Анри: "Звезды должны быть в коллективе, а не вне его"

- Понемногу и те, и те. Но в первую очередь я даю себе отчет, что произошедшее со мной не было где-то предначертано. Я прекрасно осознаю проделанный мной путь, помню, как тяжело мне нужно было работать, чтобы не сойти с дистанции. На слове "работа" я делаю акцент неспроста — это основа всего. Можно обладать каким-то даром или талантом, но если не работать... Тем не менее, я ничем не жертвовал. Я занимался тем, что мне было по душе. Мне нравилось работать, и я хотел быть лучшим во всем: в игре головой, в исполнении штрафных ударов, в чтении игры...

- Что в твоем случае было "даром"?

- Я был быстрым. Мне нужно было десять возможностей, чтобы забить один мяч, но в то же время я продолжал создавать себе эти возможности. Потом я сказал сам себе, что подобное будет продолжаться не всегда, нужно научиться посылать мяч в сетку ворот. Затем я работал над завершением, чтобы не терять время на принятие решений перед чужими воротами. Все это доводилось до автоматизма, мысли уходили в сторону. Вот что сложнее всего для форварда? Когда у него есть время подумать. Поэтому с Клодом Пюэлем, который на тот момент был тренером по физподготовке в Монако, мы на каждом занятии работали с манекенами.

Я не был рожден забивать. На старте карьеры, когда я играл на фланге, приходилось работать над кроссами в штрафную. Это помогло мне понять роль того, кто отдает передачи. Мы хвалим тех, кто забивает, но слишком быстро забываем о тех, кто выполняет голевые передачи с флангов.

- И это несправедливо...

- Так повелось. Сколько раз я спасал матчи точными ударами, хотя в целом играл не лучшим образом? Но это помогало мне лучше понимать ситуацию, когда я начал действовать на острие. Мне часто говорили, вспоминая, к примеру, Денниса Бергкампа и Робера Пиреса, что они "кормили" меня. Нет, мы "кормили" друг друга. Это командная игра. Похвалы должен удостаиваться не только забивающий, и сейчас я не хвалюсь своей скромностью. Часто я был недоволен своей игрой в тех матчах, в которых мне удавалось забить.

- Радость от гола и радость от ассиста — в чем разница?

- Мне были наиболее приятны моменты, когда я отдавал передачу, хотя мог забивать и сам. Вроде бы ты достаточно хорош, чтобы забить в одиночку, но ты отдаешь мяч. Ты делишься. И видишь радость в глазах адресата этого паса. Ты это понимаешь, он это понимает, все это понимают. Люди никак не могли догадаться, что, празднуя свои голы, я не выделяю себя среди других. Не "смотрите на меня, я забил!", а "ребята, давайте отпразднуем и посмакуем этот гол вместе".

- Разве вот эти празднования не стали сами по себе полноценными представлениями?

- Меня часто критиковали за то, что я не улыбался или вообще делал кислую мину, отмечая взятие ворот. Но в большинстве случаев это было связано с тем, что перед этим я упускал какие-то моменты. Через несколько секунд я вновь получал мяч и забивал, но при этом по-прежнему был недоволен из-за той ошибки. Знающие меня люди скажут вам, что у меня может уйти десять минут на то, чтобы оправиться от неудачного действия. Даже при счете 7:0! "Возможно, это был твой единственный шанс забить, нужно было сыграть ответственнее", — нечто подобное проскакивало в моей голове.

- Ты перманентно стремишься к идеалу?

- Это стимулирует меня идти вперед, не почивать на лаврах. Подобный настрой у меня был всегда, и мне это по душе. Мои партнеры по команде подтвердят, что я сильнее всего, когда действую на грани своих возможностей. Пат [Виейра] знал это и постоянно мотивировал меня.

- В чем заключается секрет продолжительности карьеры футболиста?

- Во-первых, важно избегать травм. К тому же я вел достаточно здоровый образ жизни. Я никогда не был в числе тех, кто регулярно выпивает и ходит на вечеринки. Последние два-три года это все же было в моей жизни, пусть и в умеренных дозах, но прежде — никогда. Я приходил домой, проигрывал сыгранный матч в голове. Вспоминал упущенные возможности и проговаривал сам себе: "Будь уверен, что следующий раз ты воспользуешься этой передачей". Нельзя позволять себе выглядеть позорно, даже играя на заднем дворике вместе со своим кузеном. Я называю это гордыней. Играя с кем-то один на один, я просто обязан выглядеть сильнее. Этому меня научил Лилиан Тюрам. Я всегда хотел быть лучшим у себя дома, играя в карты или в Marbles. Потом я хотел быть лучшим у себя на улице, затем — и на соседних улицах, позже — и в своей стране. Цель — быть сильнейшим. Однако важен не сам факт достижения этой цели, сколько желание и стремление быть сильнейшим.

- То есть главное — желание?

- Именно. Все зависит от тебя: ты либо работаешь, либо не работаешь. Когда я вижу ребят, опаздывающих на тренировку, которая длиться час-полтора... Со мной такое однажды произошло в Монако. И это случилось не по моей вине. Жан Тигана тогда дал мне понять, что это позволяется мне в последний раз. Он был прав. Если ты опаздываешь на тренировку, добираясь на машине, ты будешь опаздывать и в игре, только работая своими ногами.

- Задумывался ли ты о своей важности за все эти двадцать лет игровой карьеры?

- Ежедневно! Я всегда хотел, чтобы меня судили по следующей игре, а не той, которую я только-только отыграл. Все, что уже произошло, остается позади меня. В остальном — это ваша, журналистская работа.

- Но ведь ты выиграл все как на клубном, так и международном уровне. Разве ты не достиг вершины?

- Нет. Нельзя останавливаться на достигнутом, всегда нужно стремиться к большему.

- Что же делать, когда ты уже на вершине?

- Каждый поединок — своеобразная гора. И каждый раз ты спускаешься вниз, потом, с новой игрой, вновь стремишься подняться наверх. И каждая из этих гор особенная. Иногда ты останавливаешься и делаешь передышку. Иногда даже не пытаешься взобраться наверх — если ты ничего собой не представляешь.

- И все же не каждый день получается сыграть на чемпионате мира...

- Что опускает тебя с небес на землю? Это когда после финала чемпионата мира ты играешь за сборную U-23 в Украине, и за встречей наблюдает двести болельщиков (это произошло с Анри в 1998 году). Многие вычеркнули эту главу из моей жизни, но я горжусь ей. Не скажу, что я смог легко это переварить, однако это помогло мне со временем. Я был частью того поколения игроков, принимавших участие в чемпионате мира U-20 в 1997 году в Малайзии. Сильвестр, Галлас, Люксен — все они помогли мне двинуться дальше. Мне было непросто возвращаться в "молодежку". Кто-то говорил, что я не выкладываюсь на все 100%, и я действительно не всегда играл хорошо. Но спустя три месяца я держал у себя над головой кубок мира. Как-то наша молодежная сборная играла с Бельгией, и на игру пришло 202 болельщика. На два больше, чем в Украине. Я не забыл это.

- О чем ты думал в тот момент?

- Что нужно усердно работать и все вернется на свои места. Это было непросто, но я все же вернулся. Ты развиваешься с помощью других. Без команды и без коллектива ты никто.

- Продолжительность карьеры — самое сложное в футболе?

- Да. Но в то же время это величайший успех. В особенности для нападающих, которым постоянно приходится конкурировать с более молодыми игроками. Вопрос не в том, чтобы оставаться сильным — ты просто обязан поддерживать высокий уровень. Нет ничего более ценного, чем длительная карьера. Мальдини, Дзанетти, Зизу, Туту [Тюрам], Десайи, Лиза [Лизаразю], Блан, Дешам, Луис Фернандес... Оставаться на том же уровне, хотя ожидания очень велики. Роналду, Месси... Люди вообще понимают, что творят эти ребята, насколько они стабильны в своей игре? Понимают ли они, как сложно оставаться на этой вершине?

- Что нужно, чтобы оставаться там? Энергия?

- И немало. Множество энергии. Многие не понимают, что отдыха требуют вовсе не наши тела. Сложно, когда после чемпионата мира тебе дают десять дней для отдыха. Да, конечно, нам хорошо платят. Но психологически все начинать заново, практически незамедлительно, очень сложно. Усталость не может равняться на количество получаемых нами денег. Я могу посчитать на пальцах одной руки количество матчей, в которых я отработал на 100% своих возможностей. Но все же парочку таких было. Посмотрите на немцев, они чемпионы мира. И теперь им приходится все начинать с чистого листа. Их достижение уже в прошлом. Возможность оценить это придет к ним лет через двадцать, когда они закончат с футболом.

- Статус спортсмена и звезды уничтожает человечность...

- И это правда. И это часть игры. "Если ты выходишь на поле, значит, ты можешь играть", — я часто себе говорю это. Людям необязательно знать, хорошо ли ты себя чувствуешь или плохо. Случалось, я заходил с мыслями: "К черту это, Тьерри, сегодня ты ни на что не способен!" Но знали бы вы, как часто я забивал в тех матчах. Помню матч Лиги чемпионов против Спарты в Праге. Я только-только оправился после травмы ахилла, накануне вечером я провел первое тренировочное занятие. Менеджер сказал мне, что я поеду с командой, но останусь на скамейке запасных. Тогда Хосе Антонио Рейес сломался на старте матча. Я даже не смотрел на тех, кто пошел разминаться, так как был уверен, что не буду играть. Однако менеджер сказал мне готовиться. Я вышел и забил два мяча, побив рекорд Иана Райта (185 голов за Арсенал). Даже находясь не в лучших кондициях, нужно верить в то, что ты способен помочь команде.

- Случалось ли такое, чтобы ты отказывался выходить на поле, желая в будущем поиграть дольше?

- Со мной подобного не происходило. И со всеми великими игроками тоже. Взять, к примеру, Виейра. Чтобы помешать ему выйти на поле, его нужно было в буквальном смысле вырубить. Бывало такое, что перед матчем и после матча он не мог ходить. Но на поле он выглядел достойно.

- Давали ли тебе в начале карьеры советы, которые ты до сих пор помнишь?

- То, что мне говорил Тюрам, я уже упоминал это. Туту был очень суров по отношению ко мне, но я благодарю его за это каждый день. Мой отец, конечно, тоже сыграл свою роль. Кристиан Дамиано, Жерар Улье, все мои тренеры на юношеском уровне. Но Туту был суров и на тренировках, и по ходу матчей.... Его слова были жесткими. Это помогло мне. Когда попадаешь в сборную, нужно впечатлить Десайи, Лиза, Зизу, Джоркаеффа. В Монако, когда у меня не получался удачным кросс на Сонни Андерсона или Микаэля Мадара, они выбивали мячи за забор [тренировочной базы] Ла Турбье. Угадайте, кто бегал за ним? Я и Давид Трезеге. Освещения в то время там не было. Помнится, зимой мы часто тренировались во второй половине дня, порой вообще ничего не было видно, когда нам приходилось бегать за этими мячами. "Я нашел один", — кричал я Давиду. — И я один", — отвечал он мне. Какого уважения мы заслуживали? Кем мы были? Чего добились? Даже после того, как я стал чемпионом мира, Тигана как-то дал мне задачу нести мешок с мячами. На поле была женщина и пару мужчин-администраторов, которые были готовы сделать это за меня, но Жан сказал, что это задача для молодых.

- Проделывал ли ты нечто подобное с игроками Ред Буллз?

- Очень часто. Но лишь тогда, когда это мог сказать только я.

- Значит, это вопрос воспитания...

- Когда я был молодым игроком Монако, шкафчики в раздевалке еще не были подписаны. Поэтому я ждал, пока приедут все профессионалы и найдут себе места. Или в автобусе, который приезжал в десять утра. Я появлялся в нужном месте за два часа до этого, чтобы не опоздать. Стоял два часа, ждал, после чего садился только тогда, когда мне говорили, что я могу это сделать.

- И каково ощущать эти изменения традиций в игре?

- С жалостью. Мы что-то теряем. Когда я был молод, я подходил к каждому из старших, чтобы поздороваться. Сейчас же все едва ли не наоборот. Мне начали делать массажи, когда мне исполнилось 21 или 22. Если Тигана видел нас у массажного стола... "Что вы здесь делаете? У вас что-то болит? Спина? Вы сыграли пять секунд в Лиге 1 и у вас уже что-то болит? Идите тренироваться, идите бегать и оставьте свои места для Франка Дюма или Энцо Шифо!" Он был прав.

- Какие самые заметные изменения произошли в футболе за две последние декады?

- Возьмите, к примеру, Роналдо. Бразильского Роналдо. Он творил невиданные прежде вещи. Он, Ромарио и Джордж Веа видоизменили позицию центрфорварда. Они первыми начали отходить в глубину поля в поисках мяча, убегали на фланги, дезориентируя центрбеков своими рывками, ускорениями и дриблингом. Кто занимался подобным до них? Герд Мюллер? Паоло Росси? Нет. Джордж Веа имел большое влияние на меня. Возможно, в чем-то я даже копировал его игру. Но сколько футболистов могут сказать, что они видоизменили какую-то позицию? Немногие. Во многом именно поэтому люди перестали смотреть на игру как на коллективный процесс, перестали обращать внимание на то, с чего начиналась атака, как был создан гол. Акцент теперь на личностях. Мы уже говорим не о футболе.

- То есть Мюллер, Оннис, Росси и Бьянки имеют немного общего с Веа и Роналдо?

- Именно. Но мы не должны считать это нормой. Кто еще может похвастаться таким телом как у Криштиану Роналду? Игрой как Лионеля Месси? Они особенные. Но если вы хотите обучить кого-то игре, готовы говорить о футболе, вы можете научить молодого игрока действовать как Хави. Повторить путь Хави реально. Роналдо? Не уверен. Когда я был молод, я хотел быть Бонеком. И чтобы передачи мне отдавал Платини. Мне бы, к слову, кто-то объяснил, почему испанцы не выигрывали Золотой мяч в последние четыре года. Игра слишком "заточена" под индивидуальности. Наличие звезд — это хорошо. Но звезды должны быть в коллективе, а не вне его.

- Что остается после завершения карьеры?

- Фундамент. Я не изучал футбол, меня обучали. И это не одно и то же. В Клерфонтене с нами занимались Дюссо, Мерей, Дамиано, Фильо... Вне зависимости от того, побеждали мы или проигрывали, у нас оставалось лицо. Мы должны были сохранять свою философию и относиться к игре с уважением. Это было заложено в моем ДНК. Когда мои родители иногда жалуются и говорят о моей жесткости, я задаю им в ответ вопрос: "А кто меня воспитал?"

- Ты можешь себя назвать жестким?

- Да. Я требовательный, могу и вовсе быть занозой в одном месте, если это касается футбола. Но только с благими целями и с уважением к игре.
 
- Когда ты говоришь о философии, что ты имеешь ввиду? Конкретный клуб, стиль игры?

- Вме вместе. Барса имеет свою философию. Речь Гвардиолы перед финалом Лиги чемпионов в 2009 году — красивейшее, что я слышал когда-либо от тренера. Он сказал: "Ребята, я хочу лишь, чтобы после матча ходили разговоры только о том, как Барселона играла в футбол. Единственное, чего мы не можем позволить лишиться, — своей философии. Сыграйте хорошо". И на этом все. То же было и в Клерфонтене. Франсиско Фильо как-то сказал нам, что не хочет видеть от нас передачи назад. Это было задачей на конкретный матч. Но нам также нужно было победить. В другой раз он попросил нас не совершать отборы по ходу всего матча — играть только на перехватах. Он хотел научить нас читать игру.

- Не забывается ли в таком случае главная цель — победа?

- Нет, потому что победа является основой этой философии. О том, что победить тяжело, просто забываешь.

- Может ли эта философия существовать в современном футболе?

- Да, в Барсе. Побеждай, но побеждай, играя в хороший футбол. Даже изменения на тренерском мостике не сказались на изменениях в этой философии.

- Если же говорить о тебе, будь ты менеджером...

- Важнее всего определиться со своей философией. Если основа твоей философии заключается в оборонительной игре, нет проблем. Можно побеждать и так. Но нельзя бросаться в крайности после поражений. В 2009 году Гвардиола не говорил о результате. Так же себя вел и Арсен [Венгер] перед финалом Лиги чемпионов в 2006 году. Они — эстеты, они хотят, чтобы все было красиво. Так ведут себя те, кому нравится их работа. Когда кто-то рисует картину, он хочет, чтобы на нее обратили внимание другие, чтобы она им понравилась.

- Что ты чувствуешь сейчас, через двадцать лет после твоего первого матча?

- Я бы хотел, чтобы меня помнили люди даже после завершения карьеры. Я всегда мечтал о том, чтобы оставить свой след. Я невероятно рад, что был частью тех триумфальных команд — Ле Бле, Арсенала, Барсы. Это подтверждает, что мне не врали.

- О ком сейчас речь?

- О Туту, который как-то сказал мне: "Работай так, чтобы показать, что ты лучший". Об отце. О Тигана, Пюэле с его требованиями, Дамиано, Доменеке в молодежной сборной. О всех тех, кто был рядом, когда я становился на ноги. Я с радостью поделюсь их именами: Лоран Баниде в Монако, Пол Пьетри в Монако U-17, Жан-Мари Панза в Палезо. Липпи и Анчелотти в Италии. Эти люди мне не врали.

- Назови наиболее памятный момент за эти двадцать лет карьеры.

- (после длинной паузы) Первый раз, когда отец увидел меня на футбольном поле. Тогда все началось. Продолжение истории все знают.

- Будет ли Тьерри-менеджер столь требователен как Тьерри-игрок?

- Я определенно буду требовать уважения к футболу. Невозможно сделать карьеру, веселясь на вечеринках посреди ночи. Со мной, как со всеми, это случалось. Но одна ошибка не должна стать привычкой. Лично я получал удовольствие от того, что совершенствовался и был требователен к себе. Я не могу играть в футбол ради удовольствия. Ты либо играешь, либо нет. Победы — всего лишь следствие подобного подхода.

Интервью Тьерри Маршана, The Blizzard.
Перевод Василия Обараза, Football.ua