадность до прибыли с матчей". Он надеялся, "что далек тот день, когда профессиональный футболист, или, что еще хуже, профессиональный футбольный "бездельник", который не работает, а обдирает сотоварищей (читай, получает деньги за игру от руководства клуба – прим. А. Г.), станет рядовым явлением". Однако чаяниям мистера Боуна было не суждено сбыться. 

Ланкаширские клубы со временем действовали все смелее и смелее, к концу 1884 года переманив в Англию 58 игроков. Именно столько перебежчиков насчитала Шотландская Футбольная Ассоциация, примерно тогда же организовавшая специальный подкомитет, который решил уведомить каждого из присутствующих в списке, что дома играть они смогут только с разрешения ШФА. На самом деле за шесть лет границу пересекло определенно больше человек, просто не все продолжали играть и не все были скоттами. Кого-то подвело здоровье, кто-то получил тяжелую травму, у кого-то, вероятно, просто не получилось, а кто-то вернулся назад. В Шотландии они всегда могли найти работу, могли как-то прожить, но уровень зарплат и условия были несравнимы с Ланкаширом. Потому, если была возможность оставить дом, парни просто не желали отказываться от шанса наладить как минимум безбедную жизнь, занимаясь тем, что нравится.

Энергичная инициатива со стороны шотландских футбольных чиновников на тот момент была далеко не первой в своем роде. Чарльз Олкок в Футбольном ежегоднике 1881 года весьма точно предсказывал, что "нет смысла скрывать, что вопрос профессионализма очень скоро привлечет внимание тех, кто управляет футболом". Так оно в итоге и получилось. Правда, джентльмены, облеченные властью, далеко не сразу приняли тот факт, что игра под влиянием денег начинает стремительно меняться.

Окончание следует

Антон Горовик, специально для Бей-беги