Первая часть
Вторая часть

Финальный гудок

Два трейнспоттера, которые 11 июня 1957 года дожидались поезда Лондон – Эдинбург у небольшого пешеходного моста над железнодорожной линией в Гейтсхеде, вряд ли узнали в бродившем рядом низеньком мужчине Хьюи Галлахера. В силу своего юного возраста они не застали тех времен, когда публика на Сент-Джеймс Парк сходила с ума при одном лишь виде шотландского бомбардира. Они видели полоумного человека, который, не замечая никого и ничего вокруг, плакал, что-то бормотал себе под нос и нервно жестикулировал. У всех на глазах мужчина сошел с моста и вышел на железнодорожный путь. Сигнал мчавшегося в это время на всех парах поезда можно назвать финальным свистком жизни Хью Килпатрика Галлахера, хотя обезглавленное тело, найденное на путях в десятках метров от места столкновения, едва ли располагало к высокому символизму.

Маленький Хьюи, родившийся 2 февраля 1903 года в шотландском городке Беллсхилл, начал пинать мяч, едва научившись ходить. Это занятие казалось уже подросшему пареньку гораздо более увлекательным, нежели зубрежка учебников. В 15 лет он бросил школу, чтобы зарабатывать себе на жизнь, но не бросил футбол. После 10-часовой смены в шахте он с радостью бежал на стадион. Сменив несколько юношеских команд, Хьюи в каждой из них был на ведущих ролях. Щуплое телосложение он компенсировал настырностью и жаждой борьбы, природная прыгучесть позволяла ему эффективно играть головой, а уж с игрой ногами все было просто чудесно – хороший дриблинг, сильный удар с обеих ног. И, конечно же, тот необъяснимый инстинкт, без которого немыслим настоящий бомбардир, - голевое чутье.

Все эти качества, которые в будущем сделают его одним из величайших центрфорвардов в истории британского футбола, были заметны у Хьюи еще в юном возрасте. Потому его, 17-летнего, и пригласили в юношескую сборную Шотландии на игру против ирландских ровесников. За две минуты до конца встречи, при счете 1:0 в пользу Ирландии, Галлахер сравнял счет прекрасным ударом головой. После матча к нему подошел управляющий клуба Королева Юга из Дамфриса и предложил прийти на просмотр, пообещав 5 фунтов в неделю и «подъемные» в размере 30 фунтов, если Хью понравится тренеру.

Галлахеру дали шанс проявить себя в матче против Сент-Катберт Уондерерс, и Хьюи забил четыре из семи голов в ворота соперника. Так он получил свой первый профессиональный контракт.

Надолго в Дамфрисе молодой форвард не задержался. Успев наколотить 19 голов в 9 матчах, Хьюи слег с двусторонней пневмонией, которая грозила ему прекращением карьеры. Однако парень быстро пошел на поправку и опасения врачей были развеяны.

Когда Галлахер еще находился в больнице, его навестил представитель клуба Эйрдрионианс. Навестил не только для того, чтобы пожелать скорейшего выздоровления, но и чтобы предложить перспективному нападающему контракт. Королеве Юга в то время было два года от роду, команда принимала участие только в Кубке Шотландии и местных соревнованиях. По тогдашним правилам футболист, никогда не выступавший в чемпионате Шотландии, имел право свободно переходить из клуба в клуб. Хью Галлахер, не задумываясь, заключил сделку с Эйрдри.

Ему понадобился один сезон на притирку, после чего он намертво закрепился в основе и успел наколотить за четыре года около сотни мячей, прежде чем перейти в Ньюкасл за впечатляющую по тем временам сумму в 6,5 тысяч фунтов, уже будучи обладателем Кубка Шотландии и игроком сборной Шотландии (дебют в национальной команде состоялся 1 марта 1924 года в победном матче против Северной Ирландии). Фанаты Эйрдри обещали сжечь деревянную трибуну домашнего стадиона клуба, если Галлахер будет продан, однако уход 22-летнего бомбардира был неизбежен.

В Ньюкасле Хьюи быстро стал лидером команды не только на поле, но и в раздевалке. Ветераны команды, которые были старше его на 10 лет и выше на голову, не имели такого авторитета, как дерзкий и острый на язык шотландец. Для болельщиков на Сент-Джеймс Парк он быстро стал идолом, а для защитников команд-соперниц – настоящим кошмаром. И дело здесь не только в уникальной результативности. Хьюи не был джентльменом ни в жизни, ни на поле. Он никогда не упускал возможности пойти в жесткий стык. Его подкаты зачастую были просто беспощадны. Здоровенным защитникам, которые сами привыкли ломать кости нападающим, доставалось от форварда ростом 165 см по самое «не балуйся».

Защитники, естественно, отвечали Галлахеру взаимностью. Но его жажда к игре была сильнее боли. Одноклубник Хьюи описывал, как тот в перерыве сидел, как обычно, дымя сигаретой, а из его окровавленной ноги торчали вырванные шипами кусочки мяса. Шотландец мог плакать от боли, но его единственным желанием всегда было скорейшее возобновление игры – чтобы отомстить обидчику и забить гол, а лучше несколько.

Доставалось от Галлахера и вратарям. «Он величайший форвард из всех, кого я видел. Но у него было больше грязных трюков, чем у целой стаи обезьян», - говорил знаменитый голкипер Фрэнк Свифт. Один из любимых «фокусов» Галлахера – «нечаянно» наступить на ногу вратарю при подаче углового. В результате бедный страж ворот оказывался фактически пришпиленным к земле. Кроме того, Хьюи любил дурачить киперов, имитируя голос кого-нибудь из его партнеров у него за спиной. Когда вратарь пропускал мяч, Галлахер спокойно отправлял круглого в сетку.

В первом сезоне за Ньюкасл(1925/26) Галлахер, который никогда не был рад победам, если ему самому не удавалось отличиться, забил 23 гола в 19-ти матчах и стал лучшим бомбардиром команды, несмотря на то, что перешел в стан Сорок посреди чемпионата. В следующем сезоне 23-летний Хьюи уже выводил свою команду на поле с капитанской повязкой и, забив 36 голов в 38-ми матчах, привел Ньюкасл к первому чемпионскому титулу с 1909 года.

Исправно забивал Галлахер и в следующих сезонах, доведя количество голов в чемпионате Англии до 143-х в 174-х матчах. 0,82 гола за игру – этот показатель остается рекордом результативности для Сорок по сей день. Многие до сих пор считают Хью лучшим футболистом, когда-либо надевавшим черно-белую футболку Ньюкасла.

Шотландский бомбардир успел стать легендой еще для одного английского клуба. В 1930 году он перебрался в Челси. Галлахер был лучшим бомбардиром лондонской команды в каждом из четырех сезонов, проведенных в Лондоне. В целом в ворота соперников Пенсионеров Хьюи отправил 81 мяч в 144-х матчах. Правда, эти результативные удары не помогли Челси выиграть хотя бы один трофей.

Галлахер запомнился лондонским болельщикам не только уймой голов, но и частыми дисквалификациями, самая продолжительная из которых – 2 месяца за ругань в адрес арбитра. Она совпала по времени с кульминацией скандального бракоразводного судебного процесса с первой женой. Личные проблемы мешали Хьюи играть, и руководство Челси приняло решение отпустить 30-летнего нападающего в Дерби Каунти. После Дерби он успел поиграть за Ноттс Каунти и Гримсби Таун, пока не вернулся в Тайнсайд, в город Гейтсхед, где выступал за одноименный клуб до конца карьеры. «Мое сердце всегда оставалось здесь с тех пор, как я покинул Ньюкасл Юнайтед», - сказал Хьюи по возвращении на берега реки Тайн.

За всю карьеру в 624-х официальных матчах Галлахер забил 463 мяча, в том числе 23 в 20-ти играх за сборную Шотландии. Он долгое время оставался рекордсменом английской лиги по забитым голам.

Личная жизнь Хьюи была такой же бурной, как и его футбольная карьера. Он всегда тратил столько же, сколько зарабатывал. Ему нравилось быть звездой, он любил пабы, клубы, скачки и дорогие двубортные костюмы. Вне футбольного поля этот разодетый денди больше походил на какого-нибудь Аль Капоне, нежели на футболиста и бывшего шахтера.

В 1934 году после длительного бракоразводного процесса с первой женой, с которой он практически не виделся больше десяти лет, Галлахер был объявлен банкротом. Долгожданный развод позволил Хьюи наконец взять в законные жены свою возлюбленную Ханну Андерсон.

По окончании карьеры у Хьюи остались слава и признание, однако не осталось никаких сбережений. Он не мог пройти по улицам неузнанным, в любом пабе ему не нужно было платить за выпивку, но в то же время ему приходилось браться за любую работу, порой самую черную, чтобы прокормить семью. Попробовав себя в роли журналиста, Галлахер лишь добился запрета посещать Сент-Джеймс Парк после нелицеприятных и нецензурных высказываний о команде.

Скорее всего, уже тогда бывший нападающий, который за годы футбольной карьеры привык к совершенно иному образу жизни, имел серьезные психологические проблемы, однако настоящим ударом для него стала внезапная смерть от сердечного приступа любимой жены в 1950 году. После этого Хьюи впал в депрессию, которая растянулась на следующие шесть с половиной лет.

Еще в бытность игроком Галлахер выкуривал по 40 сигарет в день и частенько напивался до чертиков. Но на следующий день после пьянки он первым приходил на тренировку и в 36 лет пробегал 50-метровку быстрее, чем многие легкоатлеты. После смерти жены пабы стали единственным спасением для Хьюи, и со временем алкоголь начал брать свое.

Точно не известно, что произошло в доме Галлахера одним из майских вечеров 1957 года. Из официальных сводок известно лишь о том, что младший из трех сыновей Хьюи – 14-летний Мэтти – получил травму в результате некоего бытового инцидента. Газеты раздули из этого сенсацию, сообщив, что идол Ньюкасла постоянно издевается над своими детьми, а в последний раз пришел домой в стельку пьяный и запустил в сына тяжелой пепельницей, разбив ему голову. То, что легендарный нападающий причастен к травме сына, подтверждает лишение его родительских прав, однако друзья и знакомые Галлахера уверяли, что он никогда специально не причинил бы зла своему сыну, а тот злосчастный инцидент был единичным несчастным случаем, связанным с депрессивным состоянием и алкогольным опьянением Хьюи.

Как бы то ни было, через несколько недель после инцидента Галлахер должен был явиться в суд на слушание дела. По свидетельствам очевидцев, все эти дни до суда Хьюи прошатался по городу со стеклянными глазами, практически не обращая внимания на происходящее вокруг. А за день до судебного заседания, 11 июня 1957 года, два молодых человека первыми сообщили в полицию о самоубийстве около пешеходного моста через железнодорожные пути. Перед тем, как броситься под поезд, великий футболист сказал невольным свидетелям своей гибели только одно слово – «простите».

Фокусы Жагуаре

Поскольку абсолютное большинство болельщиков главным в футболе считает голы, стадионы собирают форварды или же техничные плеймейкеры. Они делают зрелище. Голкипер может сорвать аплодисменты важным и эффектным сэйвом, но со временем публика забудет это, тогда как любой ляп вратаря живет в памяти болельщиков намного дольше. Когда события, происходившие на поле, забудутся, кто-нибудь заглянет в статистику определенного турнира и увидит, что такой-то форвард забил столько-то голов. «Вот это результативность! - поразится он. – Вот это был игрок!» Количество сэйвов того или иного вратаря он в статистике не увидит, потому и повода восхититься у него не будет.

Однако выход есть. Если люди хотят зрелища, почему бы им не угодить? Чтобы обратить на себя внимание, многие голкиперы на поле становились актерами. Объединив вратарское ремесло с лицедейством, тренерского одобрения не дождешься, однако всенародной любви – вполне возможно. Доказано Жагуаре Безеррой де Васконселлосом.

Точная дата рождения Васконселлоса неизвестна. Он и сам ее не знал. Родившись в нищей семье, таская с малых лет 50-килограммовые мешки с цементом, чтобы заработать какую-то копейку, неграмотный Жагуаре едва ли задавался подобными вопросами. Пусть теперь ими задаются футбольные журналисты и историки. 14 мая или 14 июня? 1905 или 1900 год?

Точная дата смерти Васконселлоса также неясна. Такие подробности история не запомнила. Зато запомнила игру вратаря. И его вратарские, а скорее актерские, фокусы.

Выступая за Васку да Гама и Коринтианс, Жагуаре демонстрировал высокий уровень вратарского мастерства, потому и заслужил вызов в сборную Бразилии, за которую провел три игры. Но не потому, вернее, не только потому, Васконселлос стал знаменитостью, а многие зрители начали приходить на стадионы, только чтобы поглазеть на этого вратаря и его абсолютно бесполезные и довольно примитивные на первый взгляд трюки, которые на самом деле стали залогом популярности Жагуаре.

Поймать мяч и покрутить его после этого на пальце. Ребячество, ненужная игра на публику! Но публике нравилось это. Тем более что Васконселлос делал это после своих сэйвов, усиливая таким образом впечатление от них, и со временем превратил этот ритуал в свою фирменную фишку.

Поймать мяч, бросить его в голову сопернику, а затем снова поймать отскочившую сферу. Это же не фэйр-плей! Но бразильские судьи (в отличие от европейских) позволяли Жагуаре баловаться подобными трюками, а болельщиков такое дурачество приводило в восторг.

Дважды обыграть нападающего, прежде чем выбить мяч в поле. Неоправданный риск! Но кто не рискует, тот не пьет шампанского. И Васконселлос упивался своей славой.

После победы с Васку в чемпионате штата Рио-де-Жанейро в 1929 году Жагуаре отправился с командой в турне по Европе и вернулся домой не с пустыми руками, а с невиданной в Бразилии диковинкой – вратарскими перчатками. Он стал первым бразильцем, примерившим эту неотъемлемую ныне часть вратарской амуниции, хотя и не пользовался ею в дальнейшем.

Через несколько лет Жагуаре стал первым бразильским вратарем, выступавшим за европейские клубы. Успев завоевать с Васку да Гама титул чемпиона штата Рио-де-Жанейро и проведя пару лет в Коринтиансе, Васконселлос отправился покорять Старый Свет. Поиграв год в лиссабонском Спортинге, наш герой перешел в Барселону, однако играл за нее только в товарищеских матчах, проигрывая конкуренцию Ногесу и Иборре.

Затем, в 1936 году, он наконец нашел «свой» клуб в Европе. Для болельщиков марсельского Олимпика он стал таким же идолом, как в свое время для фанов Васку. В 1937 году Марсель впервые в своей истории стал чемпионом Франции, и сделал он это не без помощи бразильского голкипера. Через год Жагуаре вместе с Олимпиком завоевал Кубок Франции.

Настоящим звездным часом для Васконселлоса стала игра чемпионата Франции 1 мая 1938 года. Марсель и Сет за два тура до финиша первенства остались единственными преследователями лидирующего Сошо. Победа позволяла Олимпику продолжить борьбу за чемпионство, поражение фактически лишало последних шансов. Пускай Марселю не удалось победить (матч закончился вничью 1:1), и в результате чемпионом стал Сошо, для бразильского вратаря эта игра стала самой яркой в карьере.

В той встрече арбитр назначил три пенальти. Первый – в ворота Сета. Два штатных пенальтиста Олимпика игру пропускали, еще один игрок отказался исполнять 11-метровый удар. «Пускай Жагуаре пробьет», - указал он пальцем на голкипера. Одноклубники знали, что по силе и точности удара с Васконселлосом не всякий нападающий сравнится. Упрашивать голкипера не пришлось. Сверкая улыбкой, он прошел через все поле и подошел к 11-метровой отметке. По-прежнему улыбаясь, Жагуаре указал вратарю Сета пальцем на угол ворот и сказал: «Туда». Визави не послушал Васконселлоса. А зря. Ведь мяч направился именно туда, куда указал бразилец, который до сих пор остается единственным вратарем, забивавшим за Олимпик.

Еще два 11-метровых удара арбитр назначил в том матче в ворота Марселя. И снова Жагуаре вышел победителем в этих дуэлях. В первый раз мяч просвистел над перекладиной, а во второй – Васконселлос намертво его поймал.

Несмотря на все свои подвиги, в Бразилию Жагуаре вернулся без копейки в кармане. Даже не вернулся, а бежал. Бежал от войны, коричнево-красная тень которой уже нависла над Европой. На родине война его достать не могла, зато достала нищета. Поиграв еще год за Санто-Анастасиу, Жагуаре Безерра де Васконселлос вернулся к истокам – в доки, где его ждали такие же мешки, которые он таскал еще мальчишкой. Коллеги-грузчики смеялись с рассказов Жагуаре о его вратарской славе. Их можно понять – уж больно фантастическими казались эти истории в устах больного туберкулезом грузчика на фоне декораций портового дока.

В 1946 году Васконселлосу еще раз довелось попасть на страницы газет. Но если в былые годы пресса воспевала его вратарские подвиги, на этот раз информационный повод был печальным. В драке с полицейскими бывший вратарь Жагуаре получил травмы, от которых позже скончался. По другим данным, он был забит до смерти надзирателями в тюрьме. В любом случае, точные обстоятельства смерти Жагуаре Безерры де Васконселлоса не имеют такого значения, как его яркая футбольная карьера.

(Продолжение следует)

Станислав Салата, football.ua