Кажется, ни время, ни достижения его не меняют. Возможно, последние два с лишним месяца, как Игорь Суркис принял его отставку, Анатолий Васильевич стал выглядеть немного старше. Еще бы — в 25 лет появилась первая седина.

— Анатолий Васильевич, давно закурили?

— Давно. С этой работой разве не закуришь? Начал уже ближе к завершению карьеры игрока в компании друзей-нефутболистов. Сначала баловался, потом втянулся…

Когда играл, мы с одноклубниками часто собирались вместе: я, Игорь Беланов, Вова Бессонов, Андрей Баль, потом присоединился Саша Заваров. Брали детей, жен и вместе выезжали на природу. Даже там умудрялись о футболе спорить. Он в нас засел навсегда. Неравнодушное наше поколение.

— Сегодня в Динамо подобное практикуется?

— Тяжело судить — не вижу, что там сейчас происходит. Но думаю, любой футболист для себя анализирует проведенную игру. Бывает, после нее очень долго не можешь уснуть, все перевариваешь, вспоминаешь. Я, например, всегда прокручивал матч в голове: и будучи игроком, и тренером.

— В 1985 году вас признали лучшим футболистом СССР. Для защитников такое признание — большая редкость. Какими качествами нужно обладать, чтобы заслужить подобное звание?

— Пахать надо. Защитник ведь всегда в тени у нападающих, ему сложнее выделиться. За всю историю Советского Союза лучшими в стране стали немногие защитники: в 1972 году — Евгений Ловчев, в 1980-м — Саша Чивадзе. Но Саша был центральным, а я номинально слева играл. Хотя по жизни я правша. Так Валерий Лобановский решил. Сказал, как отрезал. Но ничего, здоровья хватало. Ведь беготню туда-назад через все поле не всякий выдержит.

— Сколько пробегали, сдавая тест Купера (за 12 минут необходимо преодолеть максимальное расстояние. — Авт.)?

— Около 3300 метров. А, например, Паша Яковенко, Ваня Яремчук и Вася Рац выдавали и по 3500-3600.

— Когда переходили в Динамо, сдавали тест?

— По большому счету, нет. Меня заметили на первом Кубке Переправы в 1977-м, где сборная Украины стала сильнейшей в Союзе. Я тогда еще за Днепр играл. Селекционер Динамо Анатолий Сучков подошел и пригласил. Я с перепугу взял и написал заявление. Потом одумался: "Отдайте заявление, я не пойду!" Вернулся в Днепропетровск, и пришлось писать письмо-отказ в Федерацию футбола в Москву, мол, не подумал и все в таком духе. На тот момент я уже полгода служил в армии в Днепропетровске: пришел, принял присягу, немного побыл в части и ушел.

— Когда в Киеве узнали, что служу, приказом перевели в столицу, — продолжает Анатолий Васильевич. — Я скрывался, ночевал у друзей. А к родителям через каждые 3-4 часа приезжал "бобик" с людьми в форме. Страху нагнали, мол, не явится, посадим за дезертирство. А в январе 1979-го в Киев таки пришлось ехать — вызвали в сборную Украины, которая готовилась к Спартакиаде народов СССР. За мной, как оказалось, уже следили - в поезде ехал сопровождающий. Только вышел на вокзале, а меня — раз и в часть: выдали форму, сапоги, койку в казарме. 18 дней отслужил. Пришлось сдаться. Как только из Динамо приехал Михаил Коман, я тут же выпалил: "Давайте бумагу, напишу заявление".

— Не понравилось в армии?

— Это кошмар! Конец января — начало февраля. Привезли нас на стрельбище: вспышка слева, вспышка справа, 0 градусов, дождь, снег. Одежда мокрая, сушить негде…

Я чего первый раз побоялся? Только за Днепр начал играть, а тут в Динамо зовут! Но судьба так распорядилась. Жалеть не о чем.

— А о том, что не переехали в Рим, хотя вас туда настойчиво звали?

— Тогда за границу не отпускали. Рома приглашала в 88-м, а "вольную" дали только через год. Но я получил травму и на год выбыл из строя. Конечно, хотелось бы попробовать себя в таком клубе, как Реал, Рома. Тем более, что они как раз желали видеть у себя атакующего защитника. Но, видно, не суждено было.

— Ваше прозвище в Динамо прижилось?

— Муля? Да… Оно у меня с 5 или 6 лет. У моего старшего брата был друг по фамилии Муравский, который жил этажом выше. У него была кличка Мурик, а я "р" не выговаривал и называл его Муликом. Отсюда и пошло. Но сейчас уже меня так не называют - возраст не тот.

— Как вас, молодого, приняли в новом коллективе?

— Хорошо, там хватало одногодок: Журавлев, Бессонов, Балтача, позже пришел Баль. Естественно, немножко побаивался, но… В январе 1979 года, провел два матча за дубль, и меня стали выпускать в основном составе. Все прошло как-то безболезненно. Мы дружили, чувствовалась уверенность в партнере, хотя и напихать друг другу могли. До драк не доходило, но ругали, например, почему ногу убрал или пас не отдал. Требовали полной отдачи, ведь зарабатывали один хлеб.

— Сейчас молодым сложнее пробиться в основу?

— Думаю, да. Легионеров много. А молодым шанс нужен. В этом возрасте психика нестабильная. Один матч сыграл неплохо, потом два провалил. Его место занял иностранец, а украинец, потеряв мотивацию, к себе требования снизил. Не понимает, что нельзя сдаваться. Впрочем, в нынешнем составе стабильности не хватает не только молодежи.

— Но ведь деньги нужно отрабатывать.

— Ценности меняются. К нынешнему поколению нужен другой, современный подход.

— Но и вы в свое время наверняка не считали дни до зарплаты.

— Жизнь была другая. Это сейчас все дорого, много разных соблазнов: круглосуточные дискотеки, рестораны на каждом углу. Мы тоже, конечно, ходили ужинать в ресторан, но тогда на 10 рублей можно было наесться до отвала. Да и времени на развлечения особо не оставалось: сборная, клуб, за два дня до игр закрывали на базе. Бывало, только отыграли, а вечером уже поезд в Москву. При таком графике о дискотеках забываешь. Лучше с семьей в выходной по лесу побродить.

— Со своей женой как познакомились?

— В Сочи. Мы там на сборах были. Она, кстати, тоже из Киева. Когда вернулись, позвонил ей. До свадьбы встречались с Еленой месяцев восемь. У нее был сын от первого брака, чуть позже у нас родилась дочка. Тарасу сейчас 24, Кате — 17 лет. Сын занимается мелким бизнесом, дочь планирует поступать в Университет им. Шевченко, на экономический факультет.

— Кроме футбола, какие у вас пристрастия?

— Люблю на лыжах покататься.

— Некоторым спортсменам катание на лыжах запрещено по контракту. Можно ведь получить травму.

— Ну, я же не летаю, как со скоростного спуска. Так, потихоньку. А к горным лыжам более-менее серьезно пристрастился лет 10 назад в Андорре. Наши знакомые-голландцы ехали туда, позвонили и предложили присоединиться. Рискнул. Встал на лыжи и поехал. Моментально вспомнил все, чему в детстве научился.

— Кроме лыж, чем еще увлекаетесь?

— Коллекционирую футболки. Штук 100 собралось. Уже всех и не вспомнишь, с кем менялся на футбольном поле. Раньше ведь фамилии не писали на спинах. Пока они лежат дома, но я все передал сыну Тарасу — он хочет оформить специальную спортивную комнату: поставить кубки, развесить футболки. Благо, площадь позволяет.

— Живете за городом?

— Нет, в частном секторе на окраине Киева.

— Мечтали о таком доме, когда снимали угол в квартире у Бессонова?

— Давно это было. Домом, конечно, горжусь. Там есть где спрятаться.

— Но облавы уже никто не устраивает…

— В Динамо с этим строго.

— Как за вами следили?

— Домой приезжал начальник команды Коман, смотрел, в каком мы состоянии, пьем-не пьем…

— Попадались?

— Не без этого. Могли выпить, но не злоупотребляли. Нас за это штрафовали. Но в то время, наверное, были более порядочные и восприимчивые люди, чем сейчас. Мы воспитывались в Советском Союзе, поэтому у нас было…

— Чувство стыда?

— И стыд, и переживали за нарушения сильно. Сейчас у футболистов совершенно другой менталитет и восприятие произошедшего. Будучи тренером, я тоже штрафовал за нарушения. Штрафы были дай Бог! Доходили и до 20 тысяч долларов.

— За что, интересно?

— Допустим, протанцевал на дискотеке до двух часов ночи, когда гулять можешь до 12. Понимаю, что хочется посидеть где-то в ресторане, но ночевать в ночном клубе, еще и выпивши.... Попадались и молодые, и бразильцы.

— Конфликты возникали?

— Ребята могли вспылить на поле, но потом подходили, извинялись, мол, эмоции. Ясное дело, случается. Всегда надо находить компромисс, это же коллектив, у всех разные характеры. Терпение нужно иметь колоссальное. Бразильцы — так те ж вообще очень взрывные, эмоциональные.

— На каком языке иностранцы ругаются?

— На нашем тоже. И все их понимают (улыбается). Бывает, как скажут что-нибудь во время матча… Видно, научили.

— Как сами снимаете стресс?

— Люблю уединиться — или после игры на базе, или дома — посмотреть хороший фильм. Футбол тоже смотрю: чемпионат Украины, но большое удовольствие получаю от матчей английской премьер-лиги и итальянской Серии А.

— Почему наши команды не дотягивают до уровня, скажем, близкой к нам по финансовым возможностям французской лиги?

— Сложный вопрос. Думаю, там у людей другая психология. Заработал миллион, хочется — два. И они отрабатывают вложенные в них средства. У нас же заработал немного и остановился: "О! Квартира есть, машина есть, деньги пока есть. И хватит".

— Прошло несколько месяцев, как вы ушли из Динамо. Успели отдохнуть от футбола?

— Съездил в отпуск, родственников в Днепропетровске проведал. Сейчас даже как-то непривычно себя чувствуешь. Столько свободы! Раньше ведь постоянный цейтнот: только гостиница и стадион. Но мне такой ритм нравится.

— Зато сейчас на семью больше времени остается.

— Что да, то да. Но очень соскучился по работе. Поступают различные предложения. Переговоры ведет агент, но пока ничего конкретного сказать не могу.