Рахим Стерлинг устроился поудобнее в кресле на тренировочной базе Манчестер Сити (размером с небольшую деревню) и начал вспоминать свой футбольный путь с самого начала. Мимоходом вспомнил свои школьные мечты и первый день в профессиональном футбольном клубе: ему тогда было 10 лет и Куинс Парк Рейнджерс пригласил его в академию.

Было 8 марта 2005 года: тем вечером в доме на Уэмбли Трайенгл юный Стерлинг включил телевизор. Показывали матч Челси – Барселона: свет прожекторов на Стэмфорд Бридж и гимн Лиги чемпионов. "Роналдиньо тогда еще красиво забил с носка, — говорит Стерлинг.  — Поэтому я так четко запомнил".

Роналдиньо был одним из игроков, которыми себя представлял Стерлинг, обыгрывая других мальчишек на школьном поле. "Я помню, как смотрел телевизор, слушал музыку и думал: как это – играть в таком турнире, зная, что об этом ты всегда и мечтал?".

Десять лет спустя Стерлинг стал самым дорогим английским футболистом в истории. В его карьере случались противоречивые события – об этом поговорим позже, — но с глазу на глаз с ним быстро понимаешь, что это все еще юный и впечатлительный парень. Когда в Ливерпуле он впервые увидел Стивена Джеррарда, то остолбенел – ему казалось, что Стиви Джи не может быть настоящим и это просто восковая фигура.

Я помню, как смотрел телевизор, слушал музыку и думал: как это – играть в таком турнире, зная, что об этом ты всегда и мечтал?

Позже разговор пошел о его матери – Надин; совершенно ясно, что она до сих пор играет важную роль в повседневной жизни парня. Когда Сити недавно играл против Вест Хэма, и Стерлинг, подавленный первым поражением в новом клубе, вернулся в раздевалку, то обнаружил в телефоне сообщение: "Тебе нужно больше находиться в штрафной, работай до конца. Мама".

Это его первое интервью с момента перехода в Сити из Ливерпуля за ?44 000 000 — потенциально эта сумма может вырасти до ?49 000 000.  В связи с этим он переехал в новый дом, окруженный зеленой-зеленой травой Уилмслоу, где собирается открыть свою собственную парикмахерскую. Пол уже постелили. Осталось кресло и зеркало – и комната готова. "Меня просто бесит,- объясняет игрок, — когда парикмахер вертится вокруг тебя, а волосы потом по всему ковру".

Рахим кажется очень вежливым и воспитанным – после интервью предложил помочь отнести аппаратуру фотографа обратно в машину. Он закатал рукава, и мы увидели татуировку на левой руке – очаровательное напоминание об одном из периодов жизни Стерлинга.

Юный мальчик на Уэмбли Уэй – стоит и смотрит вверх на стадион; у него под рукой мяч и 10-й номер на футболке. "Это был мой номер в КПР,- говорит он. — Я рос в пяти минутах от стадиона и видел, как его строили. Я играл в футбол рядом и постоянно смотрел на этот огромный стадион, на краны, всяческие строительные работы и думал: "Когда его достроят, я там обязательно поиграю". Так что это я в своей футболке, смотрю на стадион и хочу осуществить свою мечту".

Он этого добился. Регулярный игрок сборной повидал уже столько всего в своей карьере, что Рой Ходжсон недавно заявил: парень точно отыграет больше сотни матчей за свою страну.

Естественно, в Ливерпуле тоже много отличных футболистов, но здесь игроки находятся на высочайшем уровне уже не один год, и это заметно на тренировках

Стерлинг заново обретает себя в Лиге чемпионов и, хотя тепло отзывается о Ливерпуле, замечая, что его уход не был таким уж скандальным, как многие считают, футболист считает верным свое решение двигаться вперед по М62 (дорога, проходящая от Ливерпуля к Манчестеру). "Скорость, игра в пас, игра в два касания; все это меня удивляло на тренировках", — вспоминает он о своих первых месяцах в Манчестере.

"Все отточено до мелочей, мне очень приятно быть частью этого. Игроки здесь более опытные. Естественно, в Ливерпуле тоже много отличных футболистов, но здесь игроки находятся на высочайшем уровне уже не один год, и это заметно на тренировках".

Вблизи он небольшой, но жилистый; хотя внешний вид обманчив. Джеррард рассказывает в своей автобиографии, как однажды увидел Стерлинга, несущего на спине Мартина Шкртела и понял, что: "С виду парню 16-17 лет, но у него внутри – сила и мощь настоящего мужчины, и даже больше чем обычного мужчины", — не каждый ведь может: "…поднять шестифутового здоровяка, как будто это ничего не стоит".   

Джеррард описывает это как "силу от природы", но Стерлинг считает, что это также наследие его времен в школе Копленда и различных юношеских команд, когда он часто сталкивался с оппонентами на четыре года старше. "Не думаю, что я когда-либо играл в моей реальной возрастной группе, — говорит Стерлинг. — И в субботу, когда вы играете против ребят до 18 лет, и крупные парни замечают вас, — вы становитесь их целью. Я до сих пор коротышка, но когда мне было 14, я был совсем мелкий. Приходилось быть агрессивным и стараться изо всех сил".

К тому же, конечно, Стерлинг мог ускользать от своих соперников со скоростью света. В детстве он отлично бегал на дальние дистанции. Но и спринтером тоже был неплохим: говорит, в 14 лет пробегал 100 метров меньше, чем за 11 секунд.  "В КПР я понял, что могу обыгрывать соперников за счет одной только скорости. Один из моих друзей, Бруно Андраде, был такой быстрый, что просто оббегал противников с мячом. Я подумал: "Разве я не могу так же?" До этого я больше старался финтить, раскачивать соперников, но Андре просто бил по мячу и – раз-два – он же его первым и догонял. Так что я попробовал повторить за ним – и получилось".

Я не любил проигрывать, — говорит Рахим. — Никто не любит проигрывать, но мне не нравилось даже, если моей команде просто забивали. Я начинал беситься, и тренерам приходилось меня успокаивать

Он говорит, что в юности очень агрессивно вел себя на поле. Сейчас в это трудно поверить.

"Я не любил проигрывать, — говорит Рахим. — Никто не любит проигрывать, но мне не нравилось даже, если моей команде просто забивали. Я начинал беситься, и тренерам приходилось меня успокаивать: "Так нельзя себя вести, так не играют в больших лигах". Я постоянно дулся. Часто уходил с поля. Если моя команда проигрывала, я становился невыносимым. Не думаю, что кому-нибудь понравилось бы такое поведение. Слава Богу, эти привычки пропали; хотя при маме я и так вел себя отлично. Она всегда была со мной строга. Не отпускала меня на следующую игру, если я что-нибудь такое вытворял. Хорошо, что я это уже перерос".

Его уход из Ливерпуля, гордого и амбициозного клуба, вряд ли мог пройти безболезненно. Многие болельщики были очень расстроены, но на самом деле он оставил команду на вполне разумных условиях. У него были хорошие отношения с Бренданом Роджерсом и партнерами в раздевалке.

"Когда все это происходило – каждый день новости в газетах, все в клубе относились ко мне с пониманием. Каждый день я разговаривал с тренером, с игроками. Те, кто наблюдал со стороны, слишком преувеличивали, будто я натворил и вправду что-то ужасное. Проблем с тренером не было, с игроками тоже. Роджерс даже пригласил меня к себе домой поговорить. Так что все было далеко не так плохо, как об этом говорят".

На самом деле все просто: он лишь хотел перейти в клуб, где шансы на титулы были выше.

Сейчас Стерлинг считает, что не обязательно было давать интервью BBC, где он заявил, что не является "жадным 20-летним мальчишкой".

"Я не жалею, что дал то интервью, мне тяжело было слышать постоянные истории о том, как я повелся на деньги, это ведь было не так. Я просто хотел ясно выразить свою позицию. Можно было, наверное, сделать это и по-другому".

"Конечно, столько негатива, сколько получил я, не пожелаешь и врагу. Мне было сложно. Я не против плохих отзывов в прессе, когда дело касается футбола, ведь тогда все можно решить по-честному. Но с моим уходом из Ливерпуля все перешло на личный уровень. Люди стали воспринимать меня по-другому, и их точка зрения временами просто шокирует".

Стерлинг хотел бы ясно дать понять, что не говорил, будто слишком устал перед игрой за сборную Англии против Эстонии в прошлом году.

"Это был просто бред, не думаю, что такое вообще может повториться, — говорит Рахим. — Тренер задал мне вопрос, и я как честный человек честно ему ответил. Он спросил меня, как я себя чувствую, и я сказал, что в порядке, но "ноги чуть подустали". Я ни разу не говорил, что не хочу играть или что-то подобное. Он просто задал мне общий вопрос, и я был честен. Я не солгал и не сказал: "О, да, я чувствую себя на 100%", — но в то же время я не говорил, что не хочу играть. Скорее всего, тренер передумал выпускать меня на поле из-за этого разговора, но я просто был честен".

Конечно, столько негатива, сколько получил я, не пожелаешь и врагу. Мне было сложно. Я не против плохих отзывов в прессе, когда дело касается футбола, ведь тогда все можно решить по-честному.

Ходжсон стал очень заботливо относиться к игроку с тех пор, и когда Стерлинг говорит об игре за сборную Англии, появляется четкое ощущение, что каждая игра на Уэмбли имеет для него дополнительный личный смысл.

На другой татуировке парня изображена станция метро недалеко от Уэмбли Парка – это тоже дань родному району. "Мне так странно снова бывать там вместе со сборной. Мы едем на стадион, и я смотрю в окно на дома, где живут мои друзья. Можно увидеть автопарк, где я катался на велосипеде, площадки, где мы играли в футбол и катались на роликах. Мне от этого иногда не по себе".

Впервые он побывал там в 12 лет на финале Кубка Англии 2007 года: Челси против Манчестер Юнайтед. Стерлинг был одним из мальчишек в футболках прошлогоднего победителя. "Дидье Дрогба забил победный мяч,- вспоминает парень, — а у меня была футболка Вест Хэма 70-х годов".

Теперь он с нетерпением ждет возможности побывать на Уэмбли в футболке Манчестер Сити. "Помню первый день в Сити после подписания контракта ,- говорит он, оглядываясь на тренировочную базу. — Я думал: "Это твое место, здесь ты будешь выкладываться каждый день".

Материал Дэниэла Тэйлора, Guardian

Перевод Юрия Паустовского