Александр Хацкевич – белорусский футболист, свои лучшие годы отыгравший на Украине, в легендарном киевском "Динамо", наводившем шороху в Лиге чемпионов.

– В Минске меня мало узнают. Не то что в Киеве, – рассказывает Александр, присаживаясь за столик в одном из столичных кафе. – Там только зайдешь куда-нибудь, сразу все о себе узнаешь: что правильно на поле делаешь, что неправильно… А в Белоруссии футбол не очень популярен. В столице на "Динамо" собирается тысяч десять болельщиков и то редко, на принципиальные матчи. А в других городах на матчи приходит по две-три тысячи человек. Мужики идут на стадион пивка попить, игроков поругать. Одним словом, без фанатизма.

– Расстраивает подобное отношение?

– Ничего страшного. Естественно, после киевского "Динамо" атмосфера по-своему непривычная, но я не жалею, что вернулся в Минск, в свою первую команду. Год назад, когда уезжал из Украины, мог оказаться в "Ростове", но не сложилось.

– Почему?

– На тот момент у меня обострилась травма ахилла. Помочь команде никак бы не смог, о чем честно и сказал тренеру Сергею Балахнину. Вторая причина чисто моральная. По мне, лучше бороться за чемпионство в Белоруссии с минским "Динамо", чем за выживание в российской премьер-лиге. Когда всю жизнь играешь в клубах-лидерах, трудно перестраиваться и окунаться в атмосферу команды-аутсайдера. В случае с "Динамо" еще и несколько факторов совпало. Президент клуба, с которым поддерживаю очень хорошие отношения на протяжении лет десяти, предложил мне оплатить необходимую операцию. Сказал, чтобы спокойно лечился, ни о чем не волновался. После этого я не мог отказать команде, которой требовались опытные футболисты. Получилось, что я нуждался в "Динамо", а Минск нуждался во мне.

– Молодежь прислушивается к советам полуфиналиста Лиги чемпионов?

– А некоторые в "Динамо" и не знают, что я в этом полуфинале играл. Уже другое поколение выросло, другие увлечения – компьютеры, игровые приставки. Кто-то, конечно, слышал о том, как киевское "Динамо" гремело в Европе. Но меня никто не расспрашивал, как мы с "Реалом" играли. Если ребята и интересуются прошлым, то без особого энтузиазма.

– Для вас тем временем 1999 год – пик карьеры.

– Конечно! Тогда в Киеве была собрана команда, где игроки понимали друг друга с полувзгляда. Коллектив сложился из опытных футболистов, ребят среднего поколения и молодежи. И, разумеется, великий тренер! Лобановский был сильнейшим психологом. Великолепный тактик, безусловно. Но главное: он каждого человека видел насквозь. Это какой-то дар. Он понимал, на кого надо прикрикнуть, кого стоит похвалить. Были случаи, когда Валерий Васильевич поднимал зарплату футболисту, который вроде этого и не заслуживал. Таким образом он подстегивал человека.

– Вас Лобановский, судя по всему, подстегивал с помощью "кнута"?

– Да, чуть ли не каждый год я начинал сезон во второй команде, а к Лиге чемпионов возвращался в основу. Когда приезжал на зимние сборы, ребята даже шутили: "Чего ты тут с нами тренируешься? Все равно только летом начнешь играть. В июне и приезжай". Лобановский поступал так, как считал нужным, и был прав. Он видел, что после зимы я не имел оптимальной формы, находился в неподходящем психологическом состоянии. А к середине сезона втягивался в игровой режим. Вообще, думаю, что за годы совместной работы я его ни разу не подвел.

– Ну подвести Лобановского – это, наверное, означало закончить карьеру в киевском "Динамо"?

– Валерий Васильевич однажды сказал: "Чем прекрасен групповой секс? Всегда можно соскочить". А в футболе, если ты вышел на поле неготовым, если спрятался за партнера и за тебя вынуждены другие пахать, ничего хорошего не получится. Даже если команда выиграла, ты все равно будешь сильно переживать из-за своих ошибок. При этом сам Лобановский никогда игроков не унижал, не оскорблял. На разборах матчей никому конкретно ничего не говорил. Но перед теми же разборами вызывал к себе и без всякого негатива высказывал претензии, объяснял ошибки, вместе с человеком анализировал их. Когда команда проигрывала, Валерий Васильевич никогда не кричал в раздевалке. У него все было профессионально, эстетически правильно и честно. Его отношение к футболистам характеризует то, какие у нас были контракты. В "Динамо" люди играли не за премиальные, а за свою зарплату. Премиальные, конечно, платились, но они не были главным источником дохода. Люди четко знали, сколько заработают за год, не волновались, что останутся ни с чем в случае травмы.

– Дружная у вас команда была?

– Не то слово! Лобановский всегда говорил: "Выиграли вы матч или проиграли, если хотите где-то посидеть, отдохнуть, то должны делать это вместе. Два человека в одном кабаке, три в другом – такой коллектив меня не устроит". Но у нас и у самих были великолепные отношения. После каждой игры Лиги чемпионов футболисты в полном составе с женами и детьми собирались в ресторане. Шли без тренеров, говорили в основном "за жизнь". Такие посиделки порой заканчивались в три-четыре часа утра. И сейчас мы тоже поддерживаем отношения. Даже дети между собой общаются. Мой старший сын Владик, например, дружит с сыновьями Калитвинцева, Дмитрулина. А как мы в отпуска ездили? Порой по 11–12 человек отправлялись на один и тот же курорт.

– Как команда восприняла смерть Лобановского?

– В тот день, когда мы играли в Запорожье и Валерия Васильевича увезли прямо со стадиона в больницу, меня с командой не было. Я на матч не летал. Но мне ребята сразу после него позвонили и все рассказали. Потом мы тренировались в обычном режиме, а руководство говорило, что Лобановскому лучше, что он идет на поправку. Хотя мы понимали, что ничего хорошего не будет. Ну а когда его не стало, команду собрали и всем объявили. Для нас это был шок. В тот год "Динамо" не смогло выиграть чемпионат Украины, Кубок страны. До последнего момента Валерий Васильевич руководил командой "от и до". Мы не чувствовали, что он сдает. Все было, как в 1996-м, когда Лобановский возвратился в "Динамо". Теперь обязательно приезжаем в Киев в годовщину смерти Лобановского.

– В сборной Белоруссии вы работали под руководством Эдуарда Малофеева. Его искренний футбол давно стал притчей во языцех.

– Он на самом деле верил в искренний футбол и заражал верой в него игроков. Это были лучшие времена нашей национальной команды. Когда на поле выходили – глаза горели. Малофеев мог великолепно завести игроков с точки зрения эмоций. У него, например, всегда был с собой сборник стихов Сергея Есенина. Перед игрой он мог читать некоторые произведения, умело вставляя в них футбольные термины. Мы выходили из раздевалки смеясь. У Малофеева в отличие от Лобановского все было подчинено импровизации – делай что хочешь, твори! Может, в определенные моменты отсутствие дисциплины нас и подводило.

– В сентябре 2001 года в рамках отборочного турнира к чемпионату мира сборная Белоруссии проиграла в Минске 0:2 Украине. Вас заменили в перерыве матча, Валентина Белькевича по ходу второго тайма. После игры пошли разговоры, что вы "сдавали" эту встречу…

– Ерунда! При таком раскладе нам проще было проиграть первый поединок в Киеве. Но мы добились ничьей (0:0) и, считаю, заслужили нормального человеческого отношения. В Киеве Малофеев никого ни в чем не подозревал. Говорил: "Ребятушки, вы мои. Все нормально". А к концу отборочного цикла начались сомнения в футболистах. Хотя если бы мы действительно решили "сдать" игру, то ведь в первую очередь оказались нечестными перед самими собой. Более того, мы могли подойти к Малофееву и сказать, что, мол, нам звонили с Украины. Поймите, в Киеве работают не те люди, которые способны шантажировать, просить "отдать" матч, иначе появятся проблемы в клубе. Встреча Белоруссия – Украина была честной, и уступили мы, потому что в составе соперника был Андрей Шевченко. Два удара – два гола. Хотя в раздевалке, в перерыве, у нас с Малофеевым действительно состоялся эмоциональный разговор. Не он меня заменил, а я сам попросил замену. Тренер спросил: "Ты будешь играть второй тайм?" На что я ответил: "Если ко мне есть претензии по поводу самоотдачи, моего отношения к матчу, то нет, меняйте".

– После этого эпизода отношения с Малофеевым испортились?

– Они остались прежними. Мы продолжали приезжать в сборную, выступать за нее. Вообще, подобные проблемы, связанные с подозрениями, я бы сказал, советскими, в нечистоплотности, были у тех, кто работал с Малофеевым и до нас. Еще в сборной СССР многие страдали из-за того, что у него с Лобановским были конфликты.

– Киев или Минск? Где собираетесь бросить якорь после того, как повесите бутсы на гвоздь?

– А я не собираюсь в 32 года заканчивать. У меня еще на полтора года контракт с минским "Динамо"... Ну а когда все-таки, как вы сказали, повешу бутсы на гвоздь, хотел бы посвятить себя тренерскому делу. Только про конспекты не спрашивайте. Я их не веду. Все знания держу в голове. А жить собираюсь в Киеве. Семья и сейчас там находится, старший сын в школу ходит, большим теннисом занимается. Младший, которому три годика, пока с мамой сидит. В Киеве у меня масса друзей, квартира. Менять этот город на какой-то другой смысла не вижу.

Хацкевич об Андрее Шевченко:

– Когда он только пришел в киевское "Динамо", было уже видно, что это великий игрок. Помимо мастерства он обладает удивительным футбольным фартом, забивает из таких положений, из которых никто больше забить не сможет. Андрей сразу нам сказал: "Я буду играть в "Милане". И никто над ним не посмеялся. Все видели, как парень работает на тренировках. Такие люди рождаются раз в пятьдесят лет. Естественно, что со временем Андрей изменился. К 30 годам стал более прагматичным, ощущается влияние западной жизни. Но для нас он все тот же Шева. Знаю, что в сборной Украины над ним подшучивают по поводу того, что крестным отцом его ребенка является Сильвио Берлускони. Конечно, по-доброму подшучивают, без зависти.

Хацкевич о победах над "Барселоной":

– Особняком в моей карьере стоят победы над "Барселоной" – дома 3:0, на выезде 4:0. Страшно подумать, уже девять лет прошло! За пять-шесть дней до матчей тренеры целенаправленно начинали нас готовить. Первые пятнадцать минут тренировок посвящались разбору игры соперника. Непосредственно в день встречи Лобановский уже практически ничего не говорил. "Вы готовы. Только поверьте, что не хуже их", – сказал Валерий Васильевич накануне первого матча с "Барсой". На "Ноу Камп" мы ощутили непередаваемые чувства. Вышли на поле, смотрим на табло. Там горит 0:0. Стоим и думаем: "Хорошо бы так и закончилось". Когда же финальный свисток прозвучал, на табло 4:0 горели и 50 тысяч испанцев нам аплодировали. Ради таких моментов стоит жить!

Хацкевич о Лиге чемпионов–1998/99:

– В групповой турнир "Динамо" попало на последней минуте игры в Праге, когда Шевченко забил гол, и в итоге мы выиграли по пенальти. Никто и предположить не мог, что сможем в конце концов пробиться в полуфинал. Уверенность в своих силах появлялась от матча к матчу. После того как проиграли в полуфинале "Баварии", наступило опустошение. Мы смотрели финал Лиги вместе, всей командой, потому что на следующий день должны были оформить очередное чемпионство на Украине. А ведь каждый сидел и думал, что на месте "Баварии" должен был быть он. Уступили путевку в финал мы еще в первом матче – на "Олимпийском" надо было реализовывать свои моменты и ехать в Мюнхен с определенным запасом прочности. Я еще запомнил, как Лобановский в раздевалке перед ответной игрой сказал: "Вы эту игру проиграли в Киеве". Он, конечно, верил в то, что мы можем пройти в финал. Но не судьба...

Хацкевич о сборной Белоруссии:

– С меня хватит! В Белоруссии футболом руководят непрофессионалы. Я не боюсь сказать, что люди, которые стоят во главе нашей федерации, не разбираются в тонкостях организационного процесса вокруг сборной. Сколько лет уже ничего не меняется. У сборной нет своей базы, нет восстановительного центра, никакой финансовой поддержки. Главным тренером назначили Юрия Пунтуса, которого несколько месяцев назад сняли с поста наставника молодежной команды с формулировкой "за невыполнение задачи". Сегодня мне судьба сборной Белоруссии безразлична. Я знаю, что никакого результата она не добьется.