Когда я впервые столкнулся лицом к лицу с командой Пепа Гвардиолы, я сидел после матча на диване и в первый раз за всю свою игровую карьеру всерьез задумался об уходе из футбола.

Было это в финале Лиги чемпионов 2009 года, который навсегда останется для меня худшим моментом за все 23 года профессионального футбола. В тот день у нас все пошло не так, а у Барселоны — наоборот. Тогда мне хотелось, чтобы эти чувства никогда больше не повторились. Даже если для этого пришлось бы бросить футбол.

Это был первый сезон Гвардиолы на тренерском посту, и он украсил его отличным треблом: победа в Ла Лиге, в Кубке Короля и в Лиге чемпионов.

В тот вечер я был капитаном Юнайтед. Но если вернуться к некоторым деталям, которые предшествовали самой игре, то можно обнаружить довольно-таки неожиданные аспекты. Для начала, фаворитами были мы. Вторую половину сезона мы провели чудесно и были в отличной форме, но как только МЮ приземлился в Риме, все пошло наперекосяк.

Отель был ужасный. Казалось бы, такая мелочь? Может быть и так, но когда играешь в финале Лии чемпионов, каждая мелочь имеет значение. В предыдущем сезоне мы дважды играли в Риме и дважды останавливались в замечательном закрытом месте за городом. Клуб и на этот раз хотел тот же отель, но УЕФА забронировал место в центре города.

Мы сразу же поняли, что что-то не так. Там не было пространства, чтобы отдохнуть от людей перед игрой, вся команда постоянно была на взводе. Я повидал не одну команду Юнайтед и могу точно сказать, что настроение тогда было не идеальное.

Но мы все равно были уверены в своей победе. Перед матчем стало известно, что из-за травмы могут не сыграть Тьерри Анри и Андрес Иньеста. Анри отыграл 72 минуты, а Иньеста вышел в дополнительное время под конец матча. При этом защита Барселоны в тот вечер была не в оптимальном составе. Яя Туре играл центрбека, рядом Жерар Пике, который еще не успел стать таким игроком, каким является сегодня. Карлес Пуйоль вышел справа в обороне, а слева — 35-летний Сильвиньо.

Мы знали, что сможем их одолеть, но после гола Самуэля Это'о пришлось догонять, а с Барселоной это ой как непросто. Мяч они контролируют очень хорошо.

Мы напортачили, и ответственность лежит на игроках. Я не спорю. Но МЮ не должен был пропускать тот мяч от Это'о. После него игра от нас ускользнула. А потом и Лионель Месси забил ударом головой за двадцать минут до конца матча — мы так и не отыгрались. А я ведь был капитаном и мог поднять трофей. Больше всего жалею о том, что как капитан я должен был показывать пример своей игрой, а в тот вечер отыграл далеко не на 100%.

Это была моя первая встреча с Гвардиолой, а через два года в финале ЛЧ на Уэмбли 2011 произошла и вторая. К тому времени у них сформировалась уже куда более целостная команда, они уже считались фаворитами, но у нас все равно были шансы, мы могли победить.

Пак Чжи Сун и Антонио Валенсия на флангах, я с Майклом Карриком в глубине; впереди Уэйн Руни и Хавьер Эрнандес — "Чича". Парень забивал на раз-два. Но мы опять пропустили глупый гол от Педро. А во втором тайме мяч Месси окончательно выбил нас из колеи.

Вспоминая 2009, я понимаю, что в тот момент после игры в Риме и в ближайшие пару дней я был близок к тому, чтобы действительно уйти. Хотелось как следует посмотреть на себя со стороны. На протяжении всей моей карьеры, так или иначе, мне удавалось показывать уровень в важнейших решающих матчах, где пишется история. Но в тот день — не получилось.

В тот вечер эмоции были сильнее меня, но до конца лета они поутихли, и. наконец, я понял, что это было — просто реакция на поражение в крупнейшем матче из возможных, в финале Лиги чемпионов. В 2009-м мне было 35 — после этого я провел еще пять сезонов в Юнайтед. Я рад, что не упустил такой опыт и три крупных трофея, добытых командой в эти годы.

Я предпочитаю никогда не спешить с решениями, когда дело касается футбола. То поражение заставило меня пересмотреть свою игру, подумать, что можно улучшить. Наверное, я должен даже поблагодарить Гвардиолу за то, что он помог мне продержаться еще целых пять лет. Хотя я все еще никому не пожелаю почувствовать то же, что чувствовал я в майский вечер в Риме семь лет назад.

Райан Гиггз, The Telegraph