Я предельно откровенный человек. Поэтому я поделюсь с вами небольшим секретом. До перехода в Манчестер Сити я просто не знал, что думать об этом Рахиме Стерлинге. Я никогда не встречал его, а судя по тому, что я прочитал о нем в английской прессе, я думал, он будет совершенно другим человеком.

Я не думал, что он будет плохим парнем, правда. Но таблоиды всегда утверждали, что он высокомерный. Я думал, что он будет немного… как говорят англичане?

Немного придурком, наверное?

Нас многое связывает с Рахимом, потому что мы перешли в Сити практически одновременно, и в СМИ было много негатива вокруг нас. Они говорили, что я – "изгой из Челси". Они утверждали, что Рахим – грубый парень, который бросил Ливерпуль ради денег. Они говорили, что мы – капризные люди.

Конечно, когда читаешь такое о себе в газете, то думаешь: "Я? Я не капризный. Это смешно. Эти люди даже не знают меня!" Но если честно, когда читаешь такое о других игроках, это влияет на твое восприятие. Тут ничего не поделаешь.

Затем я перешел в Сити и познакомился с Рахимом, мы поболтали после тренировки, и я подумал: "Постойте, этот парень кажется классным. Что все это означает?"

По правде говоря, у меня немного близких друзей – как в футболе, так и вне его. Мне нужно много времени, чтобы открыться людям. Но со временем я стал ближе к нему, потому что наши сыновья родились практически одновременно и всегда играли вместе. Я очень хорошо с ним подружился и понял, насколько это умный и искренний человек. Он совершенно не похож на того человека, каким его описывают таблоиды.

Это правда: Рахим – один из самых приятных и скромных парней, которых я встречал в футболе.

Однажды мы болтали, и Рахим сказал мне: "Приятель, до нашего знакомства я думал, ты будешь совершенно другим человеком. Я думал, ты будешь очень сдержанным и робким. Но ты довольно веселый".

Я ответил: "У меня проблемы с чувством юмора".

Он сказал: "Большие проблемы".

Затем он спросил: "Что ты думал обо мне?"

Я сказал: "Честно? Я думал, что ты будешь очень высокомерным".

Он глянул на меня: "Приятель!"

А я посмотрел на него: "А что? Ты думал, что я буду странным!"

Думаю, это хороший урок. По моему опыту, футболисты могут оказаться совершенно не такими, какими ты их представляешь, особенно, если познакомишься с ними поближе.

Это касается и меня самого.

Могу понять, почему он считал меня неприятным. С 16 лет меня преследовала эта репутация.

Я расскажу одну историю, но, пожалуйста, поймите, что говорить о себе, для меня самая тяжелая вещь в жизни. Футбол? Я могу говорить о нем часами. Но о чем-то личном – для меня очень тяжело.

Таков мой характер. Уверен, некоторые люди, читающие это, поймут меня.

С детства я был очень тихим, очень робким. У меня не было PlayStation. Не было большого количества друзей. Я выражал себя посредством футбола, и это приносило мне огромное удовольствие. Вне поля я был интровертом. Я мог не сказать ни слова. Но на поле я был таким вспыльчивым. Знаю, многие смеялись над роликом, где я кричу на Давида Силву. Но это еще цветочки по сравнению с тем, что было в детстве.

В детстве… ты не понимаешь, что некоторые люди могут неправильно понять тебя. Мне тяжело дался этот урок, это точно.

Когда мне было 14, я принял решение, которое изменило мою жизнь. У меня появилась возможность поступить в футбольную академию Генка, поэтому я переехал из одной части Бельгии в другую. Это было в двух часах езды от дома, но я сказал родителям, что очень хочу поехать.

Проблема была в том, что даже в своем городке я был робким. В Генке я был новичком из другой части страны, говорящим на смешном диалекте. Мне было очень одиноко. Я никак не пытался социализироваться, потому что единственным выходным днем у нас было воскресенье, и я мог поехать домой повидаться с семьей. Поэтому два первых года в академии, вероятно, были самыми одинокими годами в моей жизни.

Многие люди посчитают это странным – зачем заниматься этим в 14 лет?

Единственным ответом будет то, что я обо всем забывал, играя в футбол. Любые проблемы, любые переживания исчезали. Когда я играю в футбол, у меня все хорошо. Если хотите назвать это одержимостью, то это моя одержимость.

Довольно просто, это моя жизнь.

В первый год я жил в пансионе, где у меня была маленькая комнатка с кроватью, письменным столом и умывальником. На следующий год я смог жить в приемной семье, которой клуб платил за то, что они принимают молодых игроков. Я и еще два игрока переехали к ним, что позволило мне жить нормальной жизнью.

Я по-прежнему большую часть времени оставался в одиночестве, но мне казалось, что это нормально. Год прошел, я хорошо учился в школе, делал успехи в футболе. Никаких драк, никаких проблем.

В конце года я собрал вещи и попрощался с приемной семьей.

Они сказали: "Увидимся после каникул. Желаем хорошо провести лето".

Но как только я вернулся домой к родителям, открыл дверь, то увидел, что мама плачет. Я подумал, что кто-то умер или что-то в этом роде.

Я спросил: "В чем проблема?"

И мать произнесла слова, которые, наверное, сформировали всю мою жизнь.

Она сказала: "Они не хотят, чтобы ты к ним возвращался".

Я спросил: "О чем ты говоришь?"

Она сказала: "Приемная семья не хочет тебя больше видеть".

Я сказал: "Что? Почему?"

Она ответила: "Из-за твоего характера. Они сказали, что ты – слишком тихий. Они не могут с тобой общаться. Они сказали, что ты – трудный ребенок".

Я был шокирован. Для меня это было очень личным. Эта семья никогда не говорила мне ничего в лицо. Никогда не было проблем. Я оставался в своей комнате. Никого не беспокоил. Они попрощались со мной, как будто все было нормально. А после этого сообщили клубу, что не хотят, чтобы я возвращался.

Это стало большой проблемой для моей карьеры. Я не был большой звездой и внезапно клуб начал считать меня проблемой. Они сообщили родителям, что не хотят оплачивать другую приемную семью. Я должен был ехать в другой пансион и жить там. Он был не таким, как предыдущий, а местом для трудных подростков.

Помню, как мама плакала, а я взял мяч и пошел к забору, где всегда играл один в детстве.

Одна вещь меня задела.

"Из-за твоего характера".

Эти слова крутились у меня в голове.

Я несколько часов бил мяч о забор и в какой-то момент, помню, сказал вслух: "Все будет хорошо. Через два месяца я буду в первой команде. Что бы ни случилось, я не сдамся и не вернусь домой. Что бы ни случилось".

Я вернулся в Генк после летних каникул, меня как раз перевели во вторую команду. Я был никем, правда. Но я тренировался словно… пфффф. Во мне был такой запал. Я был сумасшедшим.

Помню момент, когда все изменилось. Мы играли в пятницу вечером. Я начал матч на скамейке для запасных. Когда я вышел во втором тайме, то просто сошел с ума.

Один гол.

"Они не хотят тебя больше видеть".

Два гола.

"Слишком тихий".

Три гола.

"Слишком трудный".

Четыре гола.

"Они не хотят, чтобы ты возвращался.

Пять голов.

"Из-за твоего характера".

Я забил пять голов за один тайм.

После этого изменилось отношение со стороны всех в клубе. Я попал в первую команду в течение двух месяцев. Думаю, я добился своей цели на несколько дней раньше, чем планировал. А затем клуб, конечно, сказал, что хочет снова оплатить для меня приемную семью.

Забавно видеть, как люди меняют отношение к тебе в футболе, когда у тебя все получается.

Однажды те приемные родители появились в клубе, женщина подошла ко мне, словно все было большим недоразумением. Она сказала что-то вроде: "Мы хотим, чтобы ты вернулся. Мы хотим, чтобы ты оставался в пансионе в будние дни. Можешь приезжать к нам на выходные".

Возможно, это могло бы показаться забавным, но в тот момент мне вовсе не было весело. Они сделали мне очень больно. Поэтому я сказал: "Нет, вы вышвырнули меня. А теперь, когда я начал делать успехи, вы хотите, чтобы я вернулся?"

Все же мне следовало поблагодарить их. Этот опыт стал толчком в моей карьере. Но, к сожалению, эта репутация преследовала меня еще долгое время. Когда я был молодым игроком в Генке, и даже когда я перешел в Челси, в бельгийской прессе появлялись истории о том, насколько трудным человеком я являюсь. И они всегда приводили в пример мою историю с приемной семьей.

Это правда, что я могу вспылить, особенно на футбольном поле. Я держу вещи в себе, а затем – бац! – и я теряю голову. Обычно уже через пять секунд я успокаиваюсь. Но мне кажется, что меня немного не так понимают. Все, что я когда-либо делал в футболе, было по одной причине – я хотел играть.

Когда я был игроком Челси, в прессе столько писалось о моих отношениях с Жозе Моуриньо. Но правда в том, что я лишь дважды разговаривал с ним. Я всегда планировал, что проведу какое-то время в аренде. В 2012 году я перешел в бременский Вердер, и тот сезон сложился здорово для меня. Когда я вернулся в Челси следующим летом, несколько немецких клубов хотели меня подписать. Клопп хотел видеть меня в дортмундской Боруссии, а они играли в тот футбол, который мне нравится. Я думал, что Челси меня отпустит.

Но затем мне написал Моуриньо: "Ты остаешься. Я хочу, чтобы ты стал частью этой команды".

Я тогда подумал: "Окей, здорово, я вхожу в его планы".

Когда я прибыл на предсезонную подготовку, атмосфера была хорошей. Я вышел с первых минут в двух из четырех стартовых матчей сезона и думал, что сыграл неплохо. Не блестяще, но довольно хорошо. Но после четвертого матча все закончилось. Я оказался на скамейке, не получил больше ни одного шанса. Не получил никаких объяснений. Я оказался в немилости по какой-то причине.

Конечно, я сам совершил несколько ошибок. У меня были наивные представления о том, что означает быть футболистом в АПЛ. Мне кажется, что многие болельщики не понимают, что, когда на тебя не рассчитывают в клубе, к тебе совершенно по-другому относятся на тренировках. Для некоторых клубов ты словно больше не существуешь.

Если бы это случилось со мной сейчас, то не стало бы для меня проблемой. У меня достаточно знаний, чтобы тренироваться самостоятельно и поддерживать форму. Но когда тебе 21, ты не понимаешь, какие могут быть последствия. Когда я получил шанс сыграть в кубковом матче против Суиндона, я не был в хорошей форме. И на этом для меня все закончилось, по большому счету.

Жозе позвал меня к себе в офис в декабре, и это, наверное, стало вторым переломным моментом в моей карьере. Перед ним лежали какие-то бумаги, и он сказал: "Один ассист. Ноль голов. Десять перехватов".

Я не сразу понял, что он имеет в виду.

Затем он начал зачитывать статистические показатели других атакующих игроков – Виллиана, Оскара, Маты, Шюррле.

Вот так – пять голов, десять ассистов, и так далее.

Жозе ждал, что я ему на это отвечу, и я, наконец, сказал: "Но… некоторые из этих ребят сыграли по 15-20 матчей. Я же сыграл только три. Конечно, будут другие результаты?"

Было странно. Мы поговорили о том, что я могу уйти в еще одну аренду. Мата тогда также выпал из состава, поэтому Жозе сказал: "Знаешь, если Мата уйдет, то ты станешь пятым игроком на место, а не шестым".

Я был предельно честным и сказал: Мне кажется, что клуб не очень-то и рассчитывает на меня. Я хочу играть в футбол. Лучше бы вы меня продали".

Думаю, Жозе был немного расстроен, но стоит признать, думаю, он также понимал, что мне нужно играть. В итоге клуб меня продал, что совершенно не стало проблемой. Челси получил вдвое больше той суммы, за которую они меня приобрели, а в Вольфсбурге я оказался в намного лучшем положении.

Тогда все изменилось. Но не только из-за футбола. А также потому, что рядом со мной была моя будущая жена. Она помогла мне вырасти в некоторых аспектах, о чем я никогда не говорил вслух, даже ей. Это настолько неловкая для меня ситуация, что я не решаюсь о ней рассказать. Но я пообещал быть честным, поэтому я должен. Это очень смешная история, к тому же.

Все началось с моего твита. У меня было лишь несколько тысяч подписчиков на тот момент, поскольку я находился еще в аренде в Вердере. Я написал что-то о матче, а эта красивая девушка лайкнула мой пост. Я был один в то время, а мой друг заметил это. И он сказал: "Очень милая девушка, правда? Ты должен ей написать".

И я буквально ему ответил: "Нет, нет, нет. Ты что. Я не нравлюсь людям. Они меня не понимают. Она не ответит мне".

Он взял мой телефон и начал набирать сообщение. Он показал мне телефон и сказал: "Ну, я могу отправить?"

Я, наверное, лежал съеженным на полу, но почему-то сказал: "Окей, отправляй".

Это о многом говорит, правда? Я такой большой футболист и мне не хватало смелости отправить в личку сообщение своей будущей жене. Я просто не решался!

Но, к счастью, он отправил сообщение, и она ответила. В течение нескольких месяцев мы познакомились по переписке. Мне легче, когда я узнаю человека поближе. После этого я был нормальным. Это было прекрасное событие. Она очень изменила мою жизнь. Честно, я не знаю, что бы я делал без нее.

Люди вешают эти ярлыки на жен футболистов, и мне очень досадно от этого. Потому что моя жена – самый главный человек в моей жизни. Она пожертвовала всем, чтобы переехать со мной в 19-летнем возрасте, чтобы я мог осуществить свою мечту. Мы вместе проходим этот путь. Я равняюсь на нее во многом. Благодаря ей я во многом открылся людям, и то, как она решает все вопросы, просто невероятно.

Мы как раз узнали, что она ждет нашего первого ребенка во время летнего трансферного окна в 2015 году. Мной интересовались Манчестер Сити, ПСЖ и Бавария. Это был очень стрессовый период для меня. Мы только начинали нашу семейную жизнь, мы не знали, состоится ли переход и где мы будем жить.

Я лично хотел перейти в Сити. Винни Компани писал мне и рассказывал все о проекте, говорил, что мне понравится. У меня было очень хорошее впечатление о клубе. Но я также не хотел проявлять неуважение к Вольфсбургу, потому что мне очень нравилось выступать там. Поэтому я старался молчать и ждать. Что легко для меня!

Буквально каждый день на протяжении трех недель мой агент говорил: "Трансфер состоится. Подожди, сорвался. Состоится. Подожди, опять сорвался".

Давление сказалось на моей жене. Однажды мы проснулись, и ей стало очень, очень плохо. Мы не знали, что делать. Мы переживали, что с ребенком что-то случилось.

Она испытывала сильную боль, у нее было кровотечение. Мы не знали, что происходит, и поспешили в больницу. Мы боялись, что потеряли ребенка. Это, без сомнений, был худший эпизод в моей жизни. Ты просто сидишь беспомощный. В один момент твои мысли заняты футбольным трансфером. А затем внезапно твой мир переворачивается вверх дном.

Слава Богу, с нашим сыном было все в порядке.

Не знаю, чтобы я делал без него. Все хорошее, что случалось со мной в футболе, не может сравниться с моей женой и детьми.

Это был третий переломный момент в моей жизни, потому что я понял, что жизнь не ограничивается футболом. Думаю, я был слишком поглощен футболом в первые 23 года своей жизни. Но после знакомства со своей женой, и особенно после рождения нашего первого сына, я был уже не один. Когда мы начали семейную жизнь и я перешел в Сити, все завертелось.

Особенно, когда во втором сезоне пришел Пеп.

У нас с Пепом одинаковый склад ума. По правде говоря, он даже больше помешан на футболе, чем я. Он все время находится под таким давлением. Под каким бы давлением не находились футболисты, ему достается вдвое больше. Потому что он не только хочет побеждать, но стремится к совершенству.

Когда я впервые встретился с Пепом, он предложил мне присесть и сказал: "Кевин, послушай. Ты запросто может войти в пятерку лучших игроков в мире. В пятерку. Запросто".

Я был ошеломлен. Но когда Пеп сказал это с такой уверенностью, это полностью изменило мою психику. Это был его гений. Потому что я почувствовал, что должен доказать, что он был прав, а не наоборот.

В футболе чаще всего ты переживаешь много негативных моментов и испытываешь страх. Но с Пепом, все проходит в крайне положительном ключе. Он ставит цели, которые практически недостижимы. Он тактический мастер. В этом нет сомнений. Но люди, которые не видят процесс изнутри, не знают, в какое сложное положение он себя ставит, пытаясь достичь совершенства.

Этот сезон выдался для меня очень непростым. Все эти травмы и матчи, которые я пропускал, были очень сложными для меня с психологической точки зрения. Сидеть и смотреть матч с трибун – худшая пытка для меня. Я просто не могу справиться с этим.

На самом деле жена говорит, что со мной что-то не так. Мы вместе уже семь лет, и она ни разу не видела, чтобы я плакал. Даже на похоронах я не плачу. Но в начале этого сезона, я травмировал колено в матче с Фулхэмом, а позже у меня обнаружили и повреждение подколенного сухожилия. Врачи сказали, что некоторое время мне придется провести в бандаже. Это просто кошмар, ты даже не можешь надеть нижнее белье без посторонней помощи. Однако это случилось в очень неподходящий момент, потому что за день до этого жена родила нашего второго ребенка.

Она только вернулась домой из больницы, и я позвонил ей по FaceTime, чтобы сообщить новость.

Я спросил: "Как ребенок? Как все прошло?"

Она сказала: "Все хорошо. Ты плачешь?"

Думаю, у меня были слезы на глазах.

Я ответил: "Ну, у меня плохая новость. Мое колено. Я буду в бандаже некоторое время. Думаю тебе придется заботиться о троих малышах теперь".

А затем я буквально разрыдался. Я не мог остановиться. Не знаю, было ли это из-за рождения нашего сына, или из-за понимания того, что я пропущу несколько матчей, возможно и то и другое. Я разговаривал по FaceTime, с дурацкой фронтальной камерой, выглядел нелепо и просто ревел.

Жена не могла поверить.

Она сказала: "Ты даже на нашей свадьбе не плакал. Ты даже не плакал, когда родились наши сыновья. Один из них буквально вчера родился!"

Думаю, это о многом говорит.

Свадьбы, похороны, роды? Ничего, я непоколебим.

Но если вы заберете у меня футбол? Просто забудьте, я с этим не справлюсь.

В конечном счете, проект в Сити ориентируется на нечто большее, чем просто победы. Это определенный стиль игры, своя философия. Поэтому мы просыпаемся каждое утро, поэтому мы одержимы каждой мелочью в наше работе, поэтому мы стараемся достигать своего максимального предела.

Играть в простой футбол – на самом деле самая сложная вещь в этом мире. Но когда это получается. Для меня это самая большая радость в жизни.

В независимости о того, сможем ли мы достигнуть невозможного, то, как мы преданы делу, должно вызывать уважение у тех, кто по-настоящему любит футбол. Когда мы играем в свой лучший футбол, когда выполняем все тактические установки, это… забыл слово. Знаете, когда медитируешь?

Нирвана.

Для меня это настоящая нирвана.

Мне кажется, я немного другой человек, тот, кто определяет себя через футбол. Но такова моя история.

Спасибо, что позволили мне ее рассказать.

Спасибо, что позволили мне высказаться.

Кевин де Брюйне, Манчестер Сити

The Players' Tribune, перевод: Сергей Сакара