Редкий случай: на недавнем чемпионате мира по футболу в сборной Украины появился игрок, до этого ни разу за нее не выступавший. 21-летний нападающий киевского "Динамо" Артем Милевский был включен в ее состав в канун молодежного чемпионата Европы, где наши ребята заняли второе место. Там Артем проявил себя одним из лидеров, подтвердив тем самым: главный тренер сборной Олег Блохин в выборе не ошибся. На чемпионате мира Артем Милевский тоже не подкачал, забив очень важный мяч с пенальти в поединке со сборной Швейцарии. И как забил!
А еще раньше талантливого паренька из Минска приметил тренер юношеской сборной Украины Павел Яковенко и предложил ему сменить гражданство. Прозорливого тренера поддержали президент Федерации футбола Украины Григорий Суркис и президент киевского "Динамо" Игорь Суркис. Они убедили руководство ФИФА, учитывая желание самого футболиста, разрешить ему играть за нашу страну.
Если верить слухам, уже сейчас Милевского хотят заполучить такие именитые европейские клубы, как "Порту", "Аякс"... Внушительную сумму готов заплатить за него донецкий "Шахтер" (по слухам - восемь миллионов долларов!). Но Артем остается верным столичному "Динамо" и уже подписал с клубом пятилетний контракт. По мнению агента наших футболистов Деяна Йоксимовича, Артем Милевский - лучший украинский нападающий после Андрея Шевченко.
— Артем, ты родился в Минске. А кто твои родители?
— По национальности они белорусы. Папа Владимир Иванович — электрик. Мама Мария Евгеньевна была воспитательницей и заведующей в детском саду, когда я еще туда ходил. Есть сестра Ксюша. Она увлекается теннисом, и небезуспешно, участвует в международных турнирах.
— Как вы жили?
— Достаточно бедно, больших денег в семье никогда не было. Но я никогда ни на что не жаловался. Единственное, чего мне не хватало, — это хотя бы маленькой свободы. Всегда папа или мама сопровождали на уроки, с уроков, на тренировку, с тренировки. По другим делам из дома я почти не выходил. Так, по сути, в квартире и прошло детство. Мы с малой постоянно ругались, до драк доходило. Но сейчас, когда она бывает у меня, вспоминаем об этом со смехом.
— Во сколько лет ты начал заниматься футболом?
— В семь. Был набор в школе, где я учился. Желающих было много, но потом потихонечку большинство ребят отсеялись, а меня эта игра сразу увлекла.
— Ты числился среди перспективных?
— Трудно сказать. Наверное, на том уровне все были одинаковые. Уже потом у кого-то что-то начало получаться больше, у кого-то меньше.
— Я читал, что поначалу в тебя не очень-то верили. Твоему первому тренеру Николаю Волкову говорили: "Зачем он тебе нужен? Из этого нескладного неумехи никогда не выйдет стоящего футболиста"...
— Первый раз такое слышу. В меня всегда верили! Я до 15 лет занимался в Минске. Потом раздался звонок из Украины — от Павла Яковенко. С ним разговаривал отец. Павел Александрович сказал: "В Киеве создается интернациональная футбольная академия. Условия хорошие. Мы хотим взять вашего сына". Родители не возражали. Ну я и приехал в Киев. Провел одну тренировку, вторую. Начал играть в составе.
— А когда зашел разговор о том, чтобы ты сменил гражданство?
— С самого начала. Я долго не соглашался. Очевидно, потому что еще не сдружился с коллективом. Но в конце концов понял, что это моя судьба. Приехал на Новый год в Минск, сообщил родителям и сестре, что меняю белорусский паспорт на украинский. Все были в шоке. Особенно отец это тяжело перенес. Он-то мечтал, чтобы я играл за сборную Белоруссии. Но у меня такого желания не было, потому что уровень белорусского футбола пока оставляет желать лучшего. А Украина — футбольная держава, и на чемпионате мира украинская сборная доказала это.
— Ты убедил отца?
— Да, хотя найти общий язык было очень трудно. Мы с ним оба Козероги. Его воспитало одно время, меня — другое. Естественно, были разногласия.
— Но с твоим официальным оформлением получилась задержка...
— Об этом даже не хочется вспоминать. Тягучка была. То уверяли, что можно играть, то — нельзя, но я надежды не терял. Григорий Михайлович Суркис, с которым мы поговорили, сказал, что надо идти до конца. Я очень благодарен ему и Игорю Михайловичу Суркису за поддержку. А когда руководство ФИФА наконец-то приняло окончательное решение по моему делу, был просто счастлив.
— В Белоруссии на тебя оказывали давление?
— Когда был в Минске, нас с отцом пригласили в Федерацию футбола. Мы говорили с ее президентом, но к общему мнению так и не пришли. Пожали друг другу руки, пожелали удачи и разошлись.
— Тебя там объявили предателем...
— Была такая писанина в газетах, но я не обращаю на это внимания.
— Какое отношение у земляков к тебе сейчас?
— Там меня не узнают так, как здесь. Я был в Минске перед Новым годом. Правда, успел пообщаться только с родственниками и друзьями. Провел время прекрасно. Ничего оскорбительного в свой адрес ни от кого не слышал. Вообще, приезжаю туда с удовольствием. Конечно, это моя родина, появляется даже какая-то ностальгия. Но Киев и Минск — похожие города. И здесь мне легко, и там хорошо.
— Как ты пробился в киевское "Динамо"? Это стоило пота, усилий?
— Пробиться было легко, а вот продержаться на уровне... В киевском "Динамо" всегда большая конкуренция. Проходит год, два — и кто-то уходит в аренду, кого-то, что бывает реже, продают. За большие деньги покупают легионеров, и они должны постоянно играть. Но я стараюсь находить в себе силы, чтобы играть с ними на равных. Иногда даже бывают моменты, что у тебя получается лучше. Это очень важно для меня.
— У тебя были взлеты и падения. Был период, когда мало забивал...
— Падения — когда снижаешь требования к себе, что-то не так делаешь. По молодости иногда этого даже не чувствуешь, все непроизвольно получается.
— Тренировки в "Динамо" для тебя тяжелы?
— Они в основном такие же, как и пять, шесть лет назад. К ним привыкаешь, выдерживаешь — никаких проблем. Единственное, мне постоянно говорят, — чтобы я укреплял мышечную массу. Поэтому приезжаю на базу раньше, хожу на тренажер. Со мной занимается новый тренер Олег Лужный, бывший игрок киевского "Динамо". Я не особо люблю такие занятия, но они необходимы. Надо и удары тренировать. Много над чем следует работать.
Очень надеюсь, что буду выступать в этом сезоне за основной состав. Хочу, чтобы мы вышли в Лигу чемпионов, вернули титул чемпионов страны и снова взяли Кубок Украины. Знаете, когда я выходил на матч Суперкубка Украины с донецким "Шахтером", то волновался даже сильнее, чем на чемпионате мира. И очень радовался забитому голу. Это еще раз подтверждает, каким родным стало для меня киевское "Динамо" за эти пять лет.
— Что ты ощутил, когда узнал, что тебя включили в состав сборной Украины? Кто тебе об этом сообщил?
— Мне позвонил Игорь Михайлович Суркис, поздравил. Это было 15 мая — мы только что улетели в Португалию на молодежный чемпионат Европы. Поэтому я эмоции старался держать в рамках. Тем более что с Алексеем Михайличенко, главным тренером, мы договорились, что я буду думать только о предстоящем турнире.
— И вот с одного чемпионата ты попадаешь на другой. Первый матч сборной Украины со сборной Испании в группе. Один мяч влетает в наши ворота, второй, третий... Четвертый! Тебя могли выпустить в конце на замену?
— Я вообще не рассчитывал, что меня выпустят на какую-то игру. А в таком матче, как с Испанией, если честно, выходить не хотелось. Жара стояла неимоверная. Сидишь на лавочке и обливаешься потом. А каково было тем, кто на поле? Не представляю, как они там бегали, еще и пытались что-то делать.
— Условия для всех были одинаковые...
— Условия одинаковые, но наши как-то не сумели сразу приспособиться. Первый блин вышел комом. Со сборной Саудовской Аравии было намного проще. И уровень у соперника не тот, и вратарь их подвел. Гол Реброва — да, по-своему красивый, но на повторе было видно, что вратарь поскользнулся.
Когда за пять минут до конца я услышал: "Будешь выходить", немножко перехватило дух. Но боязни не испытывал, чувствовал себя уверенно. Ведь против тебя играют такие же люди, как и ты.
— Ты хорошо прикрываешь мяч корпусом...
— Я считаю, что нападающий, который не умеет этого делать, — не нападающий. Надо принять мяч, зацепиться, сбросить...
— Работаешь над этим?
— Это как-то само пришло, учитывая, что мой рост — 190 сантиметров.
— Но защитники тебя часто валят...
— Иногда я сам подставляюсь, как бы специально иду на фол.
— Тебя сильно раздражает, когда подкашивают?
— Если бьют нарочно или после свистка наступают на руку, то — да. Но если это случается в пылу борьбы, когда твой опекун просто не успевает, особо не завожусь. Я ведь тоже могу вставить...
— А ты когда-нибудь выходил из себя, как это случилось в финальном матче чемпионата мира с Зиданом, боднувшим Матерацци?
— Да. Когда мне было 19 и я играл в составе "Динамо-2" с харьковским "Металлистом", против меня сыграли грубо, а судья не свистнул. Я разозлился, потерял контроль над собой и как прыгну на обидчика! Неуравновешенный был. Получил красную карточку. Потом думал: "Что ж я наделал? Зачем?". Мы тогда победили, но остался неприятный осадок.
Нельзя подводить команду такими действиями, на грубость отвечать грубостью. Нам об этом чуть ли не перед каждой игрой напоминал в "молодежке" Алексей Михайличенко. И мне он это внушил. Тот случай у меня был единственный.
— А матерные слова вырываются в игре?
— Ну, бывает... Это нормально, я считаю. Ведь ты переживаешь за команду, за результат.
— После матча со сборной Туниса, в котором ты тоже сыграл несколько минут, был поединок со швейцарцами. Ты вышел на поле уже в дополнительное время. Что при этом испытал?
— Я удивился. Олег Владимирович обычно выпускал меня на замену, когда уже был результат, чтобы я подержал мяч. А тут он хотел, чтобы я помог команде решить исход матча.
Говорили, что мне удалось обострить игру. Когда я в хорошей форме, мне достаточно двух-трех минут для этого. Прозвучал свисток. Кто будет бить пенальти? Стояли в кругу, договаривались. Олег Владимирович обратился ко мне: "Пробьешь?". — "Пробью, — говорю, — почему нет? Я в себе уверен". Когда Андрей Шевченко не забил первый пенальти, стало тяжело. Но я подумал: "Если сейчас забью, это придаст уверенности команде". С самого начала решил, что буду бить, как в матче с Голландией на молодежном чемпионате Европы. Перед ударом делаешь паузу, вратарь падает в сторону, а ты бьешь по центру.
В Италии этот прием называется "ложечкой", у нас — "парашютом", "подсечкой". Я его специально не отрабатывал — так, иногда дурачился на тренировках. Но хотел проверить, смогу ли исполнить в игре. И счастлив, что он получился в матче такого уровня.
— Перед четвертьфинальной игрой с итальянцами было немало оптимистичных прогнозов специалистов, болельщиков, игроков сборной. Почему вы решили, что можете выиграть у сборной Италии?
— Я бы не сказал, что мы так решили. Просто выходили на этот матч уже героями. Установки побеждать не было. Олег Владимирович сказал в раздевалке: "Сыграйте, как со Швейцарией, — уверенно".
Но первый нелепый гол нас смутил. Саня, наверное, немножко не подвыручил, ведь удар наносился с 40 метров. Мы имели пару моментов в первом тайме. В начале я отдавал Калиниченко пас пяткой, и если бы Макс поверил и мы повели бы в счете, неизвестно, как бы все пошло. Во втором тайме мы снова не забиваем — и тут же получаем в ответ, причем "вне игры", это стопроцентно. Тут, мне кажется, у ребят опустились руки. А после третьего — окончательно. Меня к этому времени уже заменили.
— С какими чувствами ты выходил на эту игру?
— Если в предыдущих матчах я был спокоен, то тут волновался, потому что впервые попал в основной состав. Мне Шевченко накануне говорил: "Воронин сломан. Может, сыграешь с Италией. Я буду тебе подсказывать на поле. Потому что знаю, как действовать против итальянской обороны".
Да, сначала, может быть, что-то не получалось. Не давали принять мяч, быстрее закрывали. Но было несколько моментов, когда я зарабатывал штрафные. При том, что мы играли против будущих чемпионов мира! Меня прикрывал Каннаварo. Одно дело — смотреть по телевизору, как играет Шевченко, и совсем другое — взаимодействовать с ним на поле, ощущать рядом его дыхание. Чувство необъяснимое.
— Как ты думаешь, если бы Андрей Шевченко был в той форме, в которой мы привыкли его видеть, сборная Украины прошла бы дальше?
— Я считаю, что какого-то сверхъестественного результата все равно не было бы. В защите ж не Шевченко играет, а защитники. Их уровень определяется уровнем национального чемпионата, который у нас не очень высок. И опыта, как закрывать таких нападающих, как, например, Тони, у нас нет.
— Восхищаешься итальянцами?
— Болею за них с детства. Очень рад, что чемпионами мира стали именно они.
— Чему-то у них научился?
— Много чего перенял у Тотти. Например, принимая мяч, он старается одним касанием быстро передать его вперед, на ход нападающему — это у него очень важное качество. И еще — тот же удар с пенальти. Пирло прекрасно видит поле. Гаттузо очень здорово играет опорного полузащитника. Можно говорить обо всех.
— А у великих мастеров прошлого стараешься что-то перенять?
— Вы имеете в виду Пеле и других? Я был слишком маленький, когда они заканчивали. Хотя на меня производил впечатление своими оригинальными действиями Ван Бастен. Еще нравился дриблинг Роналдо, когда он был на пике формы.
— Ты суеверный?
— Никогда им не был. Верю в Бога, в церковь по праздникам могу сходить. Вот был зимой перед началом сборов. И на Рождество посещал с друзьями. Поставил свечку, чтобы травмированная нога быстрее залечилась и чтобы все было хорошо.
— Ты совсем еще молодой человек, но у тебя, наверное, уже сформировались какие-то взгляды, принципы?
— Главный мой принцип по жизни — всегда, при любых обстоятельствах оставаться человеком. Не меняться в том плане, что сегодня ты высказываешь одно, а завтра другое. Не говорить о ком-то за глаза, за спиной. И вообще, не надо понтов — будь как можно проще, общайся с кем бы то ни было спокойно, без понтов... Тогда все будут о тебе хорошего мнения.
— В тяжелые периоды не предавался горестным мыслям? Как ты это переносишь?
— Очень тяжело, особенно когда в клубе мне что-то высказывают нелицеприятное, но заслуженное. Я иногда впадаю в депрессивное состояние. Но, слава Богу, есть родители, мы часто созваниваемся. Есть друзья. Они могут со стороны что-то подсказать. Повеселят, пошутят — и снимут стресс.
Мне было особенно тяжело психологически, когда в связи с европейским и мировым чемпионатами я провел полтора месяца вне дома. Помогает еда. Поешь — и тебя как бы отпускает, становишься добрым. Предпочитаю борщ, конечно. Очень люблю окрошку. У нас на базе она самая вкусная в Киеве.
— На бытовые условия не жалуешься?
— Они отличные — спасибо Игорю Михайловичу. Двухкомнатная квартира. Машину собираюсь покупать новую. Наметил, какой марки, но говорить не стану.
— Жизнь постоянно подбрасывает искушения. Есть такие, перед которыми ты не устоял?
— Соблазнов много: дискотеки, танцы, красивые девочки. Можно погулять, сходить, когда отпуск. Бокал пива — аккуратно так, спокойно. Без фанатизма, чтобы не напиваться вдребезги. Потому что к половине двенадцатого вечера нужно быть дома. А утром готовиться к тренировкам, которые у нас постоянно.
— Сразу засыпаешь?
— Когда как. Включаешь какой-нибудь фильм или музыку и постепенно вырубаешься. Для меня самый тяжелый момент наступает, когда объявляют состав. Все, ничего изменить уже нельзя! Начинаешь думать о моментах, которые могут быть в игре, представляешь возможные единоборства. Короче, засыпаешь с проблемами.
— Что читаешь? Ходишь в театр?
— Читаю редко. Все время провожу на базе. Иногда бываю в кино. Вот недавно смотрел фильм "Пираты Карибского моря", вторую часть. Если честно, не понравилось — такие сказки в последнее время пошли.
— У тебя есть любимая девушка?
— Нет.
— Это отвлекало бы от футбола?
— Не то чтобы отвлекало, просто я еще не встретил девушку, которую бы полюбил.
— Поклонниц у тебя хватает?
— Можно так сказать. Тут главное правильно себя вести с ними. К сожалению, люди бывают разные.
— Любишь эротику?
— Спокойно отношусь к этим вещам. В том смысле, что нормально реагирую. Могу посмотреть с девчонкой. Для заводки, почему нет?
— Ты же говорил, что у тебя нет девушки.
— Если девушки нет, это не значит, что я ни с кем не сплю.
— Прическа у тебя красивая. Не мешает в игре?
— Я постоянно челку подравниваю, когда волосы начинают опускаться на глаза.
— Какой эпизод хранится в твоей памяти как самый памятный, радостный?
— Это гол, который я забил сборной Бельгии, когда мы бились в плей-офф за путевку на молодежный чемпионат Европы. Дома мы проиграли, и нас уже похоронили. Но за 25 минут мы отыграли три мяча. Мне удалось забить победный. Я словно услышал голос свыше: "Бей, бей из-за штрафной! Ты забьешь!". Все бежали мимо меня, я закрыл глаза и ударил. Гол! Победа! Мы едем на чемпионат Европы!
— Признаться, я тогда подумал, что это переломный момент в твоей футбольной судьбе...
— Дай Бог, чтобы так и было.
Газета "Бульвар Гордона".
