После финального свистка матча между Барселоной и Ювентусом в Берлине футболисты блаугранас с радостными криками бросились обниматься — неудивительно, ведь они только что выиграли Лигу чемпионов. На другой половине поля остались поверженные бьянко-нери. Юве никто не называл фаворитом, а пропущенный на четвертой минуте гол и вовсе посеял опасения — а не дойдет ли до разгрома? Но Старая Синьора сумела прийти в себя и во втором тайме не только сравняла счет, но и доставила каталонцам немало проблем, прежде чем Джиджи Буффон еще дважды вынул мяч из сетки своих ворот. Туринцы сражались более чем достойно — для слез повода не было.

Тем не менее Андреа Пирло плакал. Полузащитник дважды побеждал в Лиге чемпионов — большинство игроков о таком лишь мечтает, — но не мог совладать с чувствами. Его успокаивал юный Поль Погба, у которого все триумфы еще впереди, парой слов подошел перекинуться Хави. Капитан Барселоны проводил последний матч за родную команду, и для него это тоже был очень эмоциональный момент. А что если Пирло плакал по той же причине? Что если он покидает Ювентус?

Об этом на послематчевой пресс-конференции спросили у тренера бьянко-нери Массимилиано Аллегри, но алленаторе был дипломатичен: "Я не могу сказать, будет ли Андреа еще выступать за Ювентус". В конце концов, за объяснениями обратились к самому Пирло. "Это не были слезы прощания. Это слезы поражения. Я знаю, что, скорее всего, больше не получу шанс выиграть Лигу чемпионов".

Выход Ювентуса в финал действительно стал чем-то вроде сенсации. В следующем сезоне со Старой Синьорой будут считаться, но, как известно, удержаться на вершине куда сложнее, чем забраться на нее. В свои 36 лет Андреа прекрасно понимает, что его время на исходе, а оттого каждое поражение становится еще более болезненным. Впрочем, сейчас легендарный итальянец явно не жалеет, что десять лет назад не пошел на поводу у эмоций. Проигрыш Ливерпулю в Стамбуле мог поставить крест на карьере великого игрока.

Об этом никто не расскажет лучше, чем сам Андреа — тем более, футболист сделал это на страницах автобиографии "Мыслю — следовательно, играю".

"Я думал о том, чтобы закончить с футболом. После Стамбула ничего не имело смысла. Тот финал уничтожил меня. Многие считают, что мы проиграли серию пенальти из-за Ежи Дудека — этого долбанного танцора, который выводил нас из себя, прыгая на линии, а затем сыпал соль на раны, отбивая удары с "точки". Но самое обидное, что винить мы должны только самих себя.

Я не знаю, как это случилось. Но факт остается фактом: когда невероятное становится реальностью, это означает, что кто-то крупно облажался — в нашем случае вся команда. Мы сами наложили на себя руки, спрыгнули с Босфорского моста.

Когда этот ужас закончился, мы сидели, как кучка идиотов, в раздевалке стадиона Ататюрк. Мы были кровожадными зомби, которые столкнулись с непредвиденной проблемой — это они выпили всю нашу кровь, до последней капли. Мы не могли говорить. Мы не могли двигаться. Они ментально опустошили нас. Нанесенный урон был очевиден и со временем становился лишь больше. Бессонница, ярость, депрессия, ощущение ничтожности. Мы придумали новую болезнь с множеством симптомов: Стамбульский синдром.

Я больше не чувствовал себя футболистом — это было сокрушительно. Хуже того — я не чувствовал себя мужчиной. Неожиданно футбол стал одной из наименее важных вещей, а все потому, что в моей жизни он всегда занимал особое место. Очень болезненное противоречие.

Я не решался взглянуть в зеркало, потому что боялся отражения. Мне казалось, что есть только один выход — уйти. Какой же бесславный конец это был бы. Но путешествие было окончено, история завершена, как и я.

Мне с трудом удавалось уснуть, а если и удавалось, то я просыпался среди ночи с навязчивой мыслью: я отвратителен, я не могу больше играть. Я ложился в кровать с Дудеком и всеми его одноклубниками. Ночной кошмар страшен тем, что ты знаешь, когда он начнется. Но тут ситуация была другая — он преследовал меня круглые сутки.

Все стало приходить в норму во время отпуска — медленно, болезненно. В первый день я хотел прыгнуть в бассейн без воды. На второй день он уже был наполнен, но я все равно не хотел всплывать. На третий день мне хотелось утонуть в детском бассейне. На четвертый я бы предпочел задохнуться, делая искусственное дыхание резиновой уточке. Мне становилось лучше, но процесс шел очень незаметно.

Я так никогда и не оправился от ощущения абсолютной беспомощности, когда в дело вступает судьба. Это чувство со мной до сих пор. Я делаю неточный пас и думаю — это снова оно. Я ни разу не пересматривал матч с Ливерпулем. Я не могу позволить врагу поразить меня во второй раз. И я никогда не буду его смотреть. Я сто раз воспроизводил игру у себя в голове, пытаясь найти объяснение, которого, возможно, и не существует. Молясь, чтобы все закончилось иначе — как с фильмом, который ты смотришь снова и снова, думая, что неправильно понял концовку. Разве хороший парень может вот так умереть?

Мы встретились снова через два года. В финале мы обыграли почти тот же Ливерпуль. Победили в Афинах благодаря дублю Индзаги — один из голов он забил после того, как я попал в него, исполняя штрафной. Но наша радость была ничем по сравнению с грохотом, с которым мы сложили наше мощное оружие в Стамбуле. Говорят, месть — блюдо, которое подают холодным. На этот раз в трупе еще теплилась жизнь, мы праздновали, но не забыли. Мы хотели, но не могли.

В Миланелло мы повесили кусок черной похоронной ткани рядом с фотографиями нашего триумфа. Послание будущим поколениям: чувство непобедимости — это первый шаг на дороге, по которой нельзя вернуться. Лично я добавил бы поражение от Ливерпуля в число достижений клуба, поместил его среди многочисленных побед в чемпионате и выигранных Кубков, выделил бы, чтобы о нем никогда не забыли. Это позор, но он подчеркивает, чего стоят все остальные триумфы.

Говорят, что из самых темных моментов нужно извлекать уроки. Это моральная обязанность: копать глубоко, искать лучик надежды или жемчужину мудрости. Можно придумать элегантную фразу, которая сделает неудачный опыт чуть менее неприятным. Я пытался придумать такую для того, что произошло в Стамбуле. Знаете, что у меня получилось? "Какого хрена?!"

Фиаско всегда врезаются в память глубже, чем успехи. Особенно, когда речь идет об осечке в последний момент — до торжества осталось всего-ничего, и тут земля неожиданно уходит из-под ног. Победу над Ювентусом в 2003-м Пирло упоминает вскользь. Едва ли причина в том, что он сыграл всего лишь 71 минуту и был заменен на Сержиньо. В его Лиге чемпионов, которая растянулась на долгие 17 лет — от дебюта в 1998-м и до недавнего матча с Барселоной — особняком стоит противостояние с Ливерпулем. Счет в нем вроде бы ничейный, но нет сомнений, что, рыдая на поле Олимпиаштадиона, Андреа вспоминал Стамбул. У великого игрока и поражения получаются исключительно великими. И каждое – как в первый раз.

Юрий Шевченко, Football.ua