Поездка менеджера Престона в другой город ради личного просмотра какого-нибудь футболиста была обычным делом. В тот мартовский день 2002 года Дэвид Мойес направлялся в Бристоль, чтобы посмотреть в деле Натана Эллингтона – одного из кандидатов в его команду.

По пути в Бристоль шотландца настиг звонок Билла Кенрайта. «Билл, я не против встретиться с тобой, но только после того, как закончу свою работу», — ответил на предложение Кенрайта Мойес. Менеджер Престона, отвергший два или три запроса от клубов Премьер-лиги, точно знал, зачем владелец Эвертона приглашает его к себе в лондонский дом.

К Кенрайту Мойес добрался уже ближе к ночи. Подруга хозяина Дженни приготовила гостю поесть, после чего отстраненно наблюдала за беседой Билла и его потенциального работника. Кенрайт любил Дженни за ее потрясающую способность разбираться в людях, и приезд Мойеса оставил у нее восхитительные впечатления. Женская интуиция не подвела: подписанный 14 марта союз между Эвертоном и 38-летним тренером длится уже десять лет, и спустя годы оценка Мойеса стала еще более восторженной.

Ему и раньше говорили, что Эвертон – это его клуб. Выросший на рабочих окраинах индустриального Глазго Мойес понимал, чем живут люди таких городов – как когда-то понимали другие шотландские герои рабочего класса вроде Джока Стина, Билла Шенкли и Алекса Фергюсона, с которым на протяжении уже десяти лет пытаются сравнивать Мойеса. Его тренерские достижения несоизмеримы с результатами настоящих глыб мирового футбола, но его оправдания в противовес статистическим данным также не лишены логики, а его методы и жизненные принципы выдают в Дэвиде великолепного последователя тех самых героев.

К своей работе в Эвертоне он приступил наутро, буквально через десяток часов после назначения менеджером клуба. Уволенный с Гудисон Парк Уолтер Смит был близким другом молодого специалиста, потому его одобрение было единственным необходимым аргументом в пользу переезда в Мерсисайд. Смиту была небезразлична судьба Эвертона, оказавшегося под угрозой вылета, потому он двумя руками поддержал более молодого коллегу. Этот союз, кажется, получил благословение на небесах – один из знакомых директоров клуба первого дивизиона часто убеждал Мойеса в том, что местом его работы должен стать Эвертон. Он чувствовал этот город, он знал эту культуру и, как экс-игрок Селтика, понимал, под какое давление попадет, только поставив подпись под соглашением с Кенрайтом.

Пятничное утро настало. Пятнадцатое марта – точная дата «мартовских ид» — обещала молодому и еще неопытному тренеру массу закулисных проблем, с которыми нередко сталкиваются менеджеры, слишком рано переходящие на более высокий уровень. Своих «ид» ожидали и ветераны команды: им предстояла встреча с загадочной фигурой Дэвида Мойеса, тренера из первого дивизиона, решившего, что он готов в течение трех месяцев спасти великий клуб от падения. Ранние птицы Ирисок, привыкшие приезжать на тренировку прежде положенного, уже в половине девятого утра увидели на тренировочном поле шотландца. Он спокойно ждал приезда игроков: где-то рядом были аккуратно сложены манишки, в одной большой связке игроков дожидались футбольные мячи, а в четко установленных местах были расставлены тренировочные конусы. Дэвид Мойес ждал своих новых подопечных.

Он покорил их практически сразу. Не было никаких представительных речей – шотландцу хватило пары минут, чтобы представиться и сказать, какая для него честь – возглавлять команду такого уровня. Не было эффектных и устрашающих возгласов. Вместо этого Мойес рассказал о том, что знает Фулхэм, знает эту команду, этих игроков и точный рецепт того, как в субботу им взять три очка в архиважном противостоянии. Вернувшись в раздевалку после тренировки, игроки, в числе которых были такие легенды, как Гарет Ансворт и Данкан Фергюсон, лишь обменялись взглядами – им понравился Дэвид Мойес. Они в него поверили.

В субботу Эвертон победил, а к концу чемпионата обеспечил команде место в Премьер-лиге на следующий сезон. Прохладно встретившие нового тренера болельщики обменялись взглядами так же, как и игроки тем пятничным утром, – им тоже понравился Дэвид Мойес.

Спустя три года Эвертон станет четвертым в чемпионате и проиграет в квалификации Лиги чемпионов испанскому Вильярреалу. Спустя семь лет Ириски выйдут в финал Кубка Англии и проиграют лондонскому Челси. Средний сезонный показатель трансферных трат клуба сверх продаж игроков за десять лет работы Мойеса – 2,1 млн фунтов. Средняя позиция Эвертона в чемпионате – позиция под номером «восемь».

Эти показатели – основные в числе тех, которые приводятся для характеристики выдающейся работы шотландского менеджера на Гудисон Парк. Все уже давно усвоили тот факт, что Мойес имеет один из лучших средних показателей в соотношении сумма/отдача во всей Премьер-лиге, а также приняли как данность его способность находить и подписывать исключительно полезных для своей команды футболистов – за скромные суммы, разумеется. С первого дня он бредил успехами Эвертона восьмидесятых, тем не менее, разграничивая мечты с реальностью – в нынешних финансовых условиях у Эвертона есть разве что теоретические шансы достичь тех высот, демонстрируя к тому же привлекательную игру.

Мойес держит ситуацию под контролем. Он не склонен полагать, что мотивационные плакаты в его кабинете способны серьезно влиять на психологическое состояние, потому вокруг него только функциональные и практические вещи. Как, например, великолепный вид из окна: прямо из кабинета шотландец может наблюдать за всеми десятью тренировочными поля Эвертона, не упуская ни одного шага подопечных – концентрация на самых малозначительных вещах отражается и на фантастически слаженной и постоянной игре Эвертона на поле.

Разумеется, тренерами не рождаются, но и становление менеджерской карьеры Дэвида Мойеса началось задолго до того, как он завершил карьеру полузащитника. Отец Дэвида был тренером одной из аматорских команд Глазго, но труд главы семейства не был индивидуальным – с ранних лет сын посещал каждую тренировку полупрофессиональных игроков, присутствовал на предматчевых установках, разборах полетов и собирал мячи. После игр Мойес-младший в огромной сумке вез домой грязную форму, которую позже стирала его мать.

Разделение понятий «менеджер» и «тренер» отлично прослеживается именно в работе Мойеса. Правда, у шотландца, вопреки общему представлению, они практически равносильны. Способность покупать, продавать и собирать не вызывают сомнений хотя бы при взгляде на общие показатели Эвертона и игроков, которые были куплены шотландцем, но о его чисто тренерских способностях говорят куда реже. Во времена всемирного помешательства на футболе «высокого прессинга» и головокружительных перепасовок, любой другой стиль чаще всего ассоциируют с безвкусицей, либо, не утруждая себя лишними наблюдениями, награждают титулом «бойцовского» и «неуступчивого».

Эвертон Мойеса, тем не менее, славится не одними только бойцовскими качествами. Стиль игры Ирисок формировался годами: он может быть неприятен глазу, он может быть даже скучен, но у Мойеса есть фактически постоянная игровая формация. Стабильные результаты мерсисайдцев, удачные трансферы (а здесь речь идет о точечной политике) и умение навязать борьбу большим клубам связаны именно с этим. Роль такого футболиста, как Тим Кэхилл, в Эвертоне Мойеса, к примеру, определяющая – он играет на позиции под форвардом, успешно балансируя между ролью помощника опорным полузащитникам и голевой угрозы у чужих ворот. Все остальное строится вокруг определяющего разделения полномочий двух форвардов, из которых только один действительно играет роль нападающего. По сути, все игроки Мойеса работают над тем, чтобы лишить оппонента пространства. В отличие от большинства английских команд, фланговые хавбеки Эвертона больше ориентированы на оборону, а их регулярный отход вглубь позволяет трем центральным полузащитникам с большим успехом ликвидировать свободные зоны и развиваться атакам соперника. Даже контратакует Эвертон по-своему: там, где большинство команд предпочтут ракетный взрыв и попытку в доли секунд пробиться в штрафную, Ириски выбирают переход в позиционную атаку. Форвард уходит чуть глубже, выигрывает вынос мяча, отдает пас хавбекам, которые могут подолгу выжидать момент для наиболее удачного прострела в штрафную.

Система работает, и Мойес не видит причин от нее отказываться. Болельщикам свойственно быть недовольными – то игрой, то результатами, то характером, но на последние два пункта ни один из здравомыслящих фанов Эвертона ныне жаловаться не станет. Важность Мойеса для поддержания работы целого клуба понимает и Билл Кенрайт, который, по словам самого тренера, ни разу за десять лет не произнес плохого слова об игре Ирисок или работе Мойеса. В тяжелых финансовых условиях Кенрайт не стесняется сделать шотландца 12-м в списке самых высокооплачиваемых тренеров мира, ведь четко понимает, что даже более «дешевый» менеджер способен в два счета разрушить построенную Мойесом систему, крах которой также быстро может привести к краху целого клуба.

На тренерских курсах он учился у одного с Жозе Моуриньо и Андре Виллаша-Боаша мастера, но он недостаточно интеллигентен и элегантен, чтобы принять Челси. Он дружит с сэром Алексом и  вырос в той же среде, что и Фергюсон, но он не выиграл ничего, чтобы принять Манчестер Юнайтед. Он, как и Арсен Венгер, искусно управляет целой клубной системой, но он играет в слишком прагматичный футбол, чтобы принять Арсенал. Со своим Эвертоном Дэвид Мойес застрял в самой середине, и, наверное, спустя десять лет настал тот день, когда уже пора прекратить эти сравнения с шотландскими героями рабочего класса и другими великими от мира сего. Этот шотландец пишет свою историю, которая не достойнее и не скуднее, чем истории больших людей. Она – его. И Эвертона. Ведь их союз был благословлен на небесах.

Иван Громиков, Football.ua