– Стипе, могли вы стать для Шахтера тем, кем является Срна, или вы рассматривали Донецк как перевалочный пункт?

– Как трамплин. Я сразу договорился об этом с руководством Шахтера. После первых шести месяцев, ко‐ торые мне удались, меня приглашал Ливерпуль. Мой агент пошел напрямую к Ахметову. "Пусть дают 20 миллионов", – ответил Ахметов. Как?! Это была слишком крупная сумма. Этот эпизод меня страшно надломил. Я был слишком молод... Может быть, через пару лет я иначе отреагировал бы и по‐другому себя повел, но тогда это меня очень задело.

– Луческу поставил на вас крест из‐за одного нелепого гола, пропущенного почти с нулевого угла в игре с Черноморцем?

– Да. Я пошел на перехват, а этот футболист (Руслан Гилазев) пробил, но не попал по мячу как надо. Я пытался прочитать эпизод, но мяч перескочил через мою ногу. В результате мы уступили в Одессе 0:2. В дальнейших играх стоял Дмитрий Шутков.

– Какого рода разногласия у вас были с Луческу?

– Он не хотел отпускать меня из Шахтера. Каждое предложение он отклонял. В Англию трудно попасть. Их футбольный чемпионат отрезан от остальных. Получить предложение от английского клуба – большая удача. Я получил. Я не понимал Луческу, почему он не хочет меня отпустить, если я не играю. С ним непросто. У него своя философия, свои требования, свое видение.

Я помню один случай, о котором уже могу рассказать – ни его, ни меня уже нет в Шахтер... Игра с Легией, квалификация Лиги чемпионов. В списке основных вратарей на базе значатся Лаштувка и Плетикоса. Игра в 20:45. Собрание перед игрой в 17:00. Лаштувка заходит и говорит, что не сможет сыграть – проблемы со спиной. Что делает Луческу? Срочно вызывает из дому Дмитрия Шуткова и ставит его в ворота, а я остаюсь в запасе. Без объяснений! Где логика, если я изначально в запасе, а Шутков – вне заявки на матч?!

Как тренер, бесспорно, Луческу – сильный специалист. У таких тренеров можно многому научиться. Шахтер угадал с Луческу на все сто. Он выстроил весь менеджмент, всю систему в Шахтере, которая продолжает бесперебойно работать, даже когда Луческу нет в команде.

– У Луческу были любимцы? К Развану Рацу он относился как к родному сыну?

– Да. У него всегда были любимцы в команде. Он не любил возрастных игроков. Он любил работать с молодежью, которых можно воспитать под свое видение. Возрастные игроки уже состоявшиеся люди, они так не впитывают то, что хочет видеть Луческу. Один раз Луческу решился взять возрастного игрока – итальянца Лукарелли, но тот продержался всего лишь полгода.

– Сильнее футболиста, чем Матузалем, встречали?

– Нет. Матузалем – это феномен! Я играл со многими великими футболистами – с Бобаном, Просинечки, многими другими, но Матузалем это что‐то невероятное. Маленький Марадона! К сожалению, он был и самым проблемным игроком – у него были большие проблемы с режимом. (Грубо говоря, пил не по‐детски. И даже не по‐ бразильски. – Ред.) Если бы Матузалем работал над собой и не гулял, то играл бы в мадридском Реале.

– А были в Шахтере откровенно левые пассажиры?

– Левые в Шахтер попасть не могли. Они всегда покупали хороших футболистов. В этом плане селекционную службу Шахтера можно ставить кому угодно в пример. Но при любом менеджменте, при любой селекции есть случаи, когда талантливые футболисты не раскрываются. Все заиграть по определению не могут. Есть люди, которые медленно адаптируются, есть такие, которых в пучину сталкивает конкуренция. В конкурентной среде выживает не самый талантливый, а самый устойчивый. 

Больше читайте в свежем номере журнала Футбол