В интервью Грэму Хантеру бывший игрок Манчестер Юнайтед и Эвертона рассказал о своем вояже на Пиренеи и работе в Валенсии вместе с родным братом.
— Вы очень хорошо разговариваете по-испански. Прежде, чем мы начнем говорить о футболе, расскажите поподробнее, как вы выучили этот язык? Не понимая футболистов, тренировать их чертовски сложно, не правда ли?
— Я занимался по два часа в день пять дней в неделю с репетитором, плюс еще по часу каждый день. На выходных я все повторял, брал с собой книги на каждую тренировку в спортзале. Поначалу, когда я не мог связать два слова, я даже не ходил на общие тренировки; но пришлось поднажать, я сосредоточился на словах, которые были нужны именно на тренировках. Конкретно я не так уж много работал со всеми игроками команды одновременно, но хотелось, чтобы эти десять-пятнадцать минут тренировки проходили на испанском языке. Вот потому я с самого утра по 45 минут разбирал исключительно футбольную терминологию — это не считая двухчасового занятия после обеда. Это не для слабаков. Если кто-то думает, что я в тогда гулял по ресторанам — как бы не так: я учил испанский. Летом мы с семьей съездили в Америку на три с половиной недели. Нужно было отдохнуть от учебы, и мы решили: эти три с половиной недели никакого испанского. Не прошло и два дня от начала отпуска, как мы уже гуглили репетитора испанского в Лос-Анджелесе. По-моему, у нас по-хорошему поехала крыша с этим языком.
— Что Вам больше всего нравится в испанском языке?
— Испанский дал мне то, чего не дала ни одна другая вещь в жизни, — я стал увереннее говорить. Это очень экспрессивный язык. Когда говоришь на испанском, нельзя держать руки по швам — нужно выражать свои эмоции, нужно говорить с душой; на испанском очень приятно вести беседу. Теперь я хочу знать его как родной. У меня чудесный учитель, потому что сам я немного ленивый, а он хочет, чтобы на чемпионате мира 2018 года в России я работал для испанского телевидения. Я уже давал несколько интервью на испанском, но теперь собираюсь выйти на другой уровень. Пока что я не идеален в этом плане — почти все понимаю, почти все могу читать и говорю неплохо, но еще процентов сорок учебного процесса у меня впереди.
— Что именно испанские тренеры делают по-другому, в итоге получая из примерно такого же исходного материала более качественных футболистов?
— Испанские тренеры всегда останавливают тренировку и исправляют ошибки, если что-то идет не так: пас в спину, неправильный угол — они не упускают ни одной детали. А на что можно надеяться без деталей? Как можно выходить на поле, если ты не умеешь отдавать передачи? На тренировках они постоянно отрабатывают "рондо", учатся отдавать передачи в ноги, под прессингом. На тренировках они не теряют ни одной секунды, которую можно потратить на то, чтобы учить, учиться и тренироваться — и все это с пристальным вниманием к деталям. Нет ни одной тренировки, когда футболист может подумать: "Ай, ладно, сегодня просто побегаем пять-на-пять". У каждой тренировки есть значение, каждая тренировка развивает тебя в определенном направлении.
— Может быть, у них более совершенный тренировочный процесс из-за того, что цели клуба, тренера, футбольной культуры изначально иные? Может быть, британские академии хотят от игроков чего-то другого? Кажется, что учебный процесс, который вы описали, невозможен без четкого понимания первичных целей, которые, судя по всему, правильнее, чем в Англии.
— Да. Многие 12-летние испанские ребята ни за что не попали бы в академию в Англии из-за маленького роста и веса. Там достаточно миниатюрных футболистов, гномов, которые готовы играть в основном составе своих команд. Если они хорошо контролируют мяч, отдают передачи, занимают правильные позиции на поле — у них есть все шансы стать отличными игроками. Жорди Альба, Хосе Гайя — они же крошечные, а как играют. Гайя, например каждое утро ездил 50 минут на автобусе после школы на тренировку и обратно, делая домашнюю работу по дороге — так пять раз в неделю.
— Сложно было адаптироваться к Испании?
— У них совсем другая культура. Даже погода: например, если в Валенсии 18 градусов — им холодно; если в Англии 18 градусов — мы все уже на пляже в Блэкпуле, ходим без футболок. Когда на небе тучи, как сегодня, я чувствую себя каким-то ленивым, вялым и уже не могу дождаться, когда вернусь в Валенсию.
— То есть дело не в жаре, не в температуре, а в том, что там светло, что небо всегда голубое, и от этого появляется куча энергии?
— Они не обедают до трех часов. Не пьют чай, не ужинают до девяти-десяти вечера. В Англии в семь часов я уже ложусь спать. А когда я на первую тренировку пришел в десять часов, все дико удивились. "Что это такое? Что он здесь делает?" Испанцы не любят раздражительных людей, не любят, когда на них кричат; они хотят спокойствия — им так комфортнее.
— Изначально Вас приняли в Валенсии куда теплее, чем ожидалось — и болельщики, и пресса. Но в Англии это вызвало огромную волну зависти, многие были просто вне себя. Как Вы с этим справились?
— С самого первого дня (наверное, поэтому я до сих пор и живу в Валенсии) я почувствовал себя настоящим "валенсиано". Нас чудесно приняли, пригласили в свой дом — игроки, работники клуба. Там у всех жителей загораются глаза, когда дело касается Валенсии. Туристов не очень любят, потому что заботятся о своем, — им не нужны чужаки, нарушающие их порядок. Валенсия перебрала кучу тренеров, потому что в клубе хотели самого лучшего кандидата, который приносил бы лучшие результаты. 100% людей в Испании были удивлены, когда Гари назначили главным тренером Валенсии. Обычно они хорошо знают своих кандидатов, их прошлое. А Гари появился из ниоткуда. В Англии все надеялись, что он провалится. А я только закончил свои тренерские курсы, и одна из вещей, которые я там понял, это то, что тренерам в Англии не помешало бы стать добрее, помогать и поддерживать друг друга, держаться вместе. Люди были счастливы оттого, что у Гари не сложилось в Испании — и пресса, и футбольный мир. Все теперь считают, что это была катастрофа, абсолютная катастрофа для Валенсии. Что касается результатов — согласен. Но знаете что? Я считаю, что он очень повлиял на клуб, и те решения, которые сейчас принимает руководство — это последствия работы Гари. Сразу же взяться за работу в таком клубе, как Валенсия, — для этого нужна была небывалая смелость. Понятно, что ему было сложно добиться успеха. Испанские тренеры тоже ведь не всегда преуспевают даже у себя на родине — а они-то говорят по-испански. Я считаю, что он оставил после себя наследство в Валенсии. Многие люди радовались каждый раз, когда мы проигрывали — это нормально; если ты успешный человек, к этому нужно быть готовым. Гари это прекрасно осознавал, когда брался за работу. Но это был очень хороший жизненный опыт, который изменил наши взгляды на жизнь.
— Вам не кажется, что Салфорд мог бы лучше развиваться, если бы вы чаще вмешивались в работу клуба? Вы же можете помочь со своим опытом и знаниями?
— Не думаю, что кто-либо из нас (братья Невиллы, Никки Батт, Пол Скоулз и Райан Гиггз являются совладельцами ФК Салфорд) когда-нибудь станет тренером Салфорда. Это стало понятно еще в первый год, когда я попробовал немного потренировать команду: нельзя смешивать эти две вещи — нужно быть либо владельцем, либо тренером, менеджером. Но относительно Салфорда мы строим долгосрочные планы. В жизни у нас будут разные периоды, мы будем заниматься разными вещами, а это пока что единственный стабильный проект. Это наша отдушина, наше творение, которое приносит больше удовольствия, чем все остальные наши занятия. А когда я смотрел, как Салфорд играл с Юнайтед оф Манчестер — это чувство невозможно передать словами. С каждой победой нам хочется еще большего, и клуб растет даже быстрее, чем мы можем уследить. За последние два года мы увеличились с восьмидесяти до двух тысяч людей.
— Что бы вы выбрали: заняться развитием Салфорда в ближайшие два-три года или стать тренером какого-нибудь испанского клуба на такой же период, дабы использовать то, чему вы научились, отработать разговорный испанский и вообще испытать себя?
— Я бы выбрал оба варианта. А почему бы и нет? Это ведь одна и та же работа. Нужно делать все, что можешь, наслаждаться жизнью. Перед тем, как уехать в Валенсию, я пришел к своим родителям. Ни разу в жизни я не уезжал от них куда-то далеко. И говорю: "Мы хотим уехать в Валенсию". Забираем у нее внуков, невестку... А она отвечает: "Вперед, не прозевай этот шанс". Наверняка, когда мы вышли из дома, они с папой очень сильно плакали. Нас учили никогда не отказываться от любых возможностей стать лучше, расправить крылья, всегда принимать вызов. Мой сын занимался в академии Манчестер Сити. Решение уехать в Валенсию приняли мои дети.
— Как это?
— Это было семейное решение. Я не мог все сделать с бухты-барахты, играться жизнями своих детей. У моей дочери инвалидность, а сын — в Ман Сити. Если забрать его из академии, то назад могут уже и не принять. И футбольная карьера может закончиться в тринадцать лет — по моей вине. Так что я предложил им два варианта на выбор: мы остаемся в Англии и ничего не меняется, или же мы едем в Валенсию, изучаем новую культуру, получаем бесценный жизненный опыт, знакомимся с другими взглядами на футбол. Сын сказал: "Мы должны это сделать".
— Невероятно.
— Он был уверен, что испанский футбол — лучший, и там он сможет научиться большему, чем в Манчестер Сити, станет более разноплановым футболистом, выучит новый язык. Говорит: "Испанский — это третий самый распространенный язык в мире. Если я его выучу, то смогу работать где угодно, смогу поступить в любой университет, играть за любой клуб". Вот мы и поехали в Испанию.
— Вызывает восхищение, как воспитывали вас и как вы воспитываете своих детей. Но не кажется ли вам, что в этом плане английское общество в последнее время подпортилось?
— Очень важно закладывать правильную основу. В жизни люди добиваются чего-то стоящего тяжелым трудом, тренировками. Вот, например, Флойд Мейвезер. Все видят только то, как он летает на личном вертолете — но знаете ли, в два-три часа ночи он не спит, а тренируется. Роналду после Евро поехал прямо в спортзал — он проводит там по три-четыре часа помимо обычной тренировки. Свои личные самолеты эти ребята заслужили, но основы воспитания у них в порядке. Я не просто хочу, чтобы мой сын был успешен в футболе; я хочу, чтобы он добился успеха в жизни. Точно так же я отношусь и к своим игрокам.
grahamhunter.tv