Он всегда заводился во время матчей Лиги чемпионов. Его команды не играли в этом турнире, но каждый раз, садясь в комментаторское кресло, он продолжал ощущать себя менеджером – не важно, какой из английских клубов выходил на поле, каждый игрок в эту минуту был в подчинении Рона Аткинсона. Не стесняясь в комментариях и оценках, он как будто возвращался в раздевалку – и даже мысль о бутылке хорошего вина в одном из ресторанов Монте-Карло не успокаивала душу менеджера, желавшего как можно скорее выразиться эмоционально.
 
В своих интервью и комментариях Рон Аткинсон говорил более жесткие вещи, но грань он переступил именно весенним вечером 2004 года.
 
Он таки выпил и лег спать со спокойной душой. Утренний звонок Таунседа посеял первые признаки тревоги – кто-то сообщил комментатору ITV о том, что по ходу рекламной паузы Аткинсон произнес нечто неподобающее, что было услышано зрителями Дальнего Востока, для которых трансляция по понятным причинам продолжалась. Чуть позже Энди связался со своим другом из Дубаи, который четко процитировал сказанное Аткинсоном. 
 
"Десайи, как принято говорить в некоторых кругах, - с…й ленивый ниггер". Крах. 
 
Аткинсон, известный изобретением ряда фразеологизмов (получившими собственное имя – "ронизмы") и яркими комментариями, был вынужден попрощаться как с работой на телевидении, так и с газетной колонкой в Гардиан. Обвинения в расизме ударили по репутации бывшего менеджера сильнее, чем любое его увольнения по ходу карьеры – а их за почти тридцать лет труда на тренерском поприще накопилось немало. Невыключенный микрофон и минутное затмение рассудка стоили Аткинсону прибыльной работы и поставили под удар перспективы 65-летней легенды. "Я идиот, но не расист", - скажет он в одном из оправдательных интервью спустя неделю. Абсурдность ситуации понимал каждый – футболисты, тренеры и даже журналисты выказывали поддержку Аткинсону, но они не были способны спасти его карьеру. 
 
Но когда-то это должно было произойти: "олдскульные" и всегда откровенные фразы Аткинсона были слишком неполиткорреткными для нового времени, потому такая вот "горячая" ситуация была лишь делом времени. Аткинсон получил наказание не за расизм, к которому он никогда не имел отношения, а за нежелание меняться и хотя бы немного подправить свой легкомысленный рассудок, сделавший Рона Аткинсон широко популярной фигурой во всей Британии.
 
Наверняка Аткинсон готов поспорить с тем, кто назовет его игровую карьеру скромной, и даже поставит себя в пример нынешним "мягкотелым" футболистам, но в Оксфорд Юнайтед, где он выступал на протяжении двенадцати лет, о нем осталось воспоминание как о крепком полузащитнике по прозвищу "Танк". Он рано начал тренерскую деятельность, и первые успехи с Кеттеринг Таун и Кэмбридж Юнайтед сделали Рону имя в английском футболе. В 1978 году он получил приглашение в Вест Бромвич Альбион. Уже тогда Аткинсон, сам того не желая, сменил прозвище – отныне его из-за любви к золотым украшением и круглогодичному загару называли либо "Рон Шампанское", либо "Mr.Bojangles". 
 
С Дроздами Рон добился немалого успеха. "У нас был фантастическая команда, одна из лучших в Европе. Мы вышли в четвертьфинал Кубка УЕФА – обыграли на Хайбери Арсенал и прошли Валенсию, в составе которой выступали игроки высочайшего уровня, вроде Кемпеса".
 
Состав ВБА включал имена попроще, но Аткинсону удавалось ладить с футболистами и, подобно многим другим топ-менеджерам Англии, брать максимум от каждого из них, подбирая ключи к подопечному на психологическом уровне. Как пример, история защитника Брендана Батсона, поигравшего на заре семидесятых в лондонском Арсенале. Чернокожий футболист приехал в Вест Бром с небольшой травмой, но даже после выздоровления выглядел поддавленным морально. "Босс, вы не знаете о моей проблеме", - заявил Батсон после того, как Рон не стал включать его на один из матчей. Оказалось, что дело было в еще процветавшем в том время расизме. "Если для тебя это проблема, то тебе придется жить с ней до конца твоих дней", - объяснил менеджер игроку. Батсон уже через два месяца стал капитаном команды.
 
Возвращаясь к вопросу расизма, следует по достоинству оценивать работу Аткинсона в Вест Броме, где он, по мнению многих чернокожих футболистов, произвел настоящую революцию – его команда стала первым коллективом, в составе которого выступали сразу три небелых футболиста. Более того, каждого из них подписал под крыло Вест Бромвича именно Аткинсон: Сирилл Реджис, Брендан Батсон и Лори Каннингем.
 
Свое самое любимое воспоминание о годах, проведенных в клубе, Рон связывает с шикарной победой его команды на Олд Траффорд, повлиявшей в далекой перспективе на его назначение менеджером Манчестер Юнайтед (хотя куда больше повлияли великолепные результаты команды, занимавшей третье место). 30 декабря 1978-го Вест Бром одержал красочную победу со счетом 5:3, но Аткинсон убежден, что счет мог быть даже более крупным. "Мы провели фантастический матч. Думаю, лучшим игроком встречи в составе Юнайтед был их вратарь Гари Бэйли. Если бы не этот парень, мы бы могли забить все десять!"
 
Говоря о пяти сезонах, проведенных Роном на Олд Траффорд, чаще всего опускают вполне неплохие результаты, добытые менеджером, сводя его работу к простому факту – он был последним наставником Красных дьяволов перед сэром Алексом Фергюсоном, а потому находился на самом промежутке эпох. Но Аткинсон заложил часть того фундамента, который впоследствии использовал сэр Алекс – до прихода Аткинсона в Юнайтед клуб находился в депрессивном состоянии, но покупка менеджером звезд и вполне неплохие результаты вернули болельщиков на трибуны.
 
Безусловно, главным достижением Рона по сей день считается приобретение у Вест Брома своего человека – полузащитника Брайана Робсона, за которого МЮ отдал немалые для того времени полтора миллиона фунтов. "Было очень важно заполучить Робсона. Но люди забывают о том, что, помимо Брайана, я подписал также Реми Мозеса. Он был отличным парнем и игроком. Мы нуждались в лучших европейских футболистах, а Робсон был, возможно, хавбеком номер один на континенте".
 
Наивысшим европейским достижением МЮ Аткинсона стал выход команды в полуфинал Кубка кубков и великолепная победа над Барселоной этапом ранее, но спустя три-четыре года популярность менеджера в рядах болельщиков начала угасать. Основные трофеи на английской арене делили клубы из Мерсисайда, Юнайтед же довольствовался позицией неподалеку от них. В том, что его команда сумела выиграть лишь Кубок, но так и не получила чемпионскую корону, Аткинсон винил травмы. "Мы дважды были очень близки. Но когда наступала Пасха, у меня не было достаточного количества людей, чтобы бороться за титул. Я потерял игроков вроде Робсона, Пола Макграта и Арнольда Мюрена – ключевых исполнителей". 
 
Упомянутый Аткинсоном Макграт – один из любимцев менеджера и один из тех, кто первый попадает на язык рассказчиков о "питейной культуре" времен Большого Рона. В отличие от Фергюсона, быстро поставившего на место пьяниц, прежний менеджер не только не мешал футболистам отдыхать, а даже поощрял подобные мероприятия, порой проходившие в его собственном доме. "Проблема была переоценена. Ливерпуль, Эвертон, Ноттингем Форест – все они пили при первой же возможности. И сейчас команды этим занимаются, когда им выпадает шанс. Медиа раздули из этого проблему". 
 
Стоит сказать, что Аткинсон редко признавал свои ошибки и горой стоял за провинившихся подопечных. Ирландец Кевин Моран стал первым в истории финалов Кубка Англии футболистом, удаленным в решающем матче турнира – в финале 1985-го против Эвертона он сбил рвавшегося к воротам Питера Рида. Аткинсон со свойственным ему чувством юмора отрицал даже столь очевидное нарушение. "Морана не стоило удалять. Что бы ни говорил Питер Рид, у него не вырисовывалась голевая возможность, потому что он никогда бы не сумел пробежать с мячом в ногах 50 ярдов".
 
Даже после увольнения Рон Аткинсон оставался своим на Олд Траффорд – ну, по крайней мере, он ощущал себя таковым, потому по старинке забивался в зал на стадионе, чтобы побегать в футбол вместе с друзьями. В конце концов, этому положил край Бобби Чарльтон, но Рон находил места и способы время от время отвлечься от тренерских дел и побегать с мячом вместе со своей собственной командой. "Четыре или пять раз в год мы брали автобус Манчестер Юнайтед, набивали его выпивкой и отправлялись куда-то на природу. Как правило, со мной ездили Джон Джайлз, Брендан Батсон, Тони Браун и еще пара ребят. Еще Джо Ройл ездил – и играл центрхава".
 
Гордо признав, что единственным человеком, способным заменить его на самой большой работе в карьере, является Алекс Фергюсон, Аткинсон отправился в длительные странствия, включавшие даже поездку в Мадрид – в Атлетико он проделал хорошую работу, но разругался с одиозным владельцем Матрасников Хесусом Хилем. Не нашел общего языка и с Дагом Эллисом из Астон Виллы, а также с болельщиками Шеффилд Уэндсей, где он работал дважды – первый раз Рон покинул команду буквально через несколько дней после обещания задержаться. Именно Аткинсон пригласил в английский футбол легендарного Паоло Ди Канио, всегда уважительно отзывавшегося об экс-менеджере Сов.
 
Последним клубом Большого Рона стал Ноттингем Форест, где все пошло наперекосяк уже с первой игры. Перед ее началом Аткинсон по ошибке уселся на скамейку запасных с чужими игроками. Выступавший за Лесников Пьер ван Хойдонк как-то признался, что его не покидало чувство того, что командой руководит не Рон, а Роуэн Аткинсон, на что менеджер спустя годы рассмеялся и рассказал о "скверном" характере голландца. "Да и какая вообще разница, что он там сказал?" - в типичной для себя манере выпалил Рон.
 
Его продолжительная работа на телевидении, к которой он время от времени возвращается даже после печального инцидента с Десайи, включает в себя множество забавных моментов, а уж интервью и передачи с Аткинсоном всегда богаты на байки о "тех временах". "Скажу вам так: лучшее, что я сделал на телевидении – это серия интервью с великими футбольными людьми. Это было великолепное шоу – не из-за меня, а из-за людей, с которыми я общался. У меня были Мартин О`Нил, Бобби Робсон, Венейблс, Киган, Джим Смит, Тревор Фрэнсис, Грэм Тэйлор. А еще я сделал интервью с Брайаном Клафом – и это было потрясающе. Понятно, что половину они вырезали. Вот, например, спрашиваю я: "Брайан, ты был жесток с игроками. Что бы сделал с этими современными футболистами – ну, ты знаешь, этот парень из МЮ, Дэвид Бекхэм?" Ну и он такой: "Первое, что я ему скажу – зачем нужно сразу четыре машины, если ты ездишь на одной? Но, Рон, я должен быть честным с тобой – мне жаль парня. Если эта миссис захочет спеть для него, он, б….ь, всю ночь не сможет уснуть!"
 
Рождаемые самим Аткинсоном выражения сначала вызывали непонимание, а затем попадали в обиход болельщиков и других аналитиков, проходя в условных словарях с пометкой "ронглиш". Так, именно ему было суждено изобрести выражение "игровой автомат" - характеристику футболиста, о смысле которой спорят по сей день. "Одним словом, увидел я однажды игрока – довольно известного, потому имя его называть не стану. В общем, все говорили, какой же он чудесный футболист. А я говорю: "Почему он чудесный? Потому что накручивает соперников в центре поля?" Продуктивности не было никакой. Вот если бы он накручивал игроков в штрафной, а потом забивал, он был бы продуктивным игровым автоматом". 
 
В какой бы роли не появлялся Большой Рон перед публикой, он всегда желанный гость – его харизма, "ронизмы" и жизненный энтузиазм приветствуются болельщиками и зрителями, пишущими оправдательные листы ведущим британским телекомпаниям с просьбой вернуть "расиста" на постоянную работу. Никто не просит поверить в то, что Аткинсон изменится и станет следить за своими выражениями, ведь публике он нужен именно таким. 
 
Иван Громиков, специально для Бей-беги