Вот и сейчас в интервью газете Ole 68-летний специалист, последним местом работы которого была мексиканская «Пуэбла», остался верен себе.

— …Вот тут Круифф прислал мне видеокассету с дарственной надписью: «Береги себя, таких тренеров, как ты и я, больше уже не осталось…»

— А таких игроков, что были в ваше время? Таких, как Марадона?

— Чтобы стать таким, как Диего, нужно прийти к пониманию того, что в футбол играют всей командой и каждая твоя авантюра может обойтись ей очень дорого. Шанс понять это есть у Месси, Кака, Криштиану Роналду… Иначе же они пойдут по пути Роналдиньо и никогда не смогут достичь уровня Марадоны, Пеле, Ди Стефано или Круиффа.

— Какая разница между этой четверкой и всеми остальными?

— Они лучше всех понимали смысл фразы «талант на службе у команды». Здесь я провожу параллели с музыкой: если ты играешь в оркестре на скрипке и по ходу исполнения произведения хочешь блеснуть своим талантом, то после этого должен играть с неменьшей отдачей. Пеле отходил на двадцать метров назад, чтобы сыграть в касание с партнером и вывести его к воротам, а свой дриблинг демонстрировал, когда уже сам входил в штрафную.

— До каких пор вообще может совершенствоваться футболист?

— Если он считает, что уже знает, как нужно играть в футбол, то на самом деле он ничего не умеет. Вспомните Марадону — как он учился! Когда Диего только начинал, он забирал мяч и хотел обвести всех, а потом понял, что нужно быть командным игроком, что голевой пас так же важен, как и гол.

— Рикельме это осознал?

— Он выглядит на голову выше остальных аргентинских футболистов, но пока еще не достиг того, чтобы обращать весь свой талант на пользу команде. Порой кажется, что он забывается и играет сам по себе.

— А скорость его передвижения по полю вас не смущает?

— Я не знаю более быстрого игрока. Ну не должен он бежать, не нужно просить, чтобы он носился по полю, как Гаттузо. Пусть вместо него бежит мяч. Пора уже понять, что футбол — игра аритмичная и скорость определяется точностью: точный пас на 20 метров дает больший эффект, чем игрок, пробежавший это расстояние с мячом.

— Вы смотрите футбол по телевизору?

— Только матчи. Футбольные программы — нет: от их просмотра у меня начинает болеть голова. Там такое можно услышать… Как-то раз сказали, что команда забила гол, потому что мальчик, подававший мяч, очень быстро поставил его на угловой, и таким образом было выиграно время. А забили-то потому, что при подаче углового игрок просто выпрыгнул в штрафной выше соперников, вот и все! И не нужно ничего придумывать!

— Для того чтобы достичь большего, нужно больше работать?

— Если ты с этим перебарщиваешь, то весь эффект может сойти на нет. Как-то раз мы очень долго отрабатывали розыгрыши штрафных, я подошел к вратарю и шепнул ему на ухо, чтобы он потихоньку ушел за ворота. И что бы вы думали? Они стали разыгрывать штрафной как ни в чем не бывало, вместо того чтобы просто пробить над стенкой!

— Как вам атмосфера на матчах?

— Сейчас на стадионы в основном ходят не болельщики, а зрители. Я могу быть зрителем на балете, в музее, но только не на футбольном матче. Хотя… Сейчас футбол находится в таком состоянии, что впору ставить на поле мины, чтобы заставить игроков двигать своими задницами.

— У вас есть желание вернуться к тренерской работе?

— Если я увижу, что проект действительно серьезный и долгосрочный, я обязательно возьмусь за дело.

— А в Европе?

— Говорят, что в Испании полно хороших вратарей, потому что теперь там с ними стали работать специалисты узкого профиля. И я спрашиваю себя: какой же я тогда тренер, если знаю о воротах меньше вратаря? И что если я играл на позиции плеймейкера, то не могу тренировать крайних защитников?!

— Какого вы мнения о новом поколении тренеров?

— Есть очень даже неплохие, но их мало. Одних нужно вовремя осаживать, другие являются заложниками политики клубного руководства. Редко с кем можно обсудить действительно интересные идеи.

— С Марсело Бьельсой, наверное, смогли бы?

— Да, конечно, он много знает, но слишком уж скромный и застенчивый, потому и не мог противостоять системе.

— Выражаясь образно, футбол сильно «поправел», отвернувшись от народа?

— В большинстве своем — да. Есть исключения, но лжи и подлости в нем — под самую завязку. Футбол пока еще принадлежит аргентинскому народу, но власти отбирают и его, как отобрали образование, музыку, здравоохранение. То, что люди еще продолжают сопротивляться, происходит благодаря их генетике. Пока у нас существует «кроманьонское» правосудие, тысячи перспективных мальчишек из бедных семей, которым в футбольных школах сказали: «Подожди еще немного», вынуждены умирать от голода вон там, за углом. И говорившие так когда-нибудь дождутся, что они придут к ним домой с оружием.

— Хорхе Вальдано недавно сказал, что не хочет больше никаких революций в футболе, что они отбрасывают его назад…

— Я хочу только одной революции, чтобы изменить отношение людей к футболу. Чтобы ушли те, кто играет на 0:0, думая, что может выиграть 1:0. Я всегда играл на победу — 3:0, и те, кто меня знает, подтвердят, что нет более сумасшедшего в этом плане человека. И при этом я хочу победить красиво, а не запихав кое-как мяч в сетку.

— Не все так думают…

— Даже Сильвио Берлускони, самый что ни на есть «ультраправый», как-то сказал: «Мне неинтересен «Милан», побеждающий любой ценой; я хочу, чтобы он еще и играл красиво». Беда заключается в том, что, как правильно подметил уважаемый мной Арсен Венгер, отвечая Жозе Моуриньо, «победы делают глупцов еще большими глупцами, а не наоборот».