Никлас Бендтнер: Анри сказал мне заткнуться, а я проорал ему то же самое

В академии Арсенала я будто попал в другой мир. Нужно было привыкать, что я больше не лучший в своей возрастной группе. Внезапно тут оказалась очень высокая конкуренция.

Худшее случалось по вторникам и четвергам. Уроки. Будто я снова в школе. У нас было очень много разных уроков – вплоть до финансового управления и отношений с прессой. Я-то думал, что уже покончил с учебой – но, наверное, в Лондоне я ненавидел ее еще больше, чем в Амагере.

Однажды я специально пропустил урок. Из женского туалета я слышал, как они искали меня, бегая и крича как сумасшедшие. Когда Лиам Брэди, глава академии, позже увидел меня в столовой, он схватил меня и сказал: "О чем ты думаешь, парень? Где ты был?"

Он слышал историю, как я прятался под столом. Но это не было правдой, и я с чистой совестью ответил: "Честно, мистер Брэди, я не прятался под столом. Это все одно большое недоразумение".

И это была не единственная стычка. В подчинении у Брэди был Дэвид Корт. После нескольких месяцев стало ясно, что я у него в печенках сижу. Он терпеть меня не мог – ровно как не мог и скрывать свое презрение. Однажды я пришел в бейсболке. Он сорвал с меня эту кепку, бросил ее на пол и начал прыгать на ней обеими ногами. Это было похоже на сцену из мультфильма, так что я начал хихикать. Тогда он начал орать и прыгать еще интенсивнее.

Когда он закончил, я поднял кепку и пошел в раздевалку. Он определенно пытался поставить меня на место. Я должен был осознать, что я – маленькое дерьмо, большой жирный ноль – до тех пор, пока нахожусь в академии, а не первой команде. Таков был его месседж.

Ноябрь 2004. Проблем становится все больше. Я вымахал в высоту за последние пару лет и теперь не являюсь одним из самых маленьких. Наоборот, я уже выше 190 см и продолжаю расти. Спина сопротивляется, она не может это выдержать. Какие-то проблемы с нервами в нижней ее части.

Однажды меня вызвали в офис к Лиаму Брэди. Я не ожидал, что что-то пойдет не так, ведь Арсен Венгер хвалил меня несколько раз, когда я занимался с первой командой. Но я ошибался.

"Слушай, сынок, — говорит Брэди. – Не думаю, что ты понимаешь, что здесь на кону и сколько ребятишек отдали бы свою правую руку, чтобы получить тот шанс, который есть у тебя. Думаю, ты просто не готов".

Это был долгий разговор. Что я был большой рыбой в маленьком пруду в Дании. Что воспринимал футбол как нечто, в чем я автоматически хорош. Что мне не следовало думать о машинах, дорогих часах и подружках-моделях. Что люди получают это только когда заслуживают, а единственный способ заслужить – тяжелый труд.

Брэди пристально смотрел на меня во время разговора, не отводя взгляд ни на секунду. Я пытался ответить ему тем же, чтобы показать, что я силен, но вместе с тем почувствовал, как наполняются мои глаза. Мой рот открылся и я услышал свой голос. Я соглашался с ним. Хотя я и был более чем в порядке, это было далеко от выдающихся показателей.

"Я прекрасно знаю, что вы видели другого игрока в Дании, но не отказались от меня. Все будет", — убеждал я. Брэди посмотрел на меня спокойным, но пронзительным взглядом. "Не уверен, Никлас. А этого недостаточно, когда есть сомнения. Не на таком уровне. Ты возвращаешься в Копенгаген", — произнес он. "Нет, не возвращаюсь", — сказал я и начал плакать. Впервые я плакал перед кем-то, кроме родителей. Внезапно я понял, как сильно этого хочу. Что Арсенал – моя мечта, и я близок к тому, чтобы отправить в мусорку единственный план, который у меня был. "Обещаю, мое отношение к делу изменится. Вы увидите настоящего Никласа Бендтнера. Обещаю".

Это было то, что хотел услышать Брэди. Мы сошлись на том, что я отправлюсь домой на Отто Либес Алле, чтобы дать отдохнуть спине и хорошенько подумать, готов ли я принести необходимые жертвы.

В мае 2005 я мог подвести итоги моего первого года в футболке Арсенала. После угроз Брэди расторгнуть контракт я добился огромного прогресса. Забил 12 голов в 18 матчах за U-18 и еще пять за резервистов. Более того, каждую неделю я тренировался с первой командой. И иногда забывал, что это просто пробы на фоне больших ребят. Во время одного занятия мы играли 11 на 11, когда было разрешено максимум два касания за раз. Я видел, как Тьерри Анри коснулся мяча трижды. "Три касания", — заорал я. Помощник Венгера, Пэт Райс, просто рявкнул: "Да играй ты, черт возьми!"

Но и Анри меня тоже слышал. Он повернулся в мою сторону и поднес палец к губам: "Тсссс". Вскоре я сделал то же самое. Мяч коснулся моей пятки и пальца, прежде, чем я сделал пас. Это было одно движение, но против игроков академии поставили штрафной. Конечно же, я это сделал. Я не думал. Просто начал спорить, говорил, что для всех правила должны быть одинаковы.

Анри сказал мне заткнуться, в этот раз не стесняясь в матерных выражениях. Теперь-то я понимаю, что то был хороший совет. Но я им не воспользовался. Вместо этого я проорал, что это Анри нужно заткнуться. Он подбежал ко мне и начал кричать мне в лицо все подряд. Тьерри полностью игнорировал тот факт, что вокруг нас продолжается игра.

Эшли Коул и Сол Кэмпбелл вмешались: "Продолжай, Никлас, бегай и держи рот на замке".

Я так и сделал. Стал необычайно спокоен. Так бывает, когда один из лучших нападающих мира стоит перед твоим лицом и орет на тебя.

Но это не конец истории. После тренировки Анри подошел ко мне. Мы начали разговаривать, сначала в раздевалке, а потом в лаунже для игроков. Я и подумать не мог, что он знает столько слов, но он знал. Это был двухчасовой монолог о том, что требуется, чтобы добиться успеха в футболе. Для меня это было честью. Это было красиво со стороны Анри, он не был обязан этого делать. Я все впитывал и в конце мы обняли друг друга.

На этом все, подумал я, проехали. Но нет. Следующий месяц я не тренировался с командой. Ни разу. Через полгода, когда я снова был в первой команде, чуть не произошел такой же эпизод. В этом случае с Жилберто Силвой. Он кричал, что я должен вкалывать. Спорно было бы сказать, что он самый приятный человек в мире, но в пылу момента я об этом забыл. Инстинктивно я хотел ответить Жилберто тем же, но в этот раз, к счастью, успел себя сдержать. До сих пор помню: "Заткнись, бл… Да-да, Жилберто!"

Когда пришло время выбирать агента, я все больше склонялся к парню индийского происхождения. Эшли Коул положительно о нем отзывался, но в конечном итоге это был не решающий фактор. Просто мне казалось правильным работать с тем, кто не рассказывает постоянно о здравом смысле и долгосрочном карьерном планировании. Мне этого хватило в академии.

У Дэвида Манассе были другие взгляды. Он был очень компанейским парнем, хотя между нами и 20 лет разницы. Всегда не против хорошо провести время. Мне нужны были такие люди рядом, в Лондоне в том числе. Да, у меня было несколько друзей среди резервистов – Фабрис Муамба и Йохан Джуру – но их не сравнить с тем, что было в датском клубе КБ. Люди здесь не так теплы. Они думают только о вещах, которые пригодятся на пути к мечте. А не о том, чтобы проживать эту мечту. Это была моя большая цель, хотя тогда до нее еще нужно было дойти.

Манассе располагал дорогими привычками. Это была большая перемена обстановки, когда он подобрал меня на огромном Бэнтли и отвез в один из лучших ресторанов Лондона. Он знал обо всех местах, о которых я слышал в раздевалке первой команды – несмотря на все правила, я прокрадывался туда после тренировок.

Чем больше я слушал, тем больше становился соблазн. Мой первый разговор с Манассе состоялся в самом дорогом отеле Сент-Олбанса. Он говорил много правильных вещей. Вещей, которые я хотел услышать, когда пытался совершить прорыв.

"У тебя есть все необходимое, — говорил Дэвид. – Ни у кого в Англии нет твоего потенциала". Мне нравился этот парень и его жесты. Когда мы подписали контракт, он пригласил меня в ресторан Нобу отпраздновать. Это была последняя прихоть. Японская кухня, соединенная с французской, а позже это перешло в бар и ночной клуб. "Место, где нужно быть", как сказал Манассе.

Не знаю, входило ли это в обязанности моего агента. Но если он хотел мне лучшего, то было не очень умно знакомить меня с такими местами, как Нобу. Потому что пару лет спустя, имея деньги, я ходил туда постоянно.

За тур до окончания чемпионата резервистов я забил 16 голов, а у Артуро Луполи было 17. Пусть даже я и отдал много ассистов, некоторые из которых были настоящими подарками для Луполи, это было не идеально. Манассе согласился: "Ты должен закончить сезон лучшим бомбардиром, Никлас. Это сделает все проще".

Так что к последней игре сезона я подходил с обещанием пытаться самостоятельно забивать все, что движется. Мы играли на выезде с Вест Хэмом. Он шел внизу таблицы, а мы были третьими. В первом тайме я нарушил свое же обещание, сделав ассист на Себа Ларссона. Однако у меня были моменты, я забил дважды и обошел Луполи в списке бомбардиров.

Мне только исполнилось 18, а я стал лучшим бомбардиром резервистов Арсенала. На бумаге выглядело здорово.

Из книги Руне Ским-Нильсена "Никлас Бендтнер: Обе стороны" 

Перевел Евгений Музыка, Football.ua