Разговор состоялся во вторник, через день после того, как Шахтер взял серебряные медали и за день до финала Кубка Украины.

Перемены

– Позавчера Шахтер ходил по краю пропасти: один рикошет – и клуб пролетает мимо Лиги чемпионов. Что вы чувствовали в те минуты? 

– После 2:0 мы расслабились. Моя вина тоже в этом есть, а именно во втором голе – неправильно просчитал ситуацию. И потом, у Карпат было два-три момента – забили два гола, а мы очень много не реализовали. Это наша проблема – создаем много и легко, но не забиваем.

– Луческу после игры сказал, что все дело в невезении. Вам нравится такая формулировка?

– Согласен с ним. Можно посмотреть игры, где мы потеряли очки – там были все шансы для победы: против Металлурга, Волыни, Карпат, Днепра. С Зарей, как минимум, вничью могли сыграть. Ну, это наша вина. Динамо этим воспользовалось и взяло чемпионство.

– У вас сейчас есть ощущение, что вы вернулись обратно в чемпионат Хорватии, где мало денег и много молодых футболистов? 

– Даже в таком виде украинский чемпионат все равно намного сильнее. Такая ситуация – мы ничего не можем сделать. Придет день, когда это закончится и все наладится.

– Что вы чувствуете, когда выходите на поле стадиона Банникова и играете на глазах у тысячи зрителей? 

– Мне все равно. Вот честно. У меня всегда есть мотивация, я прошел очень большой путь с Шахтером, с Мистером. Может быть, поэтому я думаю не так, как все остальные. Конечно, лучше играть, когда приходят 40 тысяч, а не две. Тяжело после чемпионата мира приезжать и играть где-нибудь на Закарпатье, в Луцке – не хочу никого обижать, но там тысячи две-три приходит.

Такой чемпионат. Когда я выхожу на поле – меня интересует только победы, а не количество людей на трибунах. 

– Вы как-то сказали: "Главное, чтоб футболист горел, чтоб был голоден". У вас тоже складывается впечатление, что сейчас далеко не каждый игрок Шахтера голоден?

– Да, не все так мотивированны, как раньше, но тут будет принимать решение президент и тренер клуба. Я ничего не могу сказать. Если футболист не голоден, если ему неинтересно, нет мотивации, то он недостоин носить футболку Шахтера.

– Вам часто приходилось произносить речи перед партнерами в этом сезоне? 

– Я очень редко что-то такое делаю. Стараюсь общаться с каждым индивидуально, объясняю, как нам нужна победа и как нужно выкладываться, чтоб достичь результата. У нас футболисты из Украины и из Бразилии: разный менталитет, разная культура. Много новых игроков: они только пришли, адаптируются, а сразу попали в такую странную ситуацию. 

– У вас есть предчувствие, что летом Шахтер переживет серьезные перемены в плане кадрового состава?

– Это вопрос тренеру. Я же считаю, что какие-то перемены будут точно. Они должны быть.

– Именно "должны"? 

– Да, потому что в Шахтере есть много футболистов, которые ждут свой шанс. Они заслуживают его получить.

– Вы говорите об украинских игроках?

– Только об украинцах, да. 

– То есть вы считаете, что в нынешней ситуации надо сделать ставку на них, потому что они точно не будут иметь проблем с мотивацией?

– В общем, примерно так. Им точно будет хватать желания.

Эмоции

– Вы часто повторяете: "Я очень эмоциональный человек". Когда в последний раз эмоции пошли вам во вред?

– Я не всегда прав. Я не хочу себя опускать до того уровня, который все видели после игры с Днепром. Я взрослый человек, капитан: никак нельзя так опускаться, это ненормально. Но любой человек не может держать себя под контролем всегда. Иногда не получается.

– Еще один минус собственного характера, который напрягает Дарио Срну?

– Не умею отходить от поражений. Тяжелее всего – постоянно быть на высоте. Когда падаешь вниз – больно, конечно. Шахтер не может постоянно выигрывать чемпионат, каждый день не может быть солнце, но все равно отходить трудно.

Вообще, если говорить об эмоциях, сейчас я уже больше думаю головой, а не сердцем. Раньше был более взрывным.

– Чем вас так зацепил Калинич? О судействе что-то сказал?

– Я не хочу об этом говорить. Он меня набрал, извинился, мы увидимся в сборной и пожмем друг другу руку.

– Получается, он виноват, раз извинился?

– Неважно, кто виноват. Все закончилось хорошо.

Львов

– В начале года вас спрашивали о Львове, вы говорили, что "люди прекрасные, все хорошо". Вспомните момент, когда все изменилось?

– Ничего не изменилось с того времени.

– Игроки говорят, что больше там играть не хотят.

– Это о стадионе, а я говорил о городе. Многие слова, многие решения принимаются под эмоциями, это неправильно. Касательно Львова – мы привезли Лигу чемпионов туда. Наверное, в первый и последний раз. Они хорошо заработали, гостиницы получили свои деньги, люди посмотрели на классные команды.

И очень тяжело, когда приезжаешь, а они болеют против тебя. Но мы должны их заставить своей игрой, своим поведением нас поддерживать. Конечно, не больше, чем Карпаты, Днепр или Динамо, но хотя бы как-то. Там прекрасная арена – она бы простаивала, если б не Шахтер, но наш клуб привел все в порядок. Все равно мы будем продолжать играть во Львове.

– Постойте, только что вы сказали "первый и последний раз", а сейчас говорите "будем продолжать".

– Нет-нет, я не это имел ввиду. Я о том, что Карпаты вряд ли когда-нибудь попадут в Лигу чемпионов – в ближайшие лет пять, как минимум. Мы же планируем играть там дальше.

– Мне кажется довольно странным, что игроки Шахтера удивлены отсутствием поддержки в играх против Днепра или Динамо. Это все равно, что Динамо играет против Шахтера в Луганске или Мариуполе (представим, что там все благополучно) и удивляется, почему за них не болеют.

– Ну, играй Динамо в Луганске и привези туда Лигу чемпионов – они бы тоже думали, как мы сейчас. Обидно просто: играем против Олимпика или Металлиста, пробиваем пенальти, а стадион свистит. Шахтер, видимо, надоел всем: все-таки 20 трофеев завоевали. Вот люди и ждут, что мы в таких условиях опустимся, но мы будем держать свой уровень. Вся структура Шахтера продолжает работать так же, как и раньше. Только не в Донецке, а в Киеве.

– Вам не кажется, что все дело в политике: люди во Львове автоматически настроены против Шахтера, когда видят, что Пятов фотографируется с сепаратистами? Возможно, следует искать более ментально близкий город?

– Чего тогда они приходят на Лигу чемпионов?

– Посмотреть на матчи топ-уровня, видимо.

– Может лучше тогда по телевизору смотреть? Пятов фотографировался полтора года назад. Я хочу вот что сказать: я буду фотографироваться со всеми, кто болеет за Шахтер – пусть он будет хоть с Азербайджана, Казахстана, Хорватии, Германии или другой страны. Я болельщиков Шахтера уважаю и буду уважать: мне неинтересно, откуда они родом. 

Политика мне неинтересна, мне интересен только футбол и результат. Политике не место в футболе, никогда не было и никогда не будет. Пусть болеют против нас и думают, что хотят, а Шахтер есть, был и будет. Я дончанин, я люблю Донбасс и я за мир. И мое мнение никто не изменит. У любого другого человека может быть свое мнение – пожалуйста, ничего не запрещено, каждый высказывается, как хочет. Но я считаю, что политике не место на футбольном поле.

– Но разве сейчас реально абстрагироваться?

– Не знаю. Вот играли против Карпат. Я не слышал, чтоб они болели за клуб, но зато постоянно слышал, как они оскорбляли всех: и президента Шахтера, и Луческу, и меня. Не знаю, зачем им это надо. Они думают, что я послушаю их и буду психовать, голову потеряю? Да я за свою карьеру уже столько всего наслушался: и в Украине, и в Хорватии, что я на это внимание уже давно не обращаю.

Просто я считаю, что каждый должен болеть за свою любимую команду. Если человек приходит с целью срыва игры или выкрикивания каких-то глупостей, то это уже вопрос к милиции и Федерации футбола. 

Киев

– Вы живете в городе, где большинство футбольных болельщиков относятся к вам негативно…

– Нет.

– Нет? Ну, расскажите, как вы общаетесь с болельщиками Динамо, которых вы наверняка часто встречаете на улице?

– Всегда очень вежливо и приятно общаемся.

– Не поверю, что всегда только вежливо, приятно и ни разу не было наоборот.

– Ни разу! Наоборот люди останавливают, говорят, что болеют за Динамо, но уважают Шахтер, уважают меня, благодарят, желают удачи. Я вот с Видой каждый день практически общаюсь, встречаемся, обедаем-ужинаем.

За год в Киеве – ни одного конфликта ни с кем. Спортивный конфликт должен быть на футбольном поле. С Видой будем биться в финале Кубка, а после игры я его обниму, он мой друг.

– На последней игре Шахтер – Карпаты довольно много людей поддерживали вашу команду. Может, чаще на Оболонь-Арену станете заезжать?

– Да, людей много из Донецка было, болели за нас. Но насчет этого стадиона – даже не знаю. Мне кажется, он нефартовый для нас.

– Не ожидал от вас услышать такой нерациональный аргумент.

– Ну вот так и есть. Мы там только Оболонь в кубковом матче обыграли, Металлургу проиграли, с Карпатами 2:2. Так что, я не считаю, что мы там можем играть. Не то, чтоб я очень суеверный, но что-то такое есть.

– Вы рассказывали, что зимой ходили каждую неделю на Бессарабский рынок, но вас никто не узнавал: шапка, шарф помогали. Летом как маскируетесь? 

– Десять дней назад ходили с женой. Люблю общаться с простыми людьми, никак не маскируюсь и не прячусь. У всех покупаю по чуть-чуть, чтоб каждый продавец был доволен.

– Зимой вы говорили, что в отличие от остальных игроков Шахтера, все еще живете в отеле. Так и сейчас?

– Нет, три месяца назад подобрали квартиру. Я просто был, наверное, единственным, кто думал, что мы быстро вернемся в Донецк, а потому не искал квартиру.

Бавария

– Сколько вы отходили от Баварии?

– Долго, но там была игра против Олимпика – начали подготовку сразу после того, как прилетели из Мюнхена. Неприятное поражение, но игра закончилась на третьей минуте. Я много перед матчей думал вот о чем: меня интересовало, на каком уровне сейчас находится Шахтер. Я об этом говорил и своим игрокам, и журналистам в интервью перед Баварией.

Во Львове мы провели очень достойную игру. Потом у нас был возможность проверить свой уровень на Альянц-Арене. У нас был план на игру, мы хотели атаковать, но после третьей минуты все сорвалось. Через три недели Нойер сделал тоже самое против Порту, но получил желтую карточку.

Ничего, прошли через это, пережили. Хороший опыт, будем двигаться дальше. Надеюсь, в следующем году сыграем в Лиге чемпионов.

– Вы говорили, что Шахтер в нынешнем виде – самый сильный за все годы ваших выступлений. После Мюнхена сохранили это мнение?

– Я не говорил, что самый сильный. Потенциально самый сильный – вот так я сказал. Пока этот потенциал не можем развить до конца. Много не хватает: нашей базы, наших болельщиков, нашей арены.

– Еще одна ваша цитата до игры: "Наши бразильцы не хуже Рибери и Роббена". Остались при своем мнении?

– Я каждый день тренируюсь с Дугласом, Тейшейром, Бернардом, Тайсоном. Вопрос времени, когда, например, Коста будет выступать в большом европейском клубе. Что, Виллиан хуже Рибери? Он, по сути, прямо из Шахтера переехал в Англию, в Донецке его довели до этого уровня. Мхитарян – что, плохой игрок, хуже кого-то? Или Фернандиньо – разве он уступает там Швайнштайгеру?

Я играл против Роббена и Рибери – сильные футболисты, но по таланту Тейшейра, Тайсон, Дуглас им не уступают.

– Хоть раз у вас возникло чувство, что Бавария – команда с другой планеты?

– Ни разу. Очень сильная команда – да. Но это не значит, что они непобедимы.

– Хорошо, а какой топ-клуб вызвал такие эмоции?

– Барселона Гвардиолы. Самая сильная команда, против которой я играл в своей жизни.

Бразильцы

– Что вы чувствовали, когда в августе шесть латиноамериканских легионеров попытались сбежать из Шахтера? В тот момент вы считали их предателями?

– Предателями? Ну, вы не знаете эту историю целиком.

– Расскажите.

– Были большие движения со стороны их агента, который хотел увести игроков из Шахтера бесплатно. Но все решилось, они вернулись назад, просили прощения. Они быстро поняли, что ошиблись.

– Был Матузалем, был Илсиньо, была эта плеяда, весной из Днепра сбежал бразилец Эжидиу – эта такая особенность их менталитета?

– Возможно, и так. Я не могу об этом судить. Контракты так составлены, что, если человек не приезжает, то это только его проблемы, он будет платить так. Если какой-то футболист не готов быть частью клуба, то он нам не нужен, Шахтер будет с ним расставаться.

Я понимаю их желание играть в топ-клубе, в Реале или Барселоне. Но не вижу смысла, когда люди разменивают Шахтер на какой-то средний клуб, который нас не превосходит.

Луческу

– Когда в последний раз видели Рината Ахметова?

– Мы постоянно общаемся с президентом, но не можем, к сожалению, видится, потому что у него другие дела. Он любит футбол, радуется нашим победам, он гордится своими футболистами, которые провели неплохой сезон, несмотря на тяжелую ситуацию.

– У вас есть тревога, что в будущем Ринат Леонидович не сможет выделять на клуб столько денег, сколько выделял раньше и Шахтер вынужден будет экономить?

– Насколько я знаю президента, он всегда будет делать все, чтоб Шахтер был сильным. Он любит яркий футбол и он счастливей всех, когда мы показываем результат.

– Весь сезон не было ясности касательно будущего Мирчи Луческу. Вы точно также до последнего не знали, кто будет тренировать Шахтер в следующем сезоне? 

– Я знал изначально. Я не сомневался, что Мистер останется. Он такой человек, что не будет бросать Шахтер, когда клуб находится в такой ситуации.

– Почему тогда сам Луческу постоянно игнорировал вопросы подобного характера, если все было известно с самого начала? 

– Я думаю, он не хотел, чтоб вокруг этой темы был такой ажиотаж, вот и все. Он уважает клуб, президента и команду. В такой ситуации ни один ветеран Шахтера не покинет клуб, это будет не по-человечески по отношению к нашим болельщикам.

В холл отеля, где проходит интервью, заходит Евгений Селезнев: "Ну что, ты когда?", – спрашивает у Дарио. Срна объясняет, что через пять минут будет свободен.

– Это я только что увидел сенсацию: Селезнев таки возвращается в очередной раз в Шахтер?

– Нет, это Женя в сборную приехал, сейчас пойдем, поговорим.

Дарио Срна и Евгений Селезнев 

Дом

– Как так вышло, что за всю карьеру вам ни разу не поступило предложение, от которого вы не могли отказаться?

– Я всегда слушал свое сердце. Я не жалею ни о чем. Давно, года четыре назад я сказал, что хочу закончить карьеру в Шахтере. Я такой человек, который не любит менять обстановку. Зато я получаю удовольствия от того, что мы строим клуб. Я ко всему привык, жена здесь, ребенок. Мой дом в Донецке.

– Неужели вам было бы неинтересно играть каждую неделю на высшем уровне в топовом чемпионате?

– Мне нравится украинский чемпионат, он для меня родной. Я ведь в хорватском не играл почти. Так что, тут дело не в деньгах или престиже каком-то, а в том, что тут я чувствую себя дома. Да, я мог бы играть в лучшем чемпионате, может быть выиграл и Лигу чемпионов, но моя душа здесь, в Донецке.

– 12 лет назад вы воспринимали Шахтер, как клуб трамплин? 

– Думал, что поиграю, а там посмотрим, может, уйду, но все пошло иначе.

– Вы говорили, что бразильцев запутал их агент. Вы попадали в подобные ситуации? 

– По жизни я могу слушать маму, папу, жену, агента, прошу у них совет. Что касается футбола, то я всегда принимаю решения сам. Всегда. 

– Какие ключевые решения вы принимали в своей футбольной жизни кроме того, что определили для себя до конца карьеры остаться в Шахтере?

– После чемпионата мира 2014 года решил, что больше не буду выступать за сборную Хорватии. Было такое. Но Нико Ковач, тренер сборной, с которым я играл вместе долгое время, убедил меня, что я нужен, что я все еще полезен. Так что, тогда я передумал.

– Это было эмоциональное решение на фоне разочарования от выступления сборной в Бразилии?

– Нет. Я просто так прикинул, что мне 32 года и пора давать дорогу молодым игрокам. Подумал, что на французский чемпионат Европы Ковач будет создавать молодую команду. Но он сказал, что я все еще капитан, я все еще нужен. Мне было это очень приятно – я решил остаться.

Беседовал Глеб Корниенко, Football.ua