Бакалов: "Еще в мае знал, что с Арсеналом все так закончится"

Наверное, это самый стабильный (если можно так выразиться) человек в этом клубе, который небезуспешно возглавлял Арсенал под грузом гигантских проблем.

 

Двухчасовую беседу с тренером мы решили разделить на две части. Вашему вниманию предлагается первая — наиболее актуальная: Юрий Бакалов рассказал о том, чем жил Арсенал последний год и что привело к практически фактической кончине так называемых Канониров.

 

 

 

— Тут следует понимать, насколько тогда наш клуб — не команда! — был готов к Лиге Европы. Команда чуть убежала вперед от клуба. При подготовке к Лиге Европы возникает масса нюансов административного характера. Не доглядели. Где-то, видимо, положилось на наш авось.

 

 

— А вы поставьте себя на место Матуку. Человек играет себе в Бельгии, потом — подписывает контракт с Днепром, а следом переходит в Арсенал. Прошло тем временем два года. Приходить и говорить, что его когда-то там удаляли — не его работа. Хотя, конечно, если бы вспомнил, было бы отлично. Но он не виноват.

 

 

—Поначалу был шок, просто шок. Долго шли к участию в Лиге Европы, но такая нелепость все перечеркнула. Ужаснейшая нелепость. В кризис не впали: ребята профессионалы, у них даже где-то злость появилась — ехали в Словению с уверенностью, что результат сделаем. Были близки очень, забили на первой минуте, но потом удаление... Так получилось.

 

 

— Каждый матч был по-своему хорош. Прогрессировали каждую неделю, ярких матчей было очень много — в том числе тот, который вы назвали. Потом был обыгран 2:0 Шахтер, классная игра выдалась с Карпатами, вытащили матч, хотя безнадежно проигрывали 0:2.

 

 

— У него и спросите, что тогда он думал. У меня, допустим, есть мысли, но озвучивать не хочу. Зря зацикливаетесь на Рабиновиче: разве до него подобного не случалось? Случалось постоянно. При Омельченко тоже первый год-два все было прекрасно, потом начались непонятки: то Черновецкий руководил, то какая-то группа товарищей.

 

 

— Разъяснений он не давал. Закончился чемпионат, он написал заявление — и все.

 

 

— Да. Прошел какой-то период времени, мы узнали, что он ушел. Мы встретились через пару дней, пообщались, пожали руки и попрощались. Тогда он, насколько я знаю, был без работы, хотя, думаю, понимал, что долго в таком статусе оставаться не будет.

 

 

— У меня все же ситуация была другая: я ведь в команде давно, уже вот скоро десять лет как будет... Или "было бы" — не знаю, как правильно сказать. Короче говоря, финансовые проблемы, которые не скрывались, не вынуждали меня к уходу. Меня слишком много связывало с этой командой: посчитал, что должен остаться. Кто-то писал, говорил, что, мол, я это сделал, чтобы опять стать главным: поверьте, тут дело вовсе не в этом. Я считал своим долгом поддержать ребят, дождаться решения проблемы, до конца пройти.

 

 

— Полностью согласен. Свой стадион — это и свой болельщик. Сколько я работал в Арсенале — каждый год строили новый стадион! И на левом берегу, и на правом, и за городом, и где угодно, но так никто не построил. Вот Оболонь, например, — находится в своем микрорайоне, рабочие с завода ходят на свою команду.

 

— Удивлены были. Хотя ко всему, наверное, привыкаешь — пусть это и не самая лучшая привычка. Что есть, то есть они, ведь профессионалы: должны играть и при тысяче, и при десяти.

 

 

 

— Если клуб берет на себя какие-то обязательства, то наверняка считает или, как минимум, должен считать, что они являются вполне выполнимыми, верно? Впрочем, косвенно с вами соглашусь: не только в Арсенале, а и в других клубах, планка зарплат завышена. Это не есть хорошо. Деньги, считаю, надо зарабатывать. Подписав хороший, денежный контракт многие футболисты становятся трудноуправляемыми: их все устраивает и ничего не беспокоит.

 

 

— Пропорциональность должна быть. Деньги должны зависеть от результата. В западных клубах, если не играешь, то получаешь вместо 30 тысяч пять. А у нас как: играешь, или не играешь, проигрываешь, или выигрываешь, десятое место или пятнадцатое — все равно поступает немаленькая сумма, сумасшедшая для твоей страны и завышенная для твоего уровня.

 

 

— Не могу сказать, сколько там дней оставалось, но вроде до окончания перерыва нам время давали. Так что не в последнюю секунду.

 

 

— Я не могу судить: уж очень мало общался с Онищенко. К сожалению, очень мало. Понимаю, что у него были дела. Хотя он футболом занимался, мы даже, как выяснилось потом, одну детскую  футбольную школу заканчивали — Смену, он моложе, правда. Могу лишь сказать, что, наверное, каких-то представлений о футболе не хватило его службам — это показали дальнейшие события.

 

 

— Со старта мы ограничились моей работой и только. Процесс передачи клуба, какие-то документы — эти нюансы меня не касались.

 

 

— Не могу вам сказать, извините. Это меня не интересовало.

 

 

— Абсолютно. Уже даже трудовую книжку забрал.

 

 

— Неделю назад (разговор состоялся в среду, 13 ноября — прим. авт.).

 

 

— Почему остался, наверное, спросите у Онищенко. Мне кажется, что это нормальная практика: остается один человек из старой команды, чтобы помочь людям вникнуть в курс дела.

 

 

— Артема я не приглашал, сам читал, что Онищенко хотел его видеть в клубе. Не знаю, как они там общались, но в итоге Милевский к нам не перешел. После весенней части команда формировалась не совсем так, как хотелось бы мне.

 

 

— Ой, там столько заправляющих вокруг Онищенко крутилось: директора, начальники... Очень много. Правда, эти все товарищи были лишь тогда, когда были деньги.

 

 

— Пропали. Все советники, директора и прочие. Бывало такое, что меня ставили перед фактом, что вот, мол, есть футболист, есть контракт, он будет играть.

 

 

— А как тут отреагируешь?

 

 

— Его убеждали те люди, которые были рядом, что все правильно. Он им доверял, видимо. Я ничего изменить не мог.

 

 

 

— Если откровенно, то после завершения весенней части чемпионата.

 

 

— Я еще тогда хотел уйти, сразу же после чемпионата. Позже уже началась подготовка, старт нового чемпионата — уже тогда все говорило о том, что ничего хорошего не будет.

 

 

— Да? Ну, вы гляньте, когда последний раз нам давали зарплату: в июне. Как раз тогда, когда вам рассказывали о бюджетах да Лиге Европы. Там потом еще были какие-то выплаты перед Шахтером. Ни до меня, ни до персонала, правда, эти деньги не дошли. Как оказалось после игры, лучше б вообще ничего не получали.

 

 

— Нет, результаты ни при чем, я уже принял твердое решение уйти. А те 0:7 ни на что не повлияли: команда ехала в Донецк уже обреченной. Перед Луганском было тяжело: готовились на выезд, но перед самой игрой нам объявили, что глава клуба отказывается от финансирования. Как после такого играть? Возможно, я должен был бы раньше уйти...

 

 

— Активный поиск никогда не заканчивается. Есть определенные предложения, но некоторые пришлось отклонить. В любом случае, не хочу, чтобы творческий отпуск затягивался. Уже отдохнул, пусть не так и много, зато достаточно.

 

 

— Хочется работать в нормальных условиях. Это главное! Не столько важна даже лига, в которой играет команда. Хотел бы иметь хорошие условия — я даже не о зарплате, а именно о возможности работать и прогрессировать.