Среднестатистический болельщик английского футбола знает, что написал Лен Шеклтон в своей книге в главе «Что знает среднестатистический директор клуба о футболе». Ничего. Натурально – ничего. Девственно чистый лист бумаги с пометкой издателя: «Эта глава сознательно оставлена пустой в соответствии с пожеланием автора».
 
Книга вышла в свет в 1955 году, когда Лен Шеклтон еще продолжал выступления. Она носила название «Клоун-принц футбола». Так прозвали самого Шеклтона – за эксцентричное поведение на поле и за его пределами, за потрясающее исполнительское мастерство, за все то, что делало Шеклтона одним из самых ярких и в то же время скандальных явлений в истории английского футбола. Книга, конечно же, произвела сенсацию. В смелости высказываний и оценок она и сегодня даст фору любой исповеди правдоруба, что уж говорить о тех невинных временах, когда личная жизнь футболистов если и становилась достоянием газет, то лишь в форме пасторали, а биографии звезд спорта были похожи одна на другую и не имели острых углов.
 
Настолько честно и открыто о футболе до Шеклтона не говорил никто. Потому нет ничего удивительного, что один из самых гениальных инсайдов своего времени только пять раз появился в сборной Англии. «Лен был непредсказуемым, блестяще нестабильным, ярким, радикальным и вредным; короче говоря, он обладал всеми признаками футбольного гения, которым, собственно, и являлся, - писал сэр Стэнли Мэттьюз. – Разумеется, такой характер не мог понравиться тем, кто руководил английским футболом и принимал решения по поводу выбора состава сборной. Склонность Лена говорить или делать то, что не может понравиться официальным лицам, то, что могло их шокировать, настраивало всех против него».
 
Бунтарей любят во все времена. Однако Шеклтон бунтовал не только против системы, он бунтовал ради себя. В своей книге он клеймил существовавшую в Англии трансферную систему, называя контракт футболиста «бумагой дьявола». При этом Лен не был активистом профсоюза футболистов, как раз в его времена начавшего все более решительное наступление на постылые устои. «Да, я член профсоюза, но это не мешает мне действовать так, как я считаю нужным», - говорил он. Джон Хардинг в своем подробном труде об истории профсоюза футболистов Англии называет Шеклтона в числе ярких индивидуалистов, которые «не хотели быть в общей упряжке, предпочитая пахать в одиночку, хотя тем самым наносили больше вреда, чем приносили пользы».
 
На поле Шеклтон был даже большим индивидуалистом, что еще больше привлекало в нем футбольных романтиков. Это было время, когда все еще ходили строем, а тут появился футболист, который выбивался из общего ряда. Ведь одно дело быть просто технически одаренным игроком, а совсем другое – демонстрировать свое мастерство потехи ради, не преследуя никакой конкретной цели. Энциклопедия WhenSaturdayComesотмечает, что «даже самые преданные поклонники Шеклтона признавали, что не всегда его трюки с мячом были оправданы с точки зрения драматургии матча или эпизода». Именно это имел в виду один из руководителей Футбольной Ассоциации, когда на вопрос о причине столь редких появлений Шеклтона в сборной, ответил: «Наша команда выступает на стадионе Уэмбли, а не в лондонском театре Палладиум».
 
О том, что творил Шеклтон на поле, ходит множество баек и легенд. Большинство из них невозможно проверить, ведь эмоциональное потрясение от игры «Клоун-принца» зачастую бывало столь сильным, что болельщики, особенно по прошествии времени, все больше и больше приукрашивали увиденное. Так, к примеру, появлялись легенды о пенальти, забитых пяткой. Или о немыслимом финте, когда Шек, обыгрывая защитника, подбрасывал мяч, а потом якобы оттопыривал резинку на трусах, ловил таким образом мяч и – обязательно незаметно для арбитра – уходил от опешившего соперника, чтобы перед не менее опешившим вратарем в последний момент вывалить мяч из штанов и вбить в ворота.
 
Магия Шеклтона не оставляла равнодушным никого. Болельщики его боготворили, коллеги по цеху восхищались степенью его одаренности, а тренеров и руководство выводили из себя его ершистость и непокорность. «Шек был величайшим технарем всех времен, - утверждал прославленный бомбардир Джеки Милберн, выступавший вместе с ним в Ньюкасле. – Он был способен жонглировать даже снежинкой. Прирожденный шоумен, всегда оригинальный и изобретательный. Шек сам не знал, какой номер он выкинет в следующий момент, что тогда  говорить о нас, простых смертных».
 
Ему не было ведомо чувство меры. Он обыгрывал защитников, играя в стенку с угловым флажком, разыгрывал аут от спины соперника, мог остановить мяч на линии ворот и, повернув голову к поверженному уже вратарю, спросить: «Может, еще разок попробуешь? Еще ведь не гол». Любимый трюк – выкрутить защитнику позвонки так, чтобы тот грохнулся на газон, остановиться и, пока несчастный визави пытался собрать кости, сделать скучающий вид, разыграв целую пантомиму: вот Шеклтон якобы причесывается, смотрит на часы, выпивает чашку чая. Следовало ли какое-то конструктивное продолжение за всем этим, уже не имело никакого значения: трибуны выли от восторга, тренер рвал на себе волосы, товарищи по команде покатывались от хохота. «Я не видел в своей жизни более яркой личности на футбольном поле, - говорил о Шеклтоне один из самых одаренных английских футболистов Джонни Хейнс. – Если бы только Шек не воспринимал каждый матч как сольное представление, если бы только он демонстрировал больше желания ради победы всей команды, тогда вряд ли в истории футбола нашелся бы более великий инсайд».
 
Однажды, выступая за Сандерленд, Лен узнал, что центрфорвард команды Тревор Форд пожаловался на него – мол, Шеклтон в игре его нарочно не замечает. О том, что отношения между этими двумя были натянутые, не было секретом. Опытные игроки, которых на мякине не проведешь, понимали, когда Шек дурачился и отдавал передачи на Форда так, чтобы тот к мячу не успел, но со стороны показалось, что во всем виноват именно Тревор. Но на этот раз индивидуалиста Шеклтона вдруг задела мысль, что о нем могут подумать как о законченном эгоисте. Публицист Норман Гиллер вспоминает, что в следующем же матче Лен для начала обыграл четверых защитников и вратаря. Затем он остановил мяч на линии пустых ворот, после чего… отдал пас Форду, который находился в двадцати метрах от ворот, и крикнул: «Теперь только попробуй еще раз сказать, будто я тебя не замечаю!»
 
«Лен не был бы самим собой, если бы все 90 минут игры строго придерживался плана на игру. Он хотел в равной мере развлекать и шокировать», - писал о нем Мэттьюз. Едва ли не единственный случай, когда Шеклтон на протяжении всего матча строго соблюдал игровую дисциплину и делал ровно то, что от него требовали, имел место в поединке против сборной Уэльса. Шек никогда не упускал случая, чтобы бросить шпильку в адрес менеджера английской сборной Уолтера Уинтерботтома, известного своей академичностью. «С какой стороны штанги хотите, чтобы я послал мяч?» -  спрашивал он, выслушивая подробные предматчевые инструкции Уинтерботтома. В другой раз Шек изображал самый живой интерес к тому, что говорил наставник, но, взяв слово, с иронией предлагал: «А давайте попробуем так: Билли Райт отбирает мяч и отдает мне. Я отправляю Стэна Мэттьюза по флангу, он выполняет навес, а Нэт Лофтхаус забивает гол. И вся наука».
 
Но на этот раз Шеклтон был прилежен и сдержан, на протяжении всего матча с валлийцами он не позволил себе ничего из репертуара «клоун-принца», от мяча избавлялся быстро, каждый раз выбирая оправданное продолжение атаки. Англия выиграла 3:2, но поклонники таланта Шеклтона были разочарованы. Они считали, что Лен изменил себе, предал их, покорился. Конечно, это было не так. Следующим соперником англичан должны были стать чемпионы мира западные немцы. Уэмбли ждал их в гости спустя три недели после игры с Уэльсом, и Шек больше всего на свете хотел сыграть в этом матче – до поединка с валлийцами его не приглашали в сборную пять лет, и он не хотел теперь рисковать. Он не думал в тот момент ни о победах, ни о трофеях – они ему  никогда не были нужны. Это было другое. 1954 год – время, когда миф о непобедимости английской сборной был жестоко развеян венграми. Родоначальники, кроме двух разгромных поражений от великой мадьярской команды, проиграли югославам и уругвайцам, сыграли вничью с Бельгией. «Я хотел лично надрать задницу всем тем, кто считал, что теперь любой соперник будет макать Англию в дерьмо», - объяснял Шеклтон.
 
Против сборной ФРГ он сыграл бесподобно. Пусть немцы не были в сильнейшем составе, но ни англичан, ни самого Шеклтона это не останавливало. Хозяева Уэмбли победили со счетом 3:1, а последний гол забил именно Лен. Он вышел на свидание с вратарем и рискованным издевательски мягким ударом перебросил мяч над ним.
 
Вскоре после этого матча вышла его скандальная книга, и Шеклтон в сборной больше не играл. Немудрено, ведь в этой самой книге были такие строки: «В английском футболе так много делается неправильно и так мало делается как надо, что у меня нет ни малейшего желания играть за сборную».
 
Шеклтон в 15 лет оказался в Арсенале и был оформлен на ставку помощника смотрителя газона. Арсенал 1930-х годов – это все равно что сейчас Барселона. То есть самый популярный клуб мира, со звезд которого берут пример все начинающие футболисты. Арсенал покупал самых дорогих футболистов, а юный Шек прилежно подстригал траву и за пару лет лишь пару раз принял участие в выставочных матчах. Потом менеджер Джордж Эллисон очень мягко и чутко посоветовал ему вернуться в родной Брэдфорд: «Найди себе работу. Тебе никогда не стать профессиональным футболистом».
 
Шеклтон работал на бумажной фабрике, во время войны стал радистом, потом записался добровольцем на шахту. Только великий менеджер ошибся – все это время Лен был также и профессиональным футболистом. Он подписал контракт с местным клубом Брэдфорд Парк Авеню, а осенью 1946 года Ньюкасл отдал за него 13 тысяч фунтов, что на тот момент стало повторением британского трансферного рекорда. В дебютном матче Шеклтона Сороки разгромили клуб Ньюпорт Каунти со счетом 13:0, а «Клоун-принц» забил… шесть мячей. «Последний свой гол он забил задницей!» - захлебываясь от восторга рассказывали своим внукам уже постаревшие свидетели исторического дебюта. Те, конечно, не верили, но Джеки Милберн охотно подтверждал, что все было именно так: «Это вполне в его духе. Шек предпочитал, чтобы ему аплодировали за какую-то безумную выходку, а не за обыкновенный гол».
 
В Ньюкасле Шеклтон задержался всего на полтора года. Прославленный клуб выступал тогда во втором дивизионе, а Лен в равной степени демонстрировал как яркую игру, так и трепал нервы руководству клуба, требуя денег и жилье. В Сандерленд он перебрался уже за 20 тысяч фунтов. Сандерленд начала 1950-х имел славу клуба, который не жалел денег на звезд и не выигрывал ничего. Многие игроки были приглашены только из-за их имени, а не потому, что могли принести конкретную пользу. Третье место и два полуфинала Кубка – это все, чего добился Сандерленд с политикой «денежных мешков». Неудивительно, что из того состава дольше всего задержался только Стэн Андерсон: местный футболист, впоследствии ставший первым, кто был капитаном всех трех главных клубов Северо-востока – Сандерленда, Ньюкасла и Миддлсбро. Однако Шеклтон был на своем месте и свой хлеб зря не ел. Забив 101 мяч, он стал самым результативным игроком команды в послевоенный период (его показатель на данный момент превзошли только двое).
 
В 1957 году «Клоун-принц» из-за травмы повесил бутсы на гвоздь и начал другую карьеру – в журналистике. В 1960-е годы он сыграл важную роль в карьере менеджера Брайана Клафа, о чьей гениальности тогда разве что догадывались. Сначала Шек порекомендовал молодому наставнику позвать в помощники давнего друга Питера Тейлора, а затем сосватал начинающий дуэт из Хартлепулс Юнайтед в Дерби Каунти. Все остальное, как говорится, история.
 
Когда в 2000 году Лена Шеклтона не стало, сайт Би-Би-Си поместил эмоциональный некролог, заканчивавшийся словами: «Далеко не каждому был по вкусу его своеобразный подход к прекрасной игре, но те многие, кто видел, как Шеклтон творил волшебство в те суровые и пресные послевоенные дни, почему-то помнят его и в нашу эпоху избалованных суперзвезд».
 
Алексей Иванов, специально для Бей-беги